— Гарри, Вы пугаете своей осведомленностью. Но, мистер Баркер, прежде чем мы продолжим этот разговор, я хотел бы узнать, чем вызвана Ваша откровенность? Почему американские Хранители выкладывают столь важную информацию? Все имеет свою цену, и меня начинает пугать размер возможной расплаты, — Уинсли сделал большой глоток виски и поставил стакан на столик. Стараясь не показать американцу, что руки слегка дрожат, он взъерошил свою оригинальную прическу.

— Дружище, неужели Вы могли подумать, что мной двигает альтруизм или сентиментальные мысли о том, что наши деды вместе неплохо повеселились в Большевистской России? Боже упаси! Нам нужна ваша помощь. Русские начинают выходить из-под контроля. Прервемся на минуту.

Спустившись в трюм, Баркер вернулся с подносом, на котором кучей лежали: кусок сыровяленого мяса, брынза, грубо нарезанный большими ломтями хлеб, красные с зелеными прожилками помидоры. Уинсли сразу ощутил, как он голоден. Американец откупорил две банки болгарского пива «Каменица», протянул одну компаньону, — пейте-пейте Артур, у болгар хорошее пиво, не хуже немецкого.

Пиво, действительно, оказалось неплохим, мясо — мягким, брынза — острой, помидоры — сочными. Утолив первый голод, англичанин вытер салфеткой рот, взглянул на компаньона.

— Итак, Гарри, как говорят русские: «мухи отдельно, котлеты отдельно». Осокин, Харрер, тибетский артефакт, рений, ученый Ильин, и, наконец, «русские выходят из-под контроля». Давайте, все по порядку.

— Если отвлечься от наших «котлет», а именно — предметов, то Вы, возможно, имели в виду «мух» — последние политические новости из России. То есть, победа Путина на президентских выборах, мышиная возня русской, так называемой, оппозиции, и главное, на мой взгляд, тотальное проникновение западного капитала в экономику русских. Это Рено-Ниссан, Боинг, Сименс и теперь Уорвик Петролеум. Извините, меня, но о каком «выходе из-под контроля» Вы говорите? И в энергетической сфере и в машиностроении идет масштабное привлечение западных компаний на российский рынок. А ведь этими сферами русской экономики руководят ближайшие соратники Путина, как у них теперь принято говорить — «новое политбюро». Что касается его победы на выборах, так, поверьте, у кандидатов, которых Запад во главе с Вашингтоном пытался поддержать, даже не было намека на победу. Поддержка «денежных мешков» — вещь нужная, но не необходимая. Действия «антипутинской» оппозиции, простите меня, — гастроли провинциального бродячего цирка Шапито.

У рта Баркера пролегла жесткая складка. Сделав глоток пива, он внимательно посмотрел на англичанина.

— Оставьте Ваш менторский тон, Артур. Вы, островитяне, всегда в стороне, когда проигрыш и всегда первые — когда победа. Вы всегда горазды рассуждать и поучать «как было бы лучше и эффективней». Но не на этот раз. Наши аналитики в РУМО[56] и АНБ в закрытых докладах еще за два года до выборов в России сообщали, что вероятность победы Путина на президентских выборах составляла более 80 процентов. Результаты были просчитаны давно и не оставляли оппозиционным лидерам шансов на победу. Агенты влияния получили жесткие инструкции — через прессу, интернет, политические сплетни распространять информацию о том, что Владимир Путин не пользуется популярностью среди населения России, и вероятность его проигрыша на президентских выборах очень высока. Наши цели в России были совершенно другими. Вызвав у русского истеблишмента состояние неуверенности в результатах президентской гонки, мы смогли решить более важную задачу, чем смена политической администрации в Кремле. Глобальной целью было широкое внедрение наших средств телекоммуникации и идеологии социальных сетей в среду молодежи и деловую среду, близкую к русской экономической и политической элите. То, что сотрудники нашего посольства и ряда некоммерческих организаций проводили встречи с нефтяными и газовыми олигархами и клоунами от оппозиции: Белениным, Ненцовым, Овальным, Кальмаровым, Молодцовым, я уж не говорю про Евгению Колчак — ширма. И эта ширма оказалась более непроницаема, чем лобовая броня танка! — глаза американца загорелись. В одной руке у него был помидор, в другой — кусок брынзы. Сок тонкой струйкой стекал к локтю и капал на палубу. Не обращая на это внимания, Баркер откинулся в плетеном кресле и посмотрел на маячивший на горизонте город.

— Да, так вот, ширма… Русские клюнули. Они вообще чересчур серьезно воспринимают наши слова. Когда мы собрали за несколько лет до выборов в поместье Беленина всех, кто каким-либо боком имел касательство к оппозиции, власть резко консолидировала свои ряды. Предвыборный штаб Путина (уверен, что таковой был) бросил колоссальные средства на коммуникационное обеспечение в правительственных структурах и близких к ним компаниях и корпорациях. Для совершенствования системы управления и повышения ее оперативности русскими было принято решение оснастить аппаратчиков, руководителей госструктур, госкорпораций, сотрудников и связанных с ними политологов и имиджмейкеров по всей стране лучшими средствами личной коммуникации — iPad и iPhone. Конечно, мы посильно «подливали масла в огонь» — даже смертельно больного Стива Джобса направили на встречу с Медведевым, чтобы глава «Надкусанного яблока» подарил ему iPhone, во время поездки российского президента по Кремниевой долине. Как только это произошло, все окружение российской элиты, стараясь подражать ей, ринулось обзаводиться модными гаджетами и другой атрибутикой успеха и власти. И если чиновники и руководители компаний еще контролируют свои переговоры, то их окружение эти проблемы абсолютно не волнуют. Артур, поверьте буфетчицы, консьержки, водители, официанты, не говоря уже о женах, детях, любовницах и прочая, прочая, прочая… не особенно пекутся о соблюдении государственной и, тем более, коммерческой тайны. Нам оставалось только приложить минимум усилий, чтобы проконтролировать прохождение контрактов — кто и сколько закупает устройств. И нужные партии чуть-чуть усовершенствовать. Теперь мы знаем о русских (ну, и не только о русских) практически все — кто, куда, с кем, сколько и т. д. Дошло до того, что CIA приходиться наращивать штат сотрудников и строить новые центры обработки информации. И все, практически, даром! — Баркер отсалютовал банкой пива и жадно сделал большой глоток, так, что пена потекла по подбородку. — Поразительно, всегда думал, что советское прошлое отучит русских трепаться по сугубо конфиденциальным служебным вопросам по телефону. Они обсуждают деловые вопросы в социальных сетях, подчас ведут себя, как маленькие дети. Видимо, они считают, что если «я не вижу и не слышу, то и меня никто не видит и не слышит!»

Уинсли, как зачарованный, слушал разошедшегося янки. Он чувствовал себя пассивным зрителем на захватывающем спортивном матче, где ловкие и сильные соперники побеждали и проигрывали в напряженном единоборстве. Вашингтон в очередной раз усадил коллег с Туманного Альбиона на «почетные» места зрителей на бесконечном матче «Россия-Запад». Артур был поражен перспективами, которые открылись у американских спецслужб по контролю над российским истеблишментом, а то, какие рычаги влияния на экономику Москвы получали американцы, было даже трудно представить. Он автоматически жевал кусок вяленого мяса, не чувствуя вкуса. Конечно, в извечном противостоянии англо-американского Запада и арабо-китайско-российского Востока, янки смогли одержать новую победу. Но, если американцы видят и знают каждый шаг русских, почему они забили тревогу?

— Гарри, могу только Вас поздравить, но почему Вы, после всего сказанного, вдруг решили, что русские выходят из-под контроля? — британская уравновешенность и спокойствие понемногу возвращались наследному пэру. — Что Вас так разволновало? Почему мы здесь, а не в Лондоне или Вашингтоне? Что позволило нам так мило отдохнуть от «трудов праведных» в столь благословенном месте? — Мясо, брынза, помидоры и пиво, удачно легли на виски, выпитый на пустой желудок, настроили его на благодушный лад. А мысль о том, что при всех своих технологических и политических победах янки обратились к английской ложе Хранителей, значительно приглушило беспокойство, вызванное лавиной новостей. — Может быть это русский ученый, о котором Вы упомянули?