— Мы еще с вами потолкуем, — пообещал он Тони. — А кто такая мисс Уинн?

Я сняла руку с плеча Крис и собралась с духом.

— Мисс Уинн — это я.

Мак-Фейл окинул меня подозрительным взглядом. Буква закона гласит, что человек считается невиновным, пока его вина не доказана в суде, но детектив смотрел на всех как на потенциальных преступников. Под его недоверчивым взглядом трудно было сохранять самообладание. Я невольно отвела глаза и почувствовала, что доставила этим Мак-Фейлу маленькое удовольствие.

Наступила тишина, нарушаемая только приглушенными голосами криминалистов, работавших в коне. Мое восприятие странным образом обострилось. Я наблюдала за игрой света на прилавках, ощущала запахи, доносившиеся из парфюмерного отдела, а Мак-Фейл тем временем играл со мной в кошки-мышки.

Затем он приступил к допросу.

Я старалась изъясняться как можно проще и короче. Я объяснила, почему оказалась в окне. Да, в мои обязанности входила забота об аксессуарах. Я выбирала их на свое усмотрение и наводила последний глянец на экспозицию витрины. Не упоминая Елену, я рассказала, как выбрала булавки и какое нашла им употребление. Я вспомнила и о том странном ощущении, когда мне показалось, что за мной кто-то следит, и сказала о нем Мак-Фейлу.

Он было заинтересовался загадочным эпизодом, но, когда я не смогла подтвердить свои слова никакими конкретными свидетельствами, отмахнулся от этой темы.

Я сообщила детективу, что, закончив оформление витрины, поднялась к себе в кабинет. И добавила, что Монти в окне не видела. О Билле я даже не упомянула.

Мак-Фейл всем своим видом показывал, что не верит ни одному моему слову, но так он, похоже, относился ко всем допрашиваемым. Он самолично проверил, можно ли войти в окно и выйти из него, не заметив лежащего на полу Монти, и вынужден был признать, что такое могло случиться. После этого ему ничего не оставалось делать, как перейти к допросу следующего свидетеля.

Но в это время Геринг оторвался от своих флакончиков и перевел взгляд на меня. У него был вид очень несчастного человека.

— Рано или поздно вы должны об этом узнать, — печально обратился он к Мак-Фейлу. — Не так давно мисс Уинн была обручена с Монтгомери.

Он выглядел таким подавленным, что мне хотелось его утешить. Герингу не хотелось меня выдавать. Но я почувствовала облегчение: этой темы все равно нельзя было избежать. Геринг с трагическим видом вернулся к созерцанию флаконов в парфюмерном отделе.

На этот раз мне пришлось несладко. Мак-Фейл выпаливал вопросы с пулеметной скоростью. Почему помолвка была расторгнута? Знала ли я, что Монти увлечен Крис Гарднер? Затем он снова спросил об оконной витрине, расставляя ловушки и пытаясь поймать меня на противоречиях.

Шквал вопросов Мак-Фейла долго не утихал. Сначала мне было страшно, но под конец стало казаться, что это просто неприятная и утомительная процедура, которая ни к чему не могла привести. Я боялась только одного: как бы мой мозг от утомления не погрузился в забытье. Тогда я могла бы сказать что-нибудь не то. Я не решалась даже взглянуть на Билла. В этом испытании я полагалась только на собственные силы.

Мак-Фейл отпустил меня, ничего толком не добившись.

Затем допросы на время прервались. Фотографы закончили работу. Медицинский эксперт установил, что Монтгомери был убит не более часа тому назад.

Двое мужчин пронесли мимо нас носилки; Крис истерично вскрикнула и вцепилась в меня. Я крепко прижала девушку к себе и спрятала лицо в ее волосах. Мне в этот момент тоже было не по себе. Теперь уже неважно, что сделал Монти и каким он был; он за все заплатил сполна. Возможно, он и не заслуживал такого наказания.

Я подняла голову в тот момент, когда один из детективов выйдя из окна, подошел к Мак-Фейлу и дал ему какой-то небольшой предмет.

— Посмотрите, что мы нашли. Монтгомери сжимал эту вещицу в правом кулаке.

Вещица оказалась золотым кольцом; Мак-Фейл стал с любопытством его осматривать. Затем он вытянул руку и показал нам кольцо, держа его на ладони.

— Кто-нибудь из вас видел эту вещь? — спросил он, обращаясь к Крис и ко мне. — Она принадлежала Монтгомери?

Я внимательно рассмотрела кольцо. Оно было из желтого золота, с полустершейся старинной резьбой на широкой кромке. Зубцы оправы отогнуты, драгоценный камень отсутствовал, и трудно было сказать, потерян ли он давным-давно или вырван только что. Судя по всему, это был необычайно большой камень. Похоже, кольцо женское, но его мог носить на мизинце и мужчина.

— Если кольцо и принадлежало Монти, я его никогда не видела, — сказала я.

Крис между двумя всхлипами заявила то же самое!

Мак-Фейл пронес кольцо на вытянутой руке мимо всех скамеек, но его так никто и не узнал, отчего детектив стал еще более раздражительным. Он приказал снова тщательно осмотреть место происшествия, не найдется ли там отсутствующий драгоценный камень. Затем его внимание привлекла Крис.

Девушка совсем раскисла, от нее долго не могли добиться ни слова. Положение спас Билл Зорн Возможно, он был к этому готов, потому что попрактиковался на мне.

Билл подошел к Крис, положил руки ей на плечи и хорошенько ее встряхнул. Это удивительное чувство, когда тебя вдруг начинает трясти или бить по щекам приятный молодой человек, которого ты привыкла считать уравновешенным и благовоспитанным. На Крис это произвело точно такое же воздействие, как и на меня. Ее челюсть отвисла, она была шокирована. Но глаза Билла светились добротой.

— Мы все понимаем, что ты сейчас испытываешь, Крис, — сказал он. — Но ты уже большая девочка. Ты должна ответить на все вопросы мистера Мак-Фейла. Он не желает тебе зла. Он просто хочет узнать правду.

Под воздействием его мягкого голоса Крис немного успокоилась. Она выпрямила спину и попыталась овладеть собой.

Он повторил вопросы, которые уже неоднократно задавал, и она стала отвечать таким тихим голосом, что ее то и дело приходилось переспрашивать. Картина, вырисовывавшаяся из ответов Крис, разительно не соответствовала всему тому, что я знала о Майкле Монтгомери.

Больно было это осознавать. Меня привел в уныние тот факт, что один человек может с такой легкостью вводить в заблуждение и просто дурачить другого. Но Крис твердо придерживалась своей, всячески идеализировавшей Монти версии. Так продолжалось до тех пор, пока Мак-Фейл не начал задавать ей конкретные вопросы о том, что она делала в этот день. Тут Крис начала запинаться. Казалось, она упрямо отгоняет от себя некоторые мысли, боясь не совладать с ними.

— Мое посещение мисс Уинн в ее кабинете не имеет никакого отношения к тому, что произошло, — заверила она. — Я не буду об этом говорить. Вы не можете меня заставить.

Заметив признаки нового приступа истерики, Мак-Фейл не стал настаивать.

— Ладно, двинемся дальше. Расскажите, что вы делали после этого.

— Я спустилась на четвертый этаж, чтобы повидаться с отцом, — продолжала Крис. — Поговорив с ним несколько минут, я поехала на лифте на третий этаж. Там, в холле, мы должны были встретиться с моей мамой. Мы собирались вместе пообедать.

— И что потом? — допытывался Мак-Фейл.

Крис как-то неопределенно махнула рукой.

— Ну… ну вот и все. Мы спустились вниз. Мы… просто там ходили, осматривали прилавки, и тут вдруг кто-то к нам подбежал и сказал о Монти. — Она замолчала и склонила голову мне на плечо.

Тут в беседу вступил Геринг, он заговорил мягко, вкрадчиво и очень печально.

— Я был в холле на третьем этаже, — объяснил он. — Мне понадобились почтовые марки для письма, но продавщица, как назло, куда-то отлучилась, и пришлось ее подождать. У меня, знаете ли, нечто вроде фотографической памяти, то есть я вижу какую-нибудь вещь — и она застревает у меня в голове.

— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо перебил его Мак-Фейл. — Так что же застряло у вас в голове на этот раз?

— Миссис Гарднер находилась в холле, это верно, — продолжал Геринг. — Но она была одна. Все это время, что я провел на третьем этаже, она была одна. Она без конца смотрела на часы, а потом встала и ушла. Мисс Гард… миссис Монтгомери так и не появилась.