Почему он не показал слиток Осокину, Ильин не думал. Он ЗНАЛ, как знал тогда, когда дьявольский кусок металла попал ему в руки, что ОН ДОЛЖЕН ЕГО ОТДАТЬ.

— Спасибо, — прошелестел в голове невнятный голос. Спасибо, НАСТРОЙЩИК.

— Почему НАСТРОЙЩИК? — вопросы и ответы сами рождались в голове. Как зомби Ильин стоял перед странным полупрозрачным существом. Казалось, что это самый главный вопрос его жизни.

— Ты можешь настраивать инструмент, придавать ему силу, направлять ее. Но время еще не пришло. Тебе не дано СОЗДАВАТЬ инструменты. Заключить силу в металле навсегда. Идущий следом будет способен на это. Прощай…

Состояние морока пропало. Никого рядом не было. В руках Ильин сжимал смятый картон коробки. Знание о его содержимом таяло, как тают воспоминания о сне, когда, неожиданно проснувшись, тщетно пытаешься удержать растворяющиеся образы.

Повинуясь какому-то импульсу, Кирилл прошел мимо похожего на могилу мемориала погибшим в 93-м депутатам, прошел Горбатый мост[34], вышел на мостовую. На боку завибрировал мобильный. Распахивая пиджак, оглянулся вправо…

Машина резко затормозила, больно ткнув его в ногу.

— Вы, что! — Ильин едва удержался на ногах. Отскочив в сторону от наехавшей на него машины, он увидел за рулем шикарной ярко-красной машины (Форд-Мустанг, про себя отметил Ильин) девушку. Девица, покусившаяся на его жизнь, казалось, приехала из голливудского боевика 50-х — из-под шелкового голубого платка выбивались сверкающие лаком платиновые локоны, большие солнечные очки в белой оправе, пестренькое платье с белым воротничком «под горло».

Автомобилистка не спеша вышла из машины, прикрыла лицо от солнца и, не оборачиваясь к пострадавшему ученому, низким голосом произнесла:

— Быстро в машину! Хромайте! Держитесь за ногу! Ну, же!

— Почему, я должен Вас слушать? — Ильин возмущенно тер травмированную ногу. Вдруг, он почувствовал легкое головокружение и помимо своей воли сел в машину.

Девушка оглянулась. Перекресток, на котором произошло ДТП, на удивление, был пустынен. Посмотрела в сторону американского посольства, довольно хмыкнула, села за руль и не спеша свернула к Садовому кольцу.

— Куда Вы меня везете? Остановитесь немедленно! — Ильин пришел в себя и теперь порывался вылезти из машины. Но автомобиль, быстро набрав скорость, выскочил на Садовое кольцо, свернул на Кутузовский и устремился прочь от Центра.

— Кирилл Иванович, постарайтесь выслушать меня внимательно, времени мало, а сделать нам предстоит много, — незнакомка направляла машину в сторону Филевского парка. Постоянно оглядываясь по сторонам, она, казалось, что-то искала. Наконец, автомобиль по узкому проулку мягко урча занырнул в пустынный двор.

— Я так понимаю, предмета у Вас нет. Это хорошо. Кому отдали, не спрашиваю, это неважно! Теперь о главном, Вас не должно быть! Ваше появление в это время, в этом месте неожиданное и, возможно, очень опасное событие. К сожалению, зачистка займет некоторое время, поэтому Вы отправляетесь в больницу, как жертва ДТП, с травмой головы и частичной амнезией.

— Слава Богу, не зачищаете «насовсем», — невесело усмехнулся Ильин, — Вы можете подробнее объяснить, что произошло со мной? Почему я появился не там и не вовремя? Мне кажется, что Вы знаете намного больше, чем я.

Женщина, сняла платок, платиновый парик, отправленный в бардачок, превратил ее в коротко стриженую брюнетку. Без очков стали видны выпирающие скулы и немного раскосые глаза. Достав из бардачка другие темные очки, она снова скрыла свои глаза. Ильин отметил про себя, что у незнакомки один глаз голубой, а другой зеленый, — «совсем так, как у меня, когда я экспериментировал с… С чем я экспериментировал? Когда?» — Он потрясенно осознал, что ничего не помнит о том, что, наверняка, недавно знал.

Незнакомка увидела замешательство на лице Ильина.

— Кирилл Иванович, не напрягайтесь. Вы все равно не вспомните все факты из Вашей жизни за последнее время — они, как я понимаю, стерты. Это хорошо. Чтобы Вы напрасно не мучились, скажу только, что у Вас обнаружились врожденные, но скрытые до настоящего времени способности, наличие которых может нанести значительный вред Человечеству. Проблема в том, что кто-то пытался, и не без успеха, эти способности в Вас пробудить. Не волнуйтесь, теперь все, как у вас принято говорить — «под контролем».

Ильин поежился — неприятно, ощущать себя некоей «бомбой», которая может причинить вред всему Человечеству. Нога болеть перестала. Он попытался оттереть пыльное пятно с новых брюк. Что делать дальше он совершенно не представлял.

— Извините, как мне к Вам обращаться? — он повернулся и опешил — перед ним сидела молодая металлистка с пирсингом в носу, губах и бровях, темные круги вокруг глаз и лиловая помада делали ее похожей на героиню фильмов про вампиров или школьницу-переростка новомодного режиссера Гей Берлиники.

— Да не как. Сейчас я отвезу Вас в больницу, а Вы должны для всех, подчеркиваю, для всех, включая самых близких людей, делать вид, что ничего не помните и никого не узнаете. Собственно, Вы, действительно помнить должны немного.

— Я должен позвонить жене. Не представляю, как Ксения переживет, если я пропаду. Дочь с сыном волнуются. Да и на работу надо позвонить, — Кирилл чувствовал абсурдность ситуации, но мысли как во сне медленно ворочались в голове.

— Хотите жить? Хотите, чтобы с Вашей женой и детьми все было в порядке? Если, да, то сидите и не задавайте дурацких вопросов.

С этими словами, она достала из кармана черной кожаной куртки маленький флакон и, сняв золотистый колпачок, брызнула чем-то в лицо Кириллу.

Сидя за рабочим столом, Осокин чувствовал себя опустошенным. Если то, что продемонстрировал ему Ильин, не было сеансом гипноза, то все к чему привык его мозг, вставало «с ног на голову». «Дурацкий каламбур», — отметил он про себя. Неожиданный страх свободного полета, затем это странное ощущение, когда массивное запястье ученого вдруг превратилось в тончайшую нить и выскользнуло из рук.

Олег Дмитриевич встал. Прошелся по кабинету, нетерпеливо освободил ворот — галстук давил немилосердно. Что-то его беспокоило, не укладывалось в нормальную картину происшедшего.

— Да уж, нормальная картина! — он невесело усмехнулся. Перед глазами возник Ильин, понуро сидящий на стуле. Осокин понял, что Ильин был растерян, даже испуган. Вместо того, чтобы гордиться невероятным открытием. Видимо ученого пугали перспективы, которые открывало его изобретение.

— Не думаю, что Вам надо об этом думать, — слова прозвучали глухо, как будто рождались сами собой в голове, — сейчас Вы забудете обо всем, что сейчас произошло, потому что ни Вы, ни кто-либо другой, не вправе сейчас обладать теми знаниями, которые, случайно или нет, открылись Вам.

Осокин испуганно поднял глаза и, в первый момент, ничего не увидел, присмотревшись, он различил в темном углу кабинета тающую полупрозрачную тень, исчезающий призрак.

12:00. 26 сентября 2012 года. Болгария, г. Несебр.

Они сидели друг против друга. Главы английской и американской лож Хранителей. Потомки Хранителей и Охотников двух самых могущественных лож Запада. Посторонний прохожий мог принять их за родных братьев, которых разделяло лет пять-шесть. Оба сухощавые, с сильной проседью. Узкие хищные лица. По-птичьи длинные опущенные вниз носы, казалось, хотели клюнуть шахматные фигуры на доске, которая лежала между ними. Портье отелей, которые регистрировали «братьев» услышали от них одно и то же — Джон Смит. Они могли быть небогатыми клерками из Англии или Ирландии, которых экономический кризис пригнал в захолустье Европы — в болгарский Несебр — отдохнуть от трудов праведных. Их отличали прически и расцветка ярких гавайских рубах. У того, который был постарше, волосы были выстрижены от висков почти до макушки, зато оставшиеся волосы образовывали на голове подобие небольшого ирокеза[35], а на затылке спускались хвостом чуть ниже плеч. В отличие от него, его собеседник своей банальной короткой стрижкой напоминал сержанта морской пехоты из голливудского боевика.