Но Брюнхильд не обращала на это никакого внимания, глядя прямо на старика. Он же заговорил с ней, словно был не более чем простым стариком.

— Как все прошло?

— Мой фамильяр предоставит все детали… Что собирается делать фракция Королевского Дворца?

— Похоже, они сдадутся через три дня после этого. Гонец сказал нам, что их действия завершены после той последней атаки.

— Ясно, — произнесла Брюнхильд, соглашаясь.

Черный кот у ее ног вздохнул и сказал:

— Так вот почему Фафнер и остальные так возбуждены. Остановите их, Преподобный Хаген.

— Эй, что ты такое говоришь?

Брюнхильд подхватила и прижала к себе кота, тогда как старик, Хаген, горько улыбнулся.

— Я не могу так поступить, мой маленький товарищ.

— Серьёзно? Это из-за того, что они ваши товарищи?

— Нет. Если бы я так поступил, они бы погибли, даже если бы я сдерживался. Мы не можем такого допустить.

Кот глянул на Брюнхильд.

— Мне следует на это рассмеяться или проигнорировать?

— Тебе следует избегать задавать подобные вопросы, — произнес Хаген с еще одной горькой улыбкой. Затем он озабоченно нахмурился. — Брюнхильд, я могу получить подробный отчет от этого кота позже. Есть ли еще какая-то информация, которой ты желаешь со мной поделиться?

— Да. UCAT послала специальное подразделение для Пути Левиафана в бой, по-прежнему собирая его вместе. Также Фасольт, что сотрудничает с UCAT как часть мирной фракции, вероятно, встретится завтра с лицом, ответственным за Путь Левиафана.

— Они определенно с этим спешат. Значит, Фасольт окончательно встал на сторону Лоу-Гира…

— Я понимаю, почему Фафнер ведет себя так безрассудно. В конце концов, он сын Фасольта.

— Воин, зовущий своего отца неудачником… он спорит с остальными сейчас, не так ли? Как он там? Молод?

— …Я бы сказала, скорее неопытен, чем молод. Похоже, он использует детские аргументы и утверждает, что они справедливы.

Горькая улыбка Хагена усилилась после слов Брюнхильд.

— Ему ничего не остается, кроме как оперировать детской аргументацией. Это дитя, пытающееся убедить взрослых, которым нужна причина для того, чтобы делать что-либо. Но…когда взрослые приучат себя действовать на основе произвольных причин, они в итоге проиграют, когда дитя начнет всерьёз настаивать на детской справедливости. Они проиграют не детским аргументам, но чему-то гораздо более опасному.

— Чему-то… более опасному?

— Да, чему-то очень опасному. Чему-то, что у нас некогда было, чему-то, чего у нас никогда больше не будет, и чему-то, чем мы однажды воспользовались, чтобы оттеснить взрослых. — Он оперся рукой на подбородок и взглянул вверх. — Сын Фасольта получил хорошее воспитание.

— Похоже на то, что в резервации UCAT Фасольту довелось пройти немало трудностей.

— Да, — ответил Хаген, по-прежнему взирая вверх. — По правде сказать, Фасольт сделал в этой резервации немало. Он смирился с поддержкой UCAT в контроле над концептами, сосредоточившись на безопасности крошечной резервации. Все жалуются на то, что он не сделал ничего кроме этого, но жизни мирной фракции в той резервации находятся в руках UCAT.

— Если Концептуальное Пространство удалят, большинство из них не продержатся и месяца.

— Фасольт и остальные получили возможность жить, как они живут, только благодаря переговорам, что они провели, используя имущество и знания, с которыми бежали… и благодаря милости UCAT, я полагаю.

— Вам не следует говорить это остальным.

Брюнхильд нахмурилась и глянула на Хагена.

По-прежнему поддерживая подборок рукой, старик слабо улыбнулся. Эта улыбка медленно усилилась.

— Я это знаю. В конце концов, именно я привел всех сюда и воспользовался Концептуальным Ядром для создания этого пространства. …Как бывший проводник и нынешний защитник, я необходим в качестве лидера для всех. Как бы мучительно это ни было. — Он повернулся к Брюнхильд. — Как насчет того, чтобы обменяться? Ты можешь забрать моего Фафнира Возрожденного, а я заберу твою Реквием Зензе. Я буду чувствовать себя гораздо счастливее, болтая о старых временах с жителями Преисподней.

— Это невозможно. После слияния с механическим драконом вы не можете отделиться, не так ли? И концепт создания Преисподней здесь, в Лоу-Гире, слишком слаб. Даже если вы отворите ее с Зензе, жители смогут выходить наружу лишь на небольшие периоды времени.

— Правда… Если бы мы могли поговорить с ними надлежащим образом, это помогло бы уменьшить всеобщую враждебность.

Хаген поднял голову и взглянул на перегородку, отделяющую холл от остального помещения.

— Не опасайся мы разрушения мира, то могли бы спасти гораздо больше жизней.

Он опустил взгляд. Когда теневые фильтры добавились к приборам видения, из Фафнира послышались тихие звуки.

— Жаль, что то же случилось с той птицей.

— Это его вина. Он ее бросил.

— Может, он и был тем, кто ее бросил, но мы были теми, кто ее не спас.

На этих словах Хаген открыл глаза. И следом он вдруг вымолвил единственное имя во тьму.

— Фафнер.

Приборы видения зашевелились, и лицо Хагена повернулось к месту за спиной Брюнхильд.

Она обернулась и увидела в темноте черную бронированную фигуру. Брюнхильд и черный кот резко отступили назад и насторожились.

— Я только вошел. Не нужно так настораживаться. Мой элемент — это темнота. Я путешествующий во тьме полудракон. Я могу переместиться куда захочу, до тех пор, пока это место заполнено тенями.

Фафнер переменил свою сущность от простого присутствия в темноте до полноценного физического тела.

Не поворачиваясь к Брюнхильд, он поклонился Хагену.

— Что мы собираемся делать? — спросил он.

Хаген сел и указал на перегородку своим подбородком.

— У вас было совещание на той стороне, не так ли?

— Наша точка зрения одержала верх, и поэтому мы пришли к выводу, что следует оставить окончательное решение за Вами, Лорд Хаген.

— Я вижу, ты снова начал разговаривать формально, — промолвил Хаген, почесав голову. — Хмм. Что ты скажешь на то, если я приму решение после того, как увижу, что Фасольт предпримет завтра? Брюнхильд сообщила, что они проводят завтра предварительные переговоры с UCAT, не так ли?

— Да. Эта информация получена от мирной фракции, так что ей можно доверять.

Соглашаясь, Брюнхильд кивнула и глянула на Фафнера.

Фафнер глянул на нее, опустил плечи и вздохнул.

— Э-э, Лорд Хаген, наверное, мне не стоит этого говорить, но…

— О, ты вернулся к своей привычной манере. Говори свободно.

Фафнер мастерски сложил свои длинные руки и подпер подбородок кулаком.

— Почему Вы откладываете с решением? Мы собрались вокруг Вас, и Вы завели нас так далеко.

— Я бы предпочел, чтобы ты не говорил так, словно у меня нет никакой независимости.

— Это ваш долг как того, кто стоит над всеми нами.

— Я полагаю, ты прав… Прости.

Когда черный кот это услышал, он постучал по ноге Брюнхильд.

— …Кто из этих двоих удерживает более высокое положение?

— Я, — ответила Брюнхильд, и Фафнер и Хаген оба к ней повернулись. Она кивнула и произнесла. — Прошу, продолжайте вашу конструктивную дискуссию.

Фафнер вздохнул, убрал руку от подбородка и поднес ее к голове.

Он постучал по броне на его голове когтем перед тем, как снова заговорить:

— Лорд Хаген, Ваш младший брат, Преподобный Регин, и Ваша племянница, Леди Гутрун, были убиты Зигфридом, а вы не смогли защитить короля. Где же ваше недовольство по этому поводу?

— Это очень хороший вопрос. Я знаю, что оно где-то внутри меня, но я позабыл, где именно. Фафнер, я уверен, ты рассчитываешь на то, что оно где-то в районе моего реактора вооружения. И…— Хаген слегка кивнул. — В то время погибла не только моя семья. Я принял решение не действовать на основе личных чувств. Я начну действовать, когда все будут согласны с этим или когда появится подходящая возможность. В данный момент такой возможности не появилось. Не следует спешить, Фафнер. Поспешность может привести к потере чего-то важного.