— Это и есть Путь Левиафана? Откровенно говоря, мне сложно поверить, что это правда. Какое доказательство у нас есть, что отрицательные концепты активировались?

— Япония и ты, Sf. Таких, как ты, и тех, на чьей базе ты создана, перенесли из 3-го Гира. Теперь скажи мне, когда ты пробудилась?

— 25-го декабря 1995-го.

— И что произошло в Японии в этот день?

Sf тут же ответила:

— Если моя память не изменяет, Великое Кансайское Землетрясение.

— Да, все верно. Это всего лишь один из аспектов. И Концептуальные Ядра, должно быть, тоже начали реагировать, так как их концепты стали постепенно просачиваться в этот Гир. Вот почему те девочки пришли в движение, пускай и не сразу.

— …

— Даже сейчас отрицательные концепты становятся всё более и более активными. Было предсказано, что их активность достигнет критической точки ровно через десять лет после начала всего этого. Иными словами, — он с силой согнул, —25-го декабря этого года.

Руки Ооширо Итару остановились. Он поместил то, что сложил, на груду документов, скопившихся на столе. Это был прямоугольник с одним острым концом. Он обладал наверху квадратным выступом.

Sf посмотрела на поделку и спросила:

— Это что, лодка?

— А разве похожа? Нет. Это башня. Попробуй взглянуть вот так.

Он нажал на край прямоугольника, расположив его прямо. Получилась башня, вонзенная прямо в небеса.

— Все начинается отсюда.

Саяма и Синдзё покинули белостенную штаб-квартиру UCAT, замаскированную под громадное административное здание перевозок ИАИ. Затем они направились в сторону главного входа по территории ИАИ.

Парень оставил свой мобильный телефон и разорванный пиджак в UCAT, чтобы их могли изучить после битвы. Он позвонил кому-то домой, воспользовавшись предоставленным ему мобильником.

Через полчаса за ним прибудет машина. К тому времени ему требовалось преодолеть путь сквозь территорию UCAT и ИАИ. Однако…

— Это место гораздо больше, чем я рассчитывал. Возможно, нам следовало подождать автобуса, — произнес Саяма.

— С-согласна. Я подумала, мне хочется пройтись для разнообразия, но, может, это была ошибка, — ответила Синдзё.

По всей площади UCAT располагались трёхкилометровые взлётно-посадочные полосы и обширные ангары, видневшиеся под ночным освещением.

Километровую впадину можно заметить на полпути, и как раз она скрывала UCAT от любопытных глаз. С другой стороны, площадь ИАИ хорошо освещалась, а здания на поверхности стали гораздо больше.

Саяма и Синдзё переговаривались, шагая по центральной дороге между постройками.

Он спрашивал девушку, что ей известно о Концептуальной Войне и периоде разрушения.

Парень задавал вопросы о личности из 1-го Гира, который был их противником этим вечером.

— Концептуальное Ядро 1-го Гира разделено на две части. 1-й Гир — мир, размещенный на плоской плите. Первая часть Концептуального Ядра сконструировала единый изолированный мир. Вторая часть обеспечила уникальный аспект 1-го Гира. Это концепт, наделяющий слова силой, что позволяет первому Гиру использовать нечто наподобие магии.

— Контролирует ли UCAT оба этих Концептуальных Ядра?

— Концептуальное Ядро сооружения мира запечатано в мече 1-го Гира, который хранится в Западном Отделе Японского UCAT. Он находится под штаб-квартирой ИАИ. Но ядро мирового концепта запечатали в механическом драконе, во владении радикалов, что бежали в этот мир.

— Механический дракон?

— Это оружие в форме дракона. Честно говоря, я ни одного не видела.

Увидев, как Синдзё пожала плечами, Саяма решил, что она не обманывает.

— Звучит как оружие из манги или чего-то такого, — сказал он.

— О, я вообще предпочитаю романы. Я не особо читаю мангу, потому не знаю.

— Хм. Жаль слышать, что ты вот так просто отрицаешь часть японской культуры. …Но так или иначе, если я приму полномочия моего деда, мне в итоге придется вести переговоры с теми радикалами, не так ли?

Поняв, Саяма кивнул. Возникла пауза в разговоре, и он оглянулся на ходу.

Несколько громадных белых строений освещались уличными фонарями. Теперь здания UCAT скрылись из виду.

— Значит, UCAT — скрытый городок… Обычные рабочие ИАИ ничего не знают о UCAT и полагают, что площадь дальше принадлежит аэропорту.

— Как тебе говорили раньше, Токийский отдел Института Авиации Изумо вмещал в себя Департамент Национальной Безопасности во время войны. Департамент узнал о Концептуальной Войне, исследовал ее и сразу же после войны превратился в японский UCAT.

— Ты много об этом знаешь?

— Нет. Я впервые сегодня узнала, что твой дед был частью всего этого.

— Аналогично. Это, наверное, означает, что мои родители тоже ничего не знали. Они работали только на ИАИ. Они не должны были знать, что мой дед не имел ничего общего с отделом перевозок за впадиной.

Говоря это, Саяма поднес руку к левой части груди и бросил взгляд на левое плечо.

Там сидел небольшой зверек.

Размером около пятнадцати сантиметров существо совершенно неведомого типа. Его мордочка походила на кабанью, тело имело округлую форму, а на ногах виднелись копыта.

— Это Баку, так ведь? Я никогда его раньше не видела. Он может… показывать людям прошлое?

— Старик сказал, что это похоже на сон. Судя по всему, он был на грани смерти, но сумел выжить из-за слабого высвобождения положительных концептов в ответ на активацию отрицательных десять лет назад.

Когда он поднес руку к зверьку, Баку отстранился, а затем потянулся передними лапками и ухватил Саяму за палец.

— Любопытно, какое прошлое он мне покажет. Наверняка ничего приятного.

Парень оглянулся и обнаружил, что Синдзё опустила голову вниз.

Шагая рядом с ней, Саяма спросил:

— Что-то не так?

— О, прости. Просто это… Я ничего не знала о тебе и о том, что произошло 10 лет назад, Саяма-кун.

— А, ты имеешь в виду, когда мой отец отправился в Кансай со спасательной командой ИАИ и…

— Тебе не нужно об этом говорить. Тебе не нужно говорить и о твоей боли в груди. …Будет лучше, если ты вообще не будешь об этом упоминать.

— Я не переживаю из-за этого.

— Но ты должен. Тебе не следует говорить о родителях так, будто они чужие.

— Но мои родители в той или иной степени были чужаками, и я пытаюсь смотреть на себя объективно.

В ответ кончики бровей Синдзё слегка опустились, и она глянула прямо на него.

Саяма встретил ее взгляд в лоб.

Она, скорее всего, права насчет этого, — пробормотал он в своем сердце. Синдзё сказала, у нее нет воспоминаний о родителях. Она желала их отыскать. Парень решил, что как раз это привело ее к правоте.

Когда Саяме сообщили цель Пути Левиафана — сдерживание отрицательных концептов, — разговор дошёл до активации отрицательных концептов и к Великому Кансайскому Землетрясению десять лет назад.

И это, естественно, привело к родителям Саямы. Парень увидел, как поменялось выражение лица Синдзё, когда она узнала о смерти его отца во время спасательной работы после землетрясения, о его матери, которая взяла его с собой и пыталась совершить двойное самоубийство, и о его ангине.

Когда девушка вновь спросила о кольце на его пальце, он дал надлежащий ответ.

Это напоминание о его матери.

Затем она извинилась. Синдзё сказала, что не думала о произнесенном тогда, перед медицинской палатой.

Сейчас она смотрела на него с тем же лицом, что и тогда. Края ее бровей слегка опустились над черными глазами.

Ранее это означало извинение. А сейчас — упрек за то, что он назвал своих родителей чужаками. Саяма задумался над словами Синдзё и ее выражением.

Почему у нее такое виноватый вид, когда она собирается меня критиковать?

Но прежде, чем Саяма сумел придумать ответ, Синдзё зашевелилась. Ее голова опустилась.

— Прости, — произнесла она. Саяма непонимающе склонил голову. Ведь это он сейчас заслуживал осуждения.