Сотня хорошо вооружённых "московских литовцев", выдающих залпы морских ругательств на том, что позднее назовут древнеисландском языком, выглядела настолько индифферентно к местным разборкам с их многовековой историей, что аборигены довольно спокойно приняли власть пришельцев.

Сходно с призывом Рюрика в Новгород: порядок наведёт, от соседей защитит, не предвзят. В наших делах нефига не понимает - полный придурок. Но - индифферентен и с большим топором.

Едва начав обустраиваться на месте, Кастусь погнал пару своих ушкуев в Гданьск. Конечно, от устья Прегели путь короче, но разница невелика. А вот цены на янтарное сырьё здесь, куда купцы теперь ходят редко, да ещё князю...

Наличие среди местных полу-датчан, где-то готландцев и четверть-русских позволило пополнить ими команды ушкуев из свеже-крещёных вадавасов. Язычников-сембов кашубы в Гданьске... не переварили бы.

Морской переход от Каупа до Гданьска укладывается в два дня, ушкуи вернулись через две недели. Все четыре - Сигурд добавил свои. Под чутким Бениным руководством. С кашубскими товарами, посланием Самборины, наилучшими пожеланиями Сигурда... И с песнями Харальда Чернозубого.

Зацепившись одной рукой за носовую растяжку мачты, почти полностью свесившись за борт, он радостно вопил свои "висы" при приближении эскадры к толпе встречающих на берегу.

Одна из его любимых частушек звучала так:

"Птица кормится разбойником,

Я вижу, как раздуло кукушку трупа".

"Кукушка трупа" - распространённый у скандинавов образ ворона, обожравшегося падали.

Следует ли "вести себя плохо", если он уже "видит" раздувшуюся "кукушку"?

Появление Харальда окончательно склонило на сторону Кестута сердца осевших здесь скандинавов.

Другим козырем явился привезённый Беней товар. Самый ходовой товар в Самбии - полячки.

-- Ё...!

сказали все. Из тех, кто не сразу слюной захлебнулся.

***

Лежат два тракториста в поле, перекусывают. Один читает газетку, на которой тормозки разложены.

-- Во! Слышь, Иван, тут пишут, что за всю жизнь, при интенсивном сексе, влагалище у женщин стирается на одну тысячную миллиметра!

-- Э-эх... нам бы такие подшипники...

На Самбии в эту эпоху дело даже не в интенсивном сексе. И подшипников - ещё нет. Дело в том, что дом без женщины невозможен.

Есть перечень "женских дел". И никто, кроме женщины, их делать не может - жёсткое "гендерное разделение труда".

Ты вырастил пшеницу, собрал добрый урожай. Жернова эти каменные - в чулане стоят. Но смолоть зерно - нельзя. "Не мужское это дело!". Будешь сырое зерно горстями в грызло своё закидывать? Или пойдёшь к соседу просить:

-- Соседушка! Яви милость! Вели бабе своей смолоть мне мучицы чуток!

Сосед - добрый человек - не откажет, велит. И возьмёт "дольку". Женщина, в таких условиях, превращается в "средство производство". Да не народа! - это-то само собой и везде - в "средство производства прибавочной стоимости".

Экая хрень! Да что, я сам не могу?! - Не можешь. Не по "физике" - это ж не рожать да выкармливать, по социуму - нельзя, табу. Преступление. Против богов, властей и Родины. "Враг народа".

Холостой, неженатый - как крестьянин безлошадный. Вроде и с руками-ногами, а жизни нет, одно мучение.

Рубаху зашил - соседи насмехаться начали. Как в малой общине насмешки стремительно превращаются в издевательства, в ущемления, в "втаптывание в омеги"...

А уйти некуда - родо-племенное общество. И ответить, даже и пудовым кулаком... Власть. Власть сакральная. Табу освящены волей "священных братьев". Блаженнейший Криво-Кривайто пришлёт из Ромова крива с кривулей. Который соберёт десяток... или сотню общинников. И тебя... затопчут. Помирать с перебитыми дубьём рёбрами, ногами-руками, позвоночником... лучше сразу на костёр.

Перунисты - певцы храбрости и провозвестники героизма - вбили женщин на дно социума. На уровень домашнего скота. И тем поставили мужчин в полную зависимость, превратили славный, храбрый, унаследовавший множество разных культур народ - в состояние отары баранов. Просто жёсткой стандартизацией повседневной жизни. Регламентацией быта.

-- Такова божественная воля. Кто ты такой, чтобы спорить с высшими силами?

Да ну, фигня! Как он может увидеть?!

"Он" - Криве-Кривайто? Он - не увидит. Увидят твои соседи. Односельчане, одно-общинники. Помните крестьянку у Некрасова, которую соседи забили насмерть за то, что она одела на Новый Год чистую рубаху? - Увидели.

"Личное пространство" - выдумки противных англосаксов. Причём - много столетий спустя. Даже "сидя на толчке" - ты не одинок, ты - "в гуще народной". И она - эта "гуща" - всё видит, всё слышит, обо всём судит. Будет повод - осудит и тебя. Вплоть до "высшей меры". По своему, глубоко народному мнению - по "Семнадцати Заповедям Видевута".

На "Святой Руси" ситуация сходная, но мягче. Нет (после введения христианства) официального многоженства, нет традиции убивать родившихся девочек. Власть (князья), идеология (церковь), традиция (община) - чуть различаются между собой. Есть "щели", в которые можно проскользнуть. Огромный массив свободных земель, куда можно просто уйти с концами. Непрерывное движение переселяющихся общин, разных, но - своих, славянских, к которым можно примкнуть. Разложение племенных сообществ, рост городов, формирующийся феодализм...

Свобода "послать" (свобода слова) - важная часть демократии. Но свобода "быть посланным" (уйти самому) - её основа.

Здесь - "как вчера", как полтысячи лет назад. Единение. Единство власти, веры и народа. "Самодержавие, православие, народность" в прусском варианте. "Соборность". Незамутнённые истоки, нерушимые скрепы.

Тоталитаризм.

"Клетка Перуна" для целого народа. Удерживаемая властью Криво-Кривайте и "волей широких трудящихся масс".

Двойные стандарты, ханжество, двуличие, интриги, пропаганда, лесть, лукавство широко распространены не только в политике. Социум устойчив, если все его элементы нашли друг с другом общий язык - язык, на котором удобно лгать. Не только другим, но и себе.

Язык лжи соткан из иносказаний, недосказанностей, эвфемизмов, метафор, магических формул, приёмов табуирования и словоблудия, клише, слоганов, двусмысленностей и ярлыков. Служит материалом для законов, заповедей и проповедей, для общения на бытовом уровне, даже - для молчания.

Говорить одно, думать другое, делать третье - нехорошо. Но по-другому не получается.

Сама структура связной, "разумной" речи, слишком линейна, слишком формальна, чтобы полноценно отражать реальность. По Гегелю: "непротиворечивое высказывание не может быть истинным".

Даже во время редких приступов правдивости люди говорят не совсем то, что есть на самом деле - "мысль изречённая есть ложь".

Вторая причина глубже. Притвориться тем, кем ты не являешься, скрыть свои намерения - важнейшая технология биологического выживания. Без этого в дикой природе нельзя ни напасть, ни спрятаться. Люди унаследовали инстинкт притворства от диких предков. И сильно развили его.

Третья причина - половой отбор. Не только выживание, но и размножение.

"Как рано мог он лицемерить,

Таить надежду, ревновать,

Разуверять, заставить верить,

Казаться мрачным, изнывать,

Являться гордым и послушным,

Внимательным иль равнодушным!

Как томно был он молчалив,

Как пламенно красноречив,

В сердечных письмах как небрежен!