Когда Саяма это услышал, он взглянул в окна по сторонам, осмотрев пустое пространство за ними. Темная атмосфера словно его поглощала.

— Понятно. Выходит кровопролития не избежать. Чисто из любопытства, сколько в процентном отношении бытия чего-то надо уничтожить для того, чтобы объект перестал существовать?

— Как минимум 50%. Если больше 50% существования объекта уничтожено, он аннигилирует. Концептуальное Пространство того леса было создано путем доступа примерно к 20% его струнного колебания. Если такое же Концептуальное Пространство создадут три раза, и лес каждый раз уничтожат, уровень его разрушения достигнет 60%. Это приведет к тому, что реальный лес будет уничтожен каким-то естественным способом. Я не могу сказать, будет ли это оползень, лесной пожар или простое исчезновение, но такова его судьба.

Саяма задумался над словами Ооширо.

А затем нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что подобное уже случалось раньше?

— Я оставлю на волю твоего воображения, что могло вызвать природные бедствия, которые регулярно случаются по всему свету. Но сможешь ли ты догадаться, к чему эти законы нас приведут?

Саяма вспомнил один из первых терминов, который ему тут сообщили.

— Ты упоминал ранее Концептуальную Войну. Это оно?

Ооширо кивнул.

— Если Гир потеряет более 50% его концептов, он будет разрушен. Концептуальная Война приняла форму кражи концептов друг друга.

— Значит, концепты извлекали и отбирали у каждого Гира… Ты это хочешь сказать?

— Да. И концепты из каждого Гира были перенесены в этот мир в форме Концептуальных Ядер, что имеют еще большую плотность, чем Концептуальный Текст. Другими словами, концепты всех прочих Гиров были похищены, что привело к их уничтожению.

— Понятно, — ответил Саяма. — Можно ли создать новый концепт?

— Позволь мне сказать лишь то, что это изучали в свое время. В результате… не было успеха. Все что мы можем — это создавать ухудшенные репродукции. Вот почему Концептуальное Ядро необходимо как основа для создания Концептуальных Текстов. — Ооширо улыбнулся, развел руки в стороны и скользнул взглядом по этажам слева и справа. — Теперь ты понимаешь? Когда UCAT сформировали после войны, твой дед был его частью. UCAT сражалось с десятью Гирами с разными концептами и уничтожило их всех, отобрав эти концепты. И сейчас наша основная задача защищать, вести переговоры, останавливать террористические атаки и скрывать существование беженцев из прочих Гиров. Однако…

— Однако?

На этот вопрос Ооширо слегка усмехнулся. Он замолк на пару секунд, перед тем как ответить. Разговор, наконец, дошёл до того, что именно дед Саямы ему оставил.

— Последний оставшийся Гир известен как Лоу-Гир, потому что у него нет ничего. И он в настоящее время переживает кризис. Будучи победителями Концептуальной Войны, мы должны преодолеть этот кризис, провести переговоры с выжившими из остальных Гиров и попросить их с нами сотрудничать, — он вздохнул. — Это Путь Левиафана… И твой дед попросил наделить тебя полномочиями представителя Лоу-Гира.

В ночи виднелась лестница.

Стена, окрашенная в зеленый, и белые ступеньки озарялись светом, размещенным над аварийным выходом наверху.

Лестница находилась в общеобразовательном корпусе 2-го года обучения Академии Такаакита. Она вела на крышу.

На лестнице раздавались две пары шагов.

Две фигуры, решительно поднимающиеся вверх, принадлежали человеку и животному.

Человек — сероволосая девушка, одетая в клубный пиджак. Животным оказался черный кот.

Это Брюнхильд, глава клуба изобразительного искусства, и ее черный кот.

Шаги быстро достигли вершины лестницы. Дверь отомкнули и открыли.

С шумом ветра, хлеставшего по зданию, две фигуры ринулись наружу.

Но за порогом их встретила не темнота ночи.

Они увидели свет.

— !..

Брюнхильд остановилась. Она безучастно взглянула на небо.

Оно сияло. Покинув темную лестницу, девушка столкнулась с плывущей по небу бело-голубой луной.

Они стояли на крыше, а глубокое ночное небо и луна раскинулись над головой.

И вокруг кружился ночной ветер.

Ощущение бриза побудило Брюнхильд развести руки в стороны и сделать глубокий вдох.

Такой холодный воздух, — подумала она, наполняя им свои легкие.

— Этот Гир полнится обилием ненужных вещей, — проговорила она.

Девушка засунула правую руку в карман формы и достала одинокий объект.

Между указательным и средним пальцем правой руки Брюнхильд держала маленький голубой камушек размером с фалангу пальца.

Удерживая его, она повертела им в руках. Затем вытянула левую руку вперед, а правую — назад.

Черный кот, находившийся у ног Брюнхильд, прыгнул в ее левую руку.

Девушка начала двигать правой рукой. Она сжала ее в кулак и написала что-то в воздухе, используя большой палец. И затем…

— Нас задержало это вторжение, но для тебя есть работа, — бесстрастно сказала она, перед тем как щёлкнуть пальцами правой руки.

С чистым звуком форма кота изменилась. Он изогнулся и распался, будто сотканный из ниток.

— Теперь отправляйся. Оповести нас о положении дел ненавистного врага и проинформируй товарищей о ситуации.

Распавшись на части, черный кот превратился в ветер.

Черный ветер.

Создав рябь на левом рукаве, черная полоса ветра затанцевала в ночном воздухе и направилась на запад. Она извивалась, растягивалась, периодически ускорялась, изгибалась, а затем, вновь выпрямляясь, парила сквозь ночные небеса.

Брюнхильд наблюдала за уходящим ветром, пока не опустила руки. Затем она приоткрыла рот и, со своим невозмутимым выражением лица, заговорила:

— Они готовятся действовать, а значит, пришло время ответить и нам… Мы были одним из первых уничтоженных Гиров. Пришла пора нам перестать скрываться. — Она кивнула. — Выжившие из 1-го Гира должны перестать скрываться!

Ночью из окна некоего кабинета открывался вид горы и долины Окутамы.

Надземную часть UCAT замаскировали под административное здание перевозок ИАИ; кабинет находился на последнем этаже.

Конкретнее, в восточном краю на пятом этаже большого белостенного здания, спрятанного в горах.

Личный кабинет площадью пять квадратных метров освещался одной лампой и имел один кондиционер на потолке. На окрашенных в белый цвет стенах и потолке взгляд не улавливал ни единого тёмного пятна. Однако пол покрывали беспорядочные тени. Везде были разбросаны книги, документы, картонные коробки и упаковки. Пространству между столом и окном досталось больше всего – его загромоздили в несколько слоёв.

Между столом и окном сидел седоволосый мужчина. Он носил белый пиджак, и его звали Итару — тот самый, которого Саяма встретил в поезде.

Он неглубоко развалился на деревянном стуле, по-прежнему не снимая солнцезащитных очков.

Его рука двигалась. Мужчина держал лист бумаги.

Он складывал самолетик, используя документ из кучи на столе. Текст сверху сообщал, что бумага пришла на имя Ооширо Итару.

— Вот так следует поступать с документами, не заслуживающими внимания.

Ооширо Итару плотно сложил один конец бумаги, приподнял его и прицелился. Он метил в дверь белого кабинета.

Груда документов на столе заслонила мишень, потому ему пришлось немного высунуться.

И он его запустил.

Остроносый бумажный самолетик полетел по прямой в направлении двери.

Но затем дверь открылась и вошла девушка.

Ей оказалась Sf, одетая в форму горничной. В руках она несла серебряный поднос.

— Итару-сама, я принесла Ваш ужин, — произнесла она, как раз когда самолетик врезался ей в лоб.

Со слабым, но твердым звуком бумажный самолетик отскочил. Он перекрутился и упал на пол, уже заваленный документами и коробками. Несколько других самолетиков уже лежали у ее ног.