Кое-как я скоротала время, опасаясь появиться у Дэвидсона прежде срока, и вот теперь сидела в машине рядом с высоким можжевеловым деревом, давшем сторожке свое имя, и собиралась с силами, чтобы преодолеть первое внешнее препятствие. Если оно было внешним. Клей Дэвидсон в тот день находился не дальше от Марго, чем Стюарт. Мне не терпелось с ним встретиться, и в то же время я этого немного боялась. Я не сильна в притворстве, так что лучше уж выкинуть из головы предостережения Стюарта, лишавшие меня уверенности в себе.

Как бы то ни было, времени прошло достаточно. Если мистер Дэвидсон меня уже заметил, ему может показаться странным, почему я не вхожу в дом. Я провела расческой по своим темным волосам, завивавшимся у плеч, и быстро взглянула на себя в зеркальце пудреницы. Карие глаза, совсем не такие, как у Стюарта, с густыми ресницами. Нос немного вздернут. Линия рта благородная, хотя и слишком широкая, да и напряженная больше, чем бы мне хотелось. Могу сойти за хорошенькую, но шикарной меня не назовешь. Я очень слабо представляла себе, как Должна выглядеть горничная, обслуживающая гостей после лыжных прогулок. Правда, я не испытывала особенных затруднений в общении с людьми. Но это в обычном состоянии; сейчас мои нервы были напряжены до предела. Слишком многое зависело от того, как отнесется ко мне Дэвидсон: смогу ли я понравиться и не возбудить в нем подозрений. Уже тот факт, что он никак не реагировал на мое имя во время телефонного разговора, был маленькой победой.

Я постаралась расслабиться, вышла из машины на бодрящий декабрьский морозец — хотя было не так уж холодно — и направилась, ступая по протоптанным следам, к входу в фермерский дом. Дверь была не заперта, и я вошла в маленькую комнату, обшитую сосновыми досками. Невысокая конторка отделяла кабинет от остального пространства комнаты; несколько стульев, недорогой ковер на полу, на стенах фотографии, изображавшие лыжников — вот и вся обстановка. Колокольчик на конторке приглашал меня позвонить, что я и сделала. Чтобы скоротать время ожидания, я стала рассматривать одну из фотографий. Изображенный на ней участник соревнований по слалому проносился сквозь украшенные флажками ворота трассы; над ним возвышалась гора, вокруг ног клубились снежные вихри.

— Это Джулиан Мак-Кейб, когда он победил в Аспене, — произнес голос у меня за спиной.

Я медленно повернулась, проглатывая комок в горле.

— Вы мисс Ирл? — спросил он; ничто в его тоне не указывало на то, что мое имя ему о чем-нибудь говорит. — Я Клей Дэвидсон. Рад, что вы приехали. Наши постояльцы привыкли к регулярным вечеринкам, а временная горничная уехала без предупреждения. Если вы готовы испытать себя на этой неделе, в следующий понедельник мы сможем обсудить вопрос об оформлении вас на постоянную работу.

Его нельзя было назвать особенно красивым, но он по какой-то непонятной причине располагал к себе. У меня сразу создалось впечатление, что Дэвидсон ничего не принимает всерьез. Он был лишь ненамного выше меня, а я среднего роста. На вид ему можно было дать около сорока лет. Широкие скулы выдавали славянское происхождение, чему никак не соответствовала его фамилия, а подбородок скрывался за аккуратной квадратной бородкой. Одет он был небрежно: широкие мешковатые брюки и рубашка в красную клетку. Он двигался лениво и совсем не походил на излучающего энергию лыжника. Мне не удавалось отнести его к какой-то определенной категории людей. Я недоумевала, как мог человек, явно не имевший отношения к лыжному спорту, оказаться на такой должности.

— Давайте я сперва покажу вам вашу комнату, — предложил он мне, — а потом потолкуем об обязанностях горничной. Багаж у вас с собой?

— В машине, — ответила я. — Где мне припарковаться?

Он протянул руку за ключом от моей машины. — Я отгоню вашу машину за дом, чтобы ее не блокировали, когда все съедутся сюда к вечеру. И внесу ваши чемоданы.

Он ушел, а я начала ровно и глубоко дышать, как учил меня Стюарт, когда готовил к бегу на дистанцию, которая меня пугала. Теперь мне предстояло бежать по куда более пугающему маршруту.

Фотография, изображавшая Джулиана Мак-Кейба, чем-то меня привлекала, и я снова принялась ее изучать. Лицо лыжника скрывалось за горнолыжными очками, но хорошо виден был твёрдый подбородок, известный мне по другим фотографиям Мак-Кейба. Видно было и то, как четко скоординированы все его движения, что позволяло Мак-Кейбу, меняя наклон мускулистого тела, столь легко преодолевать ворота слалома. Судьба Стюарта во многом зависела от этого человека. Если Джулиан, вернувшись домой, встанет на сторону Стюарта, все упростится. Но с самого начала, когда, Стюарт был заподозрен из-за диких обвинений Эмори Ольта, Мак-Кейб за него не заступился. Только отсутствие доказательств не позволило выдвинуть против Стюарта обвинение; Джулиан уехал в Мэн, не сказав ни слова моему брату.

Я услышала шаги мистера Дэвидсона на пороге и отошла от снимка. Он вошел с моей сумкой и чемоданом и провел меня через вращающуюся дверь в гостиную. Я быстро осмотрела длинную комнату, в дальнем конце которой находился камин с широким каменным дымоходом. Вся гостиная была заставлена диванами и рядами стульев; здесь станет тепло и уютно, когда в камине заиграет пламя.

Мой работодатель направился к лестнице.

— Пойдем, Линда. Могу я тебя так называть? Я для тебя Клей, разумеется. Мы здесь не придерживаемся формальностей. Вечером все называют друг друга по именам. Товарищество и все такое. Нашим гостям нравится такая манера общения. И конечно, большинство из них не раз бывали здесь с тех пор, как Джулиан открыл сторожку, так что многие знакомы между собой.

Лестницы, узкие, скрипевшие под ногами, были частью старого дома. На втором этаже длинный холл с дощатым полом вел к новой пристройке, которая сама по себе не была особенно новой.

— Самой старой части дома уже более двухсот лет, — сообщил Клей, — а пристройке, в которой мы сейчас находимся, нет еще и восьмидесяти. А вот и твоя комната. Будешь жить в глубине дома, вдали от комнат гостей. Некоторые из наших постояльцев предпочитают атмосферу и удобства сторожки, другие поселяются в комфортабельных коттеджах, расположенных неподалеку. Разумеется, во всех номерах есть ванные. Джулиан это предусмотрел, когда производил реконструкцию.

Я вошла в очень привлекательную комнату с низким потолком, с овальными узорчатыми ковриками на полу и со старомодной мебелью, отмеченной изысканностью и изяществом. Маленькое окно с крестовидной рамой светилось в обрамлении синих занавесок. Первым делом я выглянула наружу. Нетронутый снег лежал между хвойными деревьями.

— Главный дом расположен в той стороне? — спросила я.

— Грейстоунз? — Он повернулся ко мне, поставив на пол чемодан и сумку, и его серые глаза испытующе взглянули на меня. — Так ты кое-что о нас знаешь?

— Конечно, — ответила я легкомысленным тоном. — Разве это не общеизвестно?

Он ответил на мой первый вопрос.

— Ты права, дом находится там. К нему ведет частная дорога. Но он расположен вне пределов «Можжевеловой сторожки». Мы не рекомендуем нашим гостям проявлять чрезмерное любопытство и совершать прогулки по этой дороге.

Он мягко предостерегал от проявления праздного любопытства, глядя на меня ленивыми оценивающими глазами. Казалось, он ждал ответа, и я решила проявить откровенность, насколько могла себе это позволить.

— Конечно, я знаю, что здесь произошло, — призналась я. — Об этом писали во всех газетах. Но я читала о Джулиане Мак-Кейбе задолго до трагического происшествия. Разумеется, эти события поразили мое воображение. Их участники кажутся героями драмы, разыгравшейся в замечательном и необычном месте.

Он решил выразить мне сдержанное одобрение.

— Твоя искренность делает тебе честь. С тех пор как миссис Мак-Кейб умерла, здесь нет недостатка в искателях сенсаций. Их не так много среди наших гостей, но заезжих туристов с извращенным складом ума хватает.

Я решилась на еще один осторожный шаг.