"Рыба гниёт с головы" - русское народное наблюдение. Даже если у "рыбы" "голова" - сакральная.

Пример Аллепса стал образцом для нескольких других, более поздних правителей в здешнем регионе, вроде Миндовга, принявшего христианство и вернувшегося в язычество, или Ягайло, ставшего католическим королём польским, но постоянно обвиняемого в исполнении самых мрачных языческих обрядов.

Сходно - сменой веры правителя - закончил существование и сам Орден.

В 1525 году, Великий магистр Альбрехт Гогенцоллерн перешёл в протестантизм, сложил с себя полномочия великого магистра и объявил о секуляризации прусских земель. Выросшее из предпоследнего государства европейских язычников (последнее - Литва), из "ударной силы Святого Престола" - воинствующего монашеского Тевтонского Ордена - герцогство Пруссия стало первым протестантским государством.

Кривы перебрались в Вильно. Очередной Криве по имени Лиздейка наблюдал (1387 год) разрушение храма Перкунаса (Перуна) в Вильне и принятия христианства в качестве государственной религии Великого Княжества Литовского.

Наконец, уже в непроходимых лесах Жемайтии, завершил свой жизненный путь и почти тысячелетний путь титула "папы язычников" последний Криве-Кривайто:

"[Язычество] и после процветало в Княжестве, а больше всего в Жемайтии, крещёной самой последней, а именно до 28 июля 1414 года, когда в деревне Анкаим умер верховный Криве-Кривайто именем Гинтовт, 74-й жрец. С ним же, действительно, пал титул, некогда очень важный в святых и судебных делах во всех землях литовских: пруссов, литвинов, жемайтов, куронов, земгалов, ливонцев, латгалов, а также кривичских русов; [язычество же] уже в конце XI века начинает понемногу прозябать; наконец, вечный мрак язычества, сбегая от земли к земле, рассеялся перед светом христианской веры и святого креста".

До этого - далеко. Сейчас, после сожжённых Трусо и Каупа, у пруссов "третья попытка" - Тувангсте.

***

Мудрый дедушка Камбила понимал неизбежность конфликта между дружиной и кривами, собой и Криве. Разгром дружинного сообщества шестидесятилетней давности - вполне жив в памяти народной. Костры из дружинников и витингов, холмы из порубленных ими ополченцев-общинников. Вайделоты в белых одеждах, по самые уши вымазанные кровью и сажей.

Камбила не мог перестать быть князем - это его жизнь. Не мог распустить дружину - без неё он не князь. Для её содержания он должен собирать дань с купцов. Треть - отдай в Ромов. Отними у своих людей. Его люди - его сила.

Хочешь быть слабым? - Почитай Криве. Придут датчане и всех вырежут. Так уже было. В Трусо и Каупе. Так будет и здесь через полвека. "Слабые - умерли".

Хочешь стать сильным? - Не почитай. Тогда жрецы нашлют проклятия, болезни. Запретят крестьянам продавать тебе хлеб. Или - поднимут против тебя народ. И ты умрёшь. "Сильные - умерли".

А кто ж остался? - Верные. Верные "божественным близнецам".

Историческая закономерность требует выйти из-под власти жрецов.

Вбитое с детства преклонение перед "божественными братьями" - поклониться очередному криву с кривулей.

Княжеский статус - иметь сильную дружину, а значит - серебро.

Преклонение - отдать "божественный металл" жрецам.

И запомненные с детства рассказы выживших. О тогдашней гражданской войне. О священной, справедливой, народной, братоубийственной...

Наследственный правитель может быть глупцом или слабаком. Но князья пруссов не защищены жёстким наследственным правом. Да, он должен быть из освящённого традицией рода Брутена и Видевута. А вот дальше... Чтобы захватить власть, ещё более - чтобы удержать её... Дуракам здесь не место.

Камбила помнил проклятия родственников уничтоженных витингов, помнил попытки эмигрантов вернуться. Поиски "агентов" и "отступников", "зачистки", устраиваемые жрецами. Кривы забрали у него дочь. И выдали замуж куда-то... за тридевять земель. Забрали сына, сделав его вайделотом в Ромове, не смогли, или не захотели, вылечить его другого сына.

Они принесли ему много зла. Но ответить им он не мог - нет сил.

Личный интерес - месть, переплетался с интересом экономическим, со стремлением к собственному аллоду. К свободе. К самовластию.

Нельзя. Убьют. Как было шестьдесят лет назад. Сами или подставят под датчан. Как было в Каупе и Труссо.

И тут - "тёмная лошадка"!

Кестут. Внук. Который - свой, но - чужак. И потому уже, просто по ксенофобии - враг всем местным. Которого можно использовать. "Втёмную" - пока он не разобрался в здешних подробностях. Поставить в условия, в которых ему будет некуда деваться.

"Эффект первого взгляда": первым показать - кто здесь ему друг, кто - враг.

Применить. Как приманку, как провокатора, как отвлекающую цель, как союзника...

Новая фигура на столетиями существующей "шахматной доске" прусского общества. Где дружины, "сила" - раз за разом проигрывают кривам, "слову". Пятый туз, джокер, второй ферзь...?

Здесь нет точного расчёта - только чувство: можно чуть "покачать лодку". А там... может быть...

Через столетие таким как Камбила, придётся выбирать между смертью и унижением, припаданием к сапогам чужеземцев. Для реализации давно вызревших собственных аллодных устремлений.

Смерть... она всегда за плечами. А "припадание"... пусть уж лучше другие - к моим.

Кастусь в таких играх... Даже не равный или младший партнёр - просто "заноза в заднице" служителей "божественных близнецов". Возможность хотя бы поторговаться с жрецами:

-- Ай-яй-яй! Какой он нехороший! Сходить-вырезать? Я - всегда! Всей душой! По первому же слову великого, мудрого и горячо любимого! Криве-Кривайто - отец! Кормилец, спаситель... И - светоч! Но... воинов у меня маловато. Вот бы мне года на три освобождение от налогов... Я бы сотню воинов нанял... И тогда! Малой кровью, могучим ударом...! Во славу Перуна!

Камбила не просто сэкономил на прокормлении вадавасов - он создал предпосылки для изменения баланса сил на Самбии. Для появления союзника... или - "тральщика", "форпоста", "жертвуемой фигуры", "гуляльщика по граблям".

Вот почему он отдал... или - навязал? - Кестуту ту округу. Наиболее удалена от Ромова, наиболее разнородно заселена. Там тлеют ещё угли разгромленного восстания, там есть люди, которые не думают: "Нами... повелевает общий закон и одинаковый образ мыслей...".

"Кукушонок" ещё ничего не сделал, просто появился. А его уже превращают в знамя. В знамя социального, конфессионального, национального... протеста, в символ новых грядущих... нет, ещё не потрясений. Хотя бы возможности поговорить о них.

Если бы Кастусь и его окружение были другими - их "съели" бы сразу. Но у них был опыт междоусобной, межконфессиональной войны на Поротве. Мои советы, моя помощь - мелочи. Полезные, но не более. Вот такая команда, с вот таким опытом, вот в этом месте-времени - могла изменить ситуацию. Смогла.

Масса здоровых мужчин, пришедших к Кестуту на "женскую лотерею" представляла огромный резерв рабочей силы. Я, вспоминая своё первое лето на Стрелке, мог только завистливо вздыхать. Ещё у Кастуся была пара ребятишек из выучеников Фрица. Пошла, нет - понеслась вскачь стройка.

Сам городок - отстраивается по полной "русской фортификации". Кастусь брал Москву, видел Рязань, побывал в Городце, усвоил "русскую триаду" - ров-вал-стена. Бурги традиционно используют только вал, иногда - с частоколами внутри него. В Ромове вал не ниже Киевского - пятнадцать метров в высоту, сорок - в ширину у основания. Это - при диаметре самой площадки более двухсот метров.

В Каупе сразу стали ставить крепость по образцу Радила. Включая воротную башню, мост на режах, барбакан... Ну и что, что покойный Радил был враг? Построил-то хорошо? - Используем.