В прямом предательстве народа Советскою Союза и политической линии его руководства обвинил Хрущёва в ряде своих выступлений видный американский политик, сенатор Линдон Ларуш. Если учесть, что Ларуш дважды выдвигал свою кандидатуру на пост президента, то он должен быть человеком сведущим. Но американский сенатор далеко не единственный человек, который высказал в адрес Хрущёва подобное обвинение. Есть и другие люди, связанные с британской разведкой, которые прямо назвали Никиту Сергеевича своим человеком.

В качестве доказательства достаточно вспомнить высказывание Уинстона Черчилля на торжествах в честь его восьмидесятилетия. Когда бывшему премьер-министру Британии объявили, что он является самым последовательным и самым непримиримым борцом с коммунизмом, он с таким утверждением не согласился. По мнению Черчилля, несмотря на все его старания в деле разрушения мировой коммунистической державы, его опередил Никита Сергеевич. Старина Черчилль знал, что говорил. Этот политик никогда не бросал слов на ветер. И на самом деле Хрущев сделал больше зла мировому социалистическому движению и Советскому Союзу в частности, чем десять черчиллей вместе взятых.

Современные историки, в том числе и прокоммунистического толка, чтобы как-то его выгородить, делают из Никиты Сергеевича эдакого придурковатого простачка. Дескать, творил и сам себе не отдавал отчета, что и зачем. Надо же, дитя малое!

Недалёкость и простота были всего лишь его имиджем, своего рода прикрытием. Хрущёв даже Сталина сумел убедить, что он человек от сохи, и многие политические тонкости его пониманию недоступны. Чтобы добиться такого успеха, надо обладать острым умом и иметь под боком очень грамотных консультантов.

Потому Иосиф Виссарионович и не почувствовал с его стороны угрозу. Не понял Хрущёва даже Л. Берия. Было время, когда умница Лаврентий Павлович считал Никиту Сергеевича своим другом. Хрущёв погонял своего «конька», прикидывался незатейливым и многое непонимающим, а Берия ему по-товарищески помогал. Лаврентий Павлович разобрался в Хрущёве в самый последний момент, но было уже поздно. Партия была разыграна блестяще!

Но не надо думать, что Сталина убил один лишь Хрущёв. От вождя стремились избавиться все члены Политбюро. Все, кроме Лаврентия Берии. И Молотов, и Микоян, и Маленков, и другие отлично понимали, что дни их власти сочтены. Ещё немного, и в Политбюро, и в ЦК произойдут серьёзные замены. Всех их сменит подобранная Сталиным талантливая молодёжь. И им, старым революционерам и борцам за народное дело, останется только уйти на почётный отдых.

Вождь реформу уже начал: на XIX съезде КПСС в октябре 1952 года Сталин не только высказал идею выдвижения на высшие посты управления страной преданной делу, и самое главное, образованной молодёжи, но и заменил ею Молотова, Микояна, Кагановича и Ворошилова. Процесс смены кадров набирал обороты, и вопрос, что делать с вождём, встал для партаппаратчиков ребром. Но это была только одна из причин, которая толкнула старых членов Политбюро против Иосифа Виссарионовича.

Имелась ещё одна серьёзная причина, о которой мало кто знает. На октябрьском пленуме 1952 года Иосиф Виссарионович высказал мнение, что где-то в 1962–1965 годах, если темпы роста экономического развития в СССР не упадут, станет возможен переход в нашей стране от социализма к коммунизму. И начнётся он с ликвидации в Советском Союзе денег. Они останутся только для торговли с другими странами. Такой надвигающейся беды ни Центральный Комитет, ни члены Политбюро перенести были не в силах. Спрашивается: почему?

Да потому, что руководство Советского Союза к этому времени превратилось в особый чиновничий класс. И этому новоиспечённому классу было наплевать на мечту народов о коммунизме, безразлично, что ради неё в землю легли миллионы и миллионы соотечественников. Наверняка, у многих из них, за определённые услуги перед друзьями на Западе и посредством махинаций в торговле с заграничными партнёрами, скопились на счетах закордонных банков немалые суммы. Невольно возник вопрос: если через 10–15 лет в стране наступит эпоха коммунистических отношений, то, что с ними, с деньгами, делать? Не бежать же из-за долларов и фунтов за границу? Какие же тогда они будут герои и революционеры, борцы за коммунистические идеалы? Осталось одно: как можно скорее избавиться от реформатора.

Избавляться от Сталина им надо было ещё и потому, что Иосиф Виссарионович выдвинул идею постепенного реформирования функции коммунистической партии: превращения её из партии управления государством в институт кузницы управленческих кадров. Что это означает, каждый функционер отлично понимал: партия, по замыслу Иосифа Виссарионовича, фактически отстранялась от реальной власти. Управление переходило в руки выборных советских органов. Хоть всё это было задумано лидером Советского Союза и его ближайшим единомышленником Лаврентием Берией в перспективе, но члены Политбюро и ЦК изрядно перепугались.

Именно по ряду названных выше причин, никто из старой партийной гвардии остановить надвигающиеся события не попытался. Многие, как выяснилось позднее, о них догадывались.

Пора бы каждому гражданину России понять, что смерть Сталина, а за ней убийство без всякого суда и следствия человека[2], фактически, разобравшегося в смерти Иосифа Виссарионовича, Лаврентия Павловича Берии, являются, по сути, самыми значительными шагами первой советской перестройки. Берию никто не судил, его даже не арестовали. Лаврентия Павловича застрелили, как опасного, неподкупного и несгибаемого сторонника новых реформ. Убийцы торопились, протяни они ещё несколько часов и ход истории, а с ним и судьба Советского Союза могли быть совсем иными. К моменту, когда враги подняли оружие на Лаврентия Павловича, он уже знал всё. Или почти всё. Просто не успел… Не успел спасти ни Советскую Россию, ни себя самого. Его опередили.

Вторым значительным ударом, теперь уже по мировому коммунистическому движению, явился доклад Хрущёва о культе личности Сталина. Никита Сергеевич произнёс его в феврале 1956 года на XX съезде коммунистической партии Союза. Этот доклад надо считать точкой отсчёта начала его, хрущёвских, антисоциалистических и антинародных реформ.

С 1956 года первая советская перестройка всё больше и всё увереннее начала набирать силу. С какого конца взялся за своё разрушительное дело Никита Сергеевич? Понятно, что с наследия Иосифа Виссарионовича.

Чтобы советские люди разуверились и разочаровались в социализме, Хрущёв сразу нарушил основной его принцип: «каждому по его труду». Повсеместно в Союзе была введена бессовестная уравниловка. Сколько ни работай — больше своей пайки-ставки не получишь.

Второй удар Никита Сергеевич организовал посредством службы повышения трудовых норм. Рост зарплаты-пайки был заморожен, зато стали расти нормы выработки. Производственные отношения во всём Союзе стали напоминать лагерные. Фактически, с социализмом таким, каким он должен быть, Хрущёв покончил.

При «распроклятом» Сталине сколько ты заработал, столько и получил. Если заработал миллион, его тебе и заплатят. И нормы выработки ежемесячно не росли. Они поднимались в зависимости от внедрения на производстве новых мощностей, передовой техники. При Иосифе Виссарионовиче на фронте платили даже солдатам. Сбил самолёт — получи! Подбил танк, кроме награды и благодарности тебя ждёт ещё и денежное вознаграждение. Другое дело, многие из фронтовиков подобные деньги не брали. Считали для себя такое неприемлемым. Но сталинское государство готово было платить, оно само предлагало деньги. При Хрущёве же всё в корне изменилось.

Нарушение одного из основных принципов социализма развернуло государство нового типа от народа, которому оно обязано было служить, к партийно-чиновничьей номенклатуре. Последние при его режиме «катались, как сыр в масле». Особенно прекрасно себя чувствовала партийная верхушка. Фактически, новый класс советских эксплуататоров.