Увы, идучи с вечери домой, оратор упал в лужу. Где и захлебнулся - головёнкой об камушек стукнулся.

Князь Собеслав, когда ему доложили об этом несчастном случае, посмотрел на сложившуюся на доске позицию, потёр о свою меховую накидку перстень с изумрудом из подарков зятя и партнёра по шахматам, и сообщил ему:

-- Шах. И мат. Ну? Проиграл - плати. Заснул, что ли?

***

Совершенно очевидная для меня вещь, понятная (насмотрелся во Всеволжске) Кестуту. Непредставимая для почти всех здешних владетелей в эту эпоху - прямое участие государя в торговле.

Нормально: сходить на войну, пограбить соседа, сбросить хабар и полон купчишкам. А дальше - пусть сами.

Посредники - необходимы.

Вот кто бы спорил! Необходимы. Там, где без них не обойтись. В остальных случаях - работают "свои".

Столетия спустя, Генрих Штаден пишет:

"Его римско-кесарскому величеству королю венгерскому и чешскому, нашему всемилостивейшему государю всеподданнейшее и всепокорнейшее прошение от меня, Генриха Штадена...

Покорнейшая моя просьба: оставить это мое послание при вашем римско-кесарском величестве, а мой проект хорошо обдумать и выполнить его, не упустив благоприятных обстоятельств. Но только - чтобы это мое описание не переписывалось и не стало общеизвестным! Причина: великий князь не жалеет денег, чтобы узнавать, что творится в иных королевствах и землях. И все это делается в глубокой тайне: наверное, у него есть cвязи пpи импepaтopcкoм, королeвcкиx и княжеских дворах через купцов, которые туда приезжают; он хорошо снабжает их деньгами для подкупа, чтобы предвидеть все обстоятельства и предотвратить опасность".

Иван Грозный не только использовал купцов в качестве секретных агентов. Не только "снабжал их деньгами". До такой степени, что имперский двор был прозрачен для его разведки. Он и сам, товарами и людьми из своих царских поместий, активно участвовал в международной торговле.

А уж как отработали "сурожане" (русские купцы из Сурожа) в деле "Дмитрий Донской против Мамая поганого"! Точно, за недели, если за не за месяцы, определить путь татарского войска, найти место в степи, мимо которого Мамай не пройдёт... Очень высокий уровень, будто в голове у тёмника сидели. А так-то... просто торг вели.

Обустроив и перекрыв южный выход из залива, договорившись с куршами, которые перекрыли северный выход, Кестут заставил всех транзитёров с Немана, продавать свои товары ему. А собранная эскадра, наличие уже прошедших минимальную морскую практику вадавасов и местных свеже-крещённых рыбаков, позволили формировать собственный торговый караван в христианские земли.

Сводная эскадра - двенадцать корабликов - пошли в Гданьск. И привезли оттуда двенадцать тонн хлеба.

Напомню: норма - 7 пудов на человека. В год.

Расчётный период - зиму бы пережить. Здесь хлебом не избалованы, едят его меньше - большая доля охоты и рыбалки. Всё равно - всех не накормить. Но караван, хоть и с потерями, успел ещё раза три обернуться. Эффект был произведён: в соседних волостях поняли, что безмозглый бешеный литовский князь - вовсе не безмозглый.

"Каравай, каравай

Кого хочешь - выбирай.

- Я люблю, конечно, всех.

Но князь Кестут - лучше всех".

Не полями и амбарами, не пахарями и сеятелями, но гаванями и кораблями Кестут решил "хлебный вопрос". И кривы оказались вынуждены уступить:

-- Блокада - бесполезна. Эдак мы и сами скоро - "зубки на полку" - налог собирать не с чего.

Сембы начали продавать в Кауп хлеб. Следом пошёл ещё более важный торг - скотом. Коров стадами и коней табунами - из Гданьска в ушкуе не привезёшь.

Я переживал за своих ребят. Очень радовался, когда до меня доходили сведения об их успехах. И особенно - тщеславие мне не чуждо - об успешном повторении моих находок.

Кестут, по сути, реализовал мою схему: привлечение сторонних ресурсов, форсирование городского развития, кого-нибудь ограбить и купить хлеба, а не ждать пока свой вырастет. Отказ от налогов, "гос.торговля", привлечение "изгоев", балансирование на интересах соседних правителей...

Его собственный "фигурный болт" - прямой караван между Каупом и Гданьском, фактически навязанный женщинами - Елицей и Самбориной, позволил "подвинуть" и местные власти, и внешних традиционных партнёров.

Этого до него не было никогда. Невозможно. Не по "физической географии", а по между-ушию. Очень элегантное решение. Они сами додумались, даже завидно.

Ему, однако, не были свойственны две важных для меня особенности: "форсированная педагогика" и "гейзер инноваций". Я подкидывал ему разные "ништяки", но разворачивать массовое производство "по образу и подобию"... А уж тем более - генерировать свои собственные... - не его. Нормальный... э... образчик.

Кауп, бурно стартовавший на полученной от меня базе, довольно быстро начал терять темп, менять вектор развития с интенсивного на привычный для средневековья экстенсивный. Так бы он и трансформировался в нормальное средневековое владение с керлами, виланами, коттариями и бордариями. Феодальный аллод. Под эгидой датчан или "священного царства".

Дело не в материальных прибамбасах, не в сумме навыков и знаний - в целях. Которые формируются эмоциями. Не в "мозге обезьяны", но в "мозге крокодила".

Для Кастуся этот мир - родной. Нормальный, единственный. Он хотел отвоевать в нём свой кусок, свой аллод, чуть подправить... Меня от средневековья - от всего - тошнило.

Кауп, приподнявшийся при Кестуте, через несколько десятилетий повторил бы судьбу других прусских городков.

"На смену юношескому романтизму неизменно приходит старческий ревматизм".

Однако поток изменений, вызываемых мною в этом мире, несколько лет продолжал струиться ручейком в эти места. Пока снова не захлестнул их.

Беня пережил кучу приключений, а ещё больше - страхов, на обратном пути. У него был минимум людей, многим из которых он не мог доверять, часть - просто не понимала русского языка. Он пугался всякого шороха, тучки на горизонте, лодки на воде. Но сумел пройти без потерь и море, и озеро, и пороги.

Тихохонько походил по Новгороду. Спокойно, не надувая щёк, не стуча себя пяткой в грудь:

-- Да я! Да мы...! "Зверь Лютый" - всех съест!

Не надо этого!

Старательно уходил от возможных конфликтов. Платил, кланялся, извинялся. Даже не пытался вынести свои товары на торг. Так - чисто глянуть, чисто прицениться. "Пощупать воз".

Сделанный им "мгновенный портрет" состояния Новгородского рынка, заставил меня чуть скорректировать "восточную политику". Начал интересные разговоры с торговцами среднего уровня. Насчёт продвижения моих товаров. Его должны были представить кое-кому из вятших. Нет, не из "Совета господ", но близко, "второй эшелон".

Он бы задержался, но у него украли гребца. Парень пошёл город посмотреть и пропал. Беня начал спрашивать - ему ответили. Доходчиво.

Выглядел бы он "серьёзным человеком" - прирезали бы сразу. А так - "младший помощник третьего дворника по женской линии" - чего мараться? Приложили по сусалам, дали пенделя, кинули в сточную канаву.

Он бы утёрся и сразу отчалил. Но опыт "командования" ярлом и князем - не прошёл даром.

Беня истово перекрестился на икону, помянул, для верности, Адоная, поднял своих гребцов-сембов, нашёл тот притон, где напоили и похолопили его человека... И разнёс оную халабуду пополам в щепочки. С упокоением нескольких возражавших... посаков. И - сбежал. Как и естественно для "мелкого торговца с рук". Но не - "до", а - "после".