Андропов посмотрел на свою спутницу, которая навалившись на спинку сиденья, задремала. Не смотря на то, что Платон и сам не спал уже с четырех часов утра, сна у него не было ни в одном глазу.

Прочие пассажиры, коих было не много, тоже дремали, укрытые, принесенными стюардессой, одеялами. Платон извлек из рюкзака рабочую панель и включил ее. На экран тут же вылезли задачи, когда-то сохраненные им в планшете. Решение сложных математических вопросов всегда расслабляло напряженный разум юноши. Задача, которую Платон решал уже вторую неделю, никак не поддавалась. Он перепробовал сотни вариантов и все равно не приходил к нужному выводу. «Перемещение в пространстве посредством Бета-матрицы», — гласил заголовок вверху экрана.

Бета-матрица как главная трансфигурирующая материя была крайне не постоянна, и применение каких-то точных функций к ней было невозможно. Платон долбил эту задачу с помощью антиматрицы установленной Карлом Глаубергом еще 200 лет назад. Антиматрица переписывала материю Бета-пространства с обратным знаком, что создавало условия для расчета перемещения по теории Джеймса — Смита.

Задача появилась на форуме «Зеленого города», как одна из самых сложных. Ее решение требовалось для научно-технической революции. За нахождение правильного решение научное сообщество России присуждало пять миллионов рублей и выдвижение кандидатуры открывателя на всемирную математическую премию.

Расчеты, записи, графики, какие-то рисунки порой занимали катастрофически много места, что приходилось очищать память рабочей панели от лишнего мусора. Хорошо, что еще мозг Андропова имел точное представление антиматрицы Глауберга, и ее не приходилось переписывать.

Платон в одно мгновение явственно почувствовал, что планетолет начал замедлять свой ход. Да и корветы отключили маршевые дюзы и теперь двигались вместе с «Архаимом» лишь по инерции. Земля огромным голубым шаром глядела вслед удаляющемуся кораблю. Из космоса было видно, как белесыми дымными завихрениями движутся в атмосфере циклоны и антициклоны. Платон продолжил писать, лишь изредка поглядывая в иллюминатор, и в какой-то момент ему показалось, что они совсем не движутся. Вслед за этим ощущением последовал довольно неприятный толчок, будто в борт планетолета ударился метеорит. По салону прошла стюардесса. Юноша остановил ее, когда та проходила рядом.

— Девушка, простите, а почему мы остановились? И что за толчок был буквально минуту назад? — спросил он.

— Мы вошли в космическое пространство Луны. Теперь нас будут сопровождать служащие государственного спецназа из Лунограда. Поэтому и остановка. А толчок был, скорее всего, из-за стыковки нашего планетолета с военным корветом класса-А, — доступно разъяснила стюардесса и поспешила куда-то по своим делам.

За бортом «Архаима» на смену «Скорпионам» пришли военные машины, оснащенные электромагнитными поясками защиты. В тот же миг, как Платон оторвался от иллюминатора, по салону прошлись два бойца в форме и при оружии. Автоматы и полуавтоматические пистолеты были весьма весомыми аргументами спецназа. Бойцы имели оптические приборы, закрепленные на шлемах скафандров. С их помощью они проверяли салон на наличие электромагнитных мин, плазменного оружия и прочих прелестей ближнего боя.

Платон посмотрел на часы. 12.15. Значит, скоро уже будем на Луне.

Юноша дописал на планшете свою мысль и отключил его. Все равно скоро уже планетолет войдет в плотные слои атмосферы, а там уже не попишешь, трясти будет как в грузовике.

Корвет отстыковался от «Архаима» и процессия вновь набрала скорость. По салону туда-сюда начали бегать стюардессы, будя задремавших пассажиров и предупреждая их о том, чтобы все пристегнули ремни, когда планетолет пойдет на снижение.

Спустя полчаса пассажирский корабль врезался в слоеный пирог Лунной атмосферы. Ощущения были ни с чем несравнимые. Сзади, используя всю мощность, упрятанных в недра «Архаима», реакторов, давили маршевые дюзы, спереди огненным цветком, под действием сил тяжести, расцвела обшивка планетолета. Благодаря защитной системе из гравитационных и силовых регуляторов, и термозащитного бутерброда покрывающего борта планетолета, перегрузка практически не ощущался, как и перегрев. Зато флуггеры не оснащенные всеми этими примочками порядком отстали, иначе они попросту бы сгорели, войдя в атмосферу. При снижении были закрыты все иллюминаторы, поэтому никому не довелось хоть краем глаза увидеть всю ту огненную истерику, разразившуюся снаружи и облизывающую обшивку «Архаима». Когда высота над поверхностью планеты достигла 9000 метров, иллюминаторы вновь открыли, но ничего кроме молочно белых облаков сквозь них не было видно. Из динамиков, развешанных по всему салону, послышался приятный женский голос, такой же, как у стюардессы, объяснявшей Платону причины остановки.

— Наш планетолет прибывает в космопорт «Дмитровский». Надеемся, что вам понравилось путешествие нашим рейсом. Удачного пути и всего доброго, — пожелал голос. Варя посмотрела на Платона. Вид у нее был уставший, но довольный, она выспалась.

Через пару минут «Архаим» используя маневровые дюзы, приземлился на взлетной полосе Новомосковского космопорта. Он состыковался с выводящим телескопическим коридором и пассажиры плотной толпой начали покидать планетолет.

В здании космопорта было светло и очень людно. В начищенном до блеска гранитном полу можно было увидеть свое отражение, а глядя в белые панели, которыми были обшиты стены изнутри, можно было причесаться.

В кармане Андропова затрещал коммуникатор, тем самым ознаменовав пришедшее сообщение. Это был Верховцев, он выслал координаты своего места жительства. В самом конце сообщения была приписка. «Платон меня сегодня не будет дома. Тебя встретит Вера».

— Отлично, — произнес юноша, дочитав сообщение до конца и убрав коммуникатор. Он окинул взглядом огромный холл в поисках своей спутницы. Варя уже была на улице, она опередила замешкавшегося Андропова и уже ловила такси.

Спустя десять минут они ехали по городу. По выражению лица Платона было не понятно, что твориться в серой душе этого человека, а вот у Вари все эмоции были на лице.

— Нужно было воспользоваться авиеткой, — ткнула она Платона в бок. Чего она завелась? Ну, да машина попалась не ахти, да и водитель истинный армянин и фанат древней как мир песни «Черные глаза».

— Добрались бы быстрее, да и комфортнее раз в сто, — возмущалась девушка, пытаясь перекричать голос, напевающий из динамиков «Черные глаза, черные глаза…», — я уверена, что у тебя с собой куча денег на жетоне, я же знаю тебя. Сын Андропова никогда не бывает без денег. Ты зажался на авиетку?

Платон лишь, широко улыбнувшись, покачал головой, затем закину за нее руки и откинулся назад.

— Жмот, — Варя слегка ударила Андропова по груди, от чего тот еще шире заулыбался. Водитель тоже радовался прекрасному утру в городе, он постукивал перстнем на указательном пальце правой руки по рулю и подпевал динамикам.

— И он еще петь начал?! — вконец возмутилась Гумилева. В этот момент Платон подметил, что девушка очень мила, когда сердится или возмущается. Ее губы причудливо сжимаются и на щеках появляются ямочки. От подобных мыслей настроение только больше поднялось, и юноша улыбнулся. Он лбом прислонился к стеклу, чтобы поглядеть на пролетающий за окном город.

Гигантский железобетонный монстр, созданный некогда человеком на просторах безжизненного спутника голубой планеты. Тысячи, миллионы зданий, больших и маленьких частоколом громоздились повсюду, создавая огромный многокилометровый лабиринт, в котором умело, лавировали потоки автомобилей и толпы народу. Андропов бывал здесь и раньше, когда родители брали его с собой. Маленький Платон прижимался к огромному окну во всю стену и глазел на гигантский город с трехсотого этажа гостиницы. Всюду детский глаз выхватывал самые мельчайшие детали, которые привлекали его интерес: трубы на крышах, сети коммуникаций, вентиляционные системы, и прочие нюансы, придающие всему окружающему стиль хай-тек. Но больше всего глаз мальчика тогда привлекла одна штуковина. Человек лихо бежал по крыше многоэтажки напротив. Он быстро перескочил через забор, отгораживающий блок питания, затем перепрыгнул вентиляционную трубу и словно птица перелетел на следующее здание.