Саяма сложил руки на груди и закрыл глаза. Синдзё не знала, что ему на это ответить.

Фасольт загоготал во всю глотку.

— Не расстраивайся, Саяма Микото. Ты наверняка мне не поверишь, но я был серьёзен.

— Серьёзен, хм?

Саяма вздохнул с закрытыми глазами.

Его плечи поникли, и, похоже, его поглотили свои мысли по этому поводу.

…Он наверняка думает, что Фасольт сдерживался?

— Ооширо-сан. Сегодняшние переговоры были эффективными?

— Да. Убрать ограничение на производство бумаги действительно полезная идея. Мне кажется, это было бы эффективно.

— Отнеситесь к этому серьёзней. Саяма-кун дискутировал не для забавы.

Услышав это, Саяма открыл глаза. Синдзё взглянула ему в глаза и подумала.

…Он может выкрутиться в любой ситуации.

— Ты словно злобный король софистики.

— Благодарю за такое прямолинейное мнение, — с горькой улыбкой произнес Саяма.

Но Синдзё снова на него взглянула. Столкнувшись с оппонентом, выдающим абсурдные аргументы, этот парень отказался вести переговоры должным образом и ответил собственным абсурдным аргументом.

…Фамилия "Саяма" предписывает роль злодея. Это так?

Она вспомнила, как Саяма говорил, что наделен способностями, необходимыми для свершения зла.

Он это подразумевал? — Подумала Синдзё.

Ей было интересно, что бы сделала она, оказавшись на его месте.

…Если бы я отпарировала должным аргументом, я бы наверняка столкнулась с очередным абсурдным аргументом.

Но правда никогда не будет выяснена. И факт оставался в том, что абсурдный аргумент Саямы заставил Фасольта отступить.

Единственная информация, что у нее оставалась, это выражение лица Саямы и его поникшие плечи.

…Он не стал действовать всерьёз. Наверное, потому, что он осознал на полпути намерения Ооширо-сана.

Она кивнула и решила, что охотно сыграет роль слушателя, если он захочет на что-то пожаловаться.

Подобное непременно окажется полезным после того, чем всё сегодня завершилось.

И едва только Синдзё определилась, Фасольт повернулся к Саяме и заговорил.

— Всё действительно пошло не так, как планировалось. Возможно, от внука Саямы мне следовало подобного ожидать.

Синдзё увидела, как Саяма схватился за левую сторону груди. Он скривился и глянул на Фасольта.

— Ты знал моего деда?

— Знал, пускай и недолго. Когда мы впервые прибыли в этот мир, он был членом UCAT, который готовил эту местность стать будущей резервацией. Зигфрид передал ему священный меч Грам, откуда он извлек концепты, необходимые для создания этого места. Я, правда, не видел его с тех самых первоначальных переговоров.

— Вот как. Тогда, я полагаю, ты ничего не должен знать о моем отце. Он работал на ИАИ.

— Мы не покидали это место, потому ничего об этом не знаем. Однако твоего деда я помню довольно хорошо, — сказал Фасольт. — Шестьдесят лет назад мы обменивались аргументами весьма похожими на эти предварительные переговоры. Он тоже яростно на меня кричал, когда я потребовал репарации, равные количеству умерших. Он сказал мне не подсчитывать количество и ценность мертвых, и вместо этого мирно жить здесь и составлять план по восстановлению нашей утраченной гордости, пускай и остается противоположная фракция. Правда, мы до сих пор этого не сделали.

Синдзё неожиданно повернулась к Ооширо, который сел рядом с Фасольтом. Старик покосился Фасольту за спину.

На спине, за которую она когда-то цеплялась, находились шрамы отрезанных крыльев.

О, — осознала Синдзё в своем сердце. — Так вот в чем дело.

Последовала небольшая тишина. Что бы Фасольт не думал во время этого затишья, он медленно повернулся к Ооширо, глядевшему на него. Осматривая старика, он заговорил критическим тоном.

— Это скорее ваша проблема, чем моя, но UCAT полна множества загадок.

— Это организация, скрывавшая себя от мира, дабы спасти этот мир. Естественно, она хранит множество тайн.

— Выходит, даже представитель 1-го Гира не знает деталей, — заметил Саяма.

Фасольт кивнул и сказал:

— Мы не знаем ничего о деятельности UCAT. Единственное, что всем известно, это крупномасштабное изменение в 1995-м. Японский UCAT был временно распущен и реорганизован.

Синдзё и Саяма выдали в унисон:

— Временно распущен и реорганизован?

Саяма увидел взгляд Фасольта, обращенный на них с Синдзё.

— Значит, вы не в курсе. Это произошло неожиданно в конце 95-го, практически в то же время, когда Синдзё взяли в UCAT. Весь персонал, за исключением лидеров, оставил организацию.

— Почему?

— Я не знаю, Саяма Микото. Я был бы рад, если бы кто-нибудь мне об этом рассказал. Полагаю, только Ооширо тут и несколько других знают, что действительно за этим стоит. Одна из теорий — они взяли на себя ответственность за множество смертей во время операций по оказанию помощи после Великого Кансайского Землетрясения.

— Ясно, — сказал Саяма, кивнув.

Он не унывал.

Путь Левиафана шёл вместе с несколькими условиями, добавленными его дедом. Одним из них было то, что им следовало собирать всю необходимую информацию самостоятельно.

Здесь ему необходимо узнать лишь о 1-м Гире. И…

…Это лишь означает, что, в дополнение к десяти Гирам, мне придется исследовать сущность UCAT.

Саяма кивнул, и Фасольт кивнул в ответ. Затем полудракон повернулся к Синдзё и открыл рот для беседы:

— Я долго колебался по поводу того, стоит ли мне рассказывать тебе об этом или нет, но я все же скажу, раз ты вернулась после стольких лет.

— Э? Мне? — спросила девушка.

— Да. Это будет давняя история для вас двоих. Это Концептуальное Пространство было сконструировано Саямой Каору, но он говорил, что сумел это сделать лишь на основе неких данных, которые ему передали.

— Передал другой сотрудник UCAT?

— Нет, он сказал, это от еще одного члена бывшего Департамента Национальной Безопасности. Занимаясь исследованиями для Департамента Национальной Безопасности, этот человек сумел вычислить, какие концепты используются различными Гирами. Саяма Каору говорил, что всего лишь следовал данным с того времени.

Фасольт взглянул на небо. Его взор медленно двигался по кругу, словно он мог увидеть невидимую стену, формирующую Концептуальное Пространство.

— Этот человек изначально связался с Департаментом Национальной Безопасности, работая ассистентом Профессора Кинугасы, но они никогда не присоединялись к UCAT. Я не знаю, что случилось с этим человеком.

— Как звали этого человека? — спросил Саяма.

Фасольт произнес только фамилию.

— Синдзё. Вот все, что мне сообщили.

Несмотря на начало дня, в Библиотеке Кинугасы было темно.

Лампы дневного света на потолке горели, но он находился высоко, и множество книжных полок отбрасывали тени.

В полутемной библиотеке были три человека.

Один из них — Зигфрид — говорил по телефону за стойкой.

Другим был Ооширо Итару, который сидел на стуле в центре ярусного пола. Его металлическая трость стояла прислоненной к столу.

Последней была Sf, изучавшая книжную полку позади.

Ооширо бросил взгляд на высокую спину за стойкой.

Зигфрид разговаривал по телефону уже некоторое время, и не похоже, что он скоро закончит.

Итару немного опустился в кресле и заложил ногу на ногу. Он потряс гостевой тапок на конце своего носка.

— Итару-сама.

Мужчина повернулся к голосу, и обнаружил невозмутимо стоящую Sf с каким-то предметом в руках.

— О, ты обнаружила одну из клякс на записях моей жизни.

— Тестамент. Это Ваш выпускной альбом. Но, несмотря на то, что его называют «альбом», это простая печатная книга.