Круглые островерхие хижины стояли полукольцом, входом к родовому кострищу. Гирр остановился неподалеку от кострища и стал ждать. Сюда скоро сбежалось все племя. Мужчины, женщины, дети с нескрываемым любопытством разглядывали пришельцев. Их оружие переходило из рук в руки. Мужчины качали головами и цокали языками: такого оружия им видеть не приходилось. Наконец из средней хижины, которая отличалась большими размерами, появилась старейшая мать рода в сопровождении двух женщин, а за ними — седой, могучий мужчина, вождь племени на охоте и в бою. В поселении правила Агу — мать матерей. Особым уважением и властью пользовалась старейшая мать. Она назначала и смещала вождя, нерадивого охотника могла лишить доли добычи и даже изгнать из рода. Агу — сухая, но крепкая старуха. Ее глаза светились умом и нестарческой зоркостью. Родичи расступились, пропуская ее к кострищу. Мужчины в полном вооружении стояли отдельно. Вождь Кри встал возле них. Агу прошла к кострищу, села на плоский камень, долго и пристально разглядывала лицо Гирра. Все стихли. Родичи ее племени, в том числе вождь, летом носили только набедренные повязки. Старейшая мать до подбородка укутана в одежду из легких козьих шкур, сшитых сухожилиями, даже на ногах у нее мягкая обувь мехом наружу. На шее Агу поверх одежды в два ряда висели сухожильные нити с нанизанными на них клыками кабанов, когтями и клыками медведей и тигров. Заговорила Агу твердо и неторопливо:

— Вижу, сильный охотник. С чем пришел? Говори.

— Сердце привело в родное племя, — ответил Гирр. — Пришел с миром и поклоном мудрой Агу от сына Барса — вождя южного племени. Прими мясо молодой турицы. Пусть оно укрепит твои силы, — Гирр опустил ношу на траву и склонил голову.

Уважительная речь пришельца на языке лесного племени понравилась старухе. Польстил поклон от южного вождя, но усилил и сомнения.

— Откуда сын Барса знает мое имя? — спросила она. — Говори.

— Я много рассказывал ему о тебе и твоем племени, — сразу ответил Гирр.

Агу сузила глаза и, казалось, насквозь прожигала взглядом великана, стоящего перед ней.

— Кто ты? — резко спросила она. — Говори.

— Я выкормлен твоей грудью, Агу, грелся у твоего очага. Десять раз деревья теряли зеленые шкуры и одевались, снова, когда случилась беда. Мужчины были на охоте, а на поселенье напало северное жестокое племя. Злые люди побили детей и увели многих женщин. Роду грозила гибель. Ты отправила молодых и сильных охотников отбить женщин у южных племен. С ними ушел и я. Но чем-то рассердил злых духов, и вражье копье пробило мне плечо. Врага я оглушил палицей, но и сам еле ушел от погони. Много ночей и дней мужчины чужого племени не теряли мой след, отрезав путь к родному очагу. Плечо вздулось, рука ослабела, и я не мог вступить в бой, только ноги без устали несли меня туда, где стоит солнце в полдень.

Однажды ночью пошел сильный дождь, я укрылся в прибрежных зарослях. К утру вода в реке поднялась выше берегов. По ней плыли коряги и целые деревья. На одно из них я взобрался, теряя последние силы. Дождь лил днем и ночью. Сколько я плыл, знают только духи воды. Меня подобрали люди из племени Барса, не убили, а вылечили травами, вернули силы отваром и мясом молодых поросят.

Многому научился я от людей из племени Барса, стал лучшим охотником. На юге много сладких плодов, много зверей, рыб и птиц, но сердце звало в родное племя. И я пришел.

Агу почти сразу узнала пришельца. Она внимательно выслушала его рассказ, но не спешила принимать решение, проверяя, не злой ли дух явился в образе сына. Молча слушали Гирра и родичи, и вождь Кри.

— Говори свое имя, — велела Агу.

— Имя мое Гирр.

Мать матерей не смогла скрыть волнения. Ее руки, лежавшие на коленях, вздрогнули. Гирр, ее последний и любимый сын, через много зим вернулся к ней сильным и умелым охотником. Убил турицу и принес в подарок полтуши. Волнение прошло по толпе родичей, некоторые из них узнали Гирра. Агу что-то сказала сопровождавшей ее женщине. Та проворно ушла в хижину и вывела оттуда огромную собаку.

— Ты кормил ее из своих рук, когда она была щенком, — сказала Агу. — Погладь ее.

— Пи, — ласково позвал Гирр.

Собака вздрогнула и навострила уши.

Пришелец смело шагнул к ней и почесал за ухом, как делал давно. Собака взвизгнула и завиляла хвостом. Возглас радости огласил становище. Сомнений не было, родичи уверились, что перед ними сын Агу.

— Кто эта черноволосая женщина? — спросила мать матерей. — Говори.

— Это моя женщина, младшая дочь сына Барса. Лань сама захотела уйти со мной, и ей позволил отец. В южном племени у мужчины только одна женщина, у женщины только один мужчина.

— Подойдите ко мне, дети мои, — старуха протянула вперед руки.

Гирр и Лань опустились перед ней на колени. Агу положила им на головы сухие ладони, сказала торжественно:

— Гирр — сын нашего рода, равный всем у родового костра, в хижине и в доле от охоты и добычи. Лань — женщина Гирра. Так будет!

— Гирр — сын рода! Лань — его женщина! Так будет! — прокричали люди племени Агу.

Мудрая Агу приняла обычай южного племени и скрепила союз сына с дочерью Барса. Родичи одобрили решение старейшей матери.

— Разожжем большой огонь в честь добрых духов, — распорядилась Агу. Лицо ее сияло радостью.

Несколько юношей бросились в лес собирать дрова, женщины занялись мясом — разрубали его на куски и надевали на шесты-вертела. Гирру и Лани вернули оружие. Четверо охотников помчались за второй полутушей турицы, куда указал им Гирр. К восходу солнца, как раз к началу восхваления добрых духов леса, лугов и воды, они должны вернуться. Мужчины не отходили от Гирра и любовались его оружием. Больше всего удивлял каменный топор, в нем даже проделано отверстие для топорища. Только Кри сторонился, он видел в пришельце соперника.

Лань окружили женщины. Никто из них не имел таких черных волос и глаз и бронзово-коричневой кожи. С завистью разглядывали они ее ожерелья из клыков неизвестных зверей и набедренную повязку из шкуры невиданного животного. В племени Агу постоянных супружеских пар не было, и дети не знали своих отцов. Мужчины дарили женщинам за ласки ожерелья из костей особо опасных зверей, убитых в единоборстве. Потому ожерелья составляли особую гордость женщин. Чем больше костяшек в ожерелье, тем выше заслуга женщины перед племенем. Она ласкала многих сильных охотников и дала роду таких же сильных детей. Можно ли не дивиться, что у черноволосой Лани, не имевшей детей и знавшей одного мужчину, такое богатство украшений? И каким должен быть отважным охотником Гирр! Жадные глаза женщин обратились на него.

В становище лесного племени царило оживление. Предстояли праздничные танцы молодых женщин вокруг большого огня и состязания в ловкости охотников, затем обильный пир. Часть мужчин уплыла на долбленых лодках бить копьями рыбу по тихим заливам, часть осталась охранять становище. Остальные охотники во главе с вождем ушли на Кабанье болото за жирной добычей, с ними ушел и Гирр. Ягоды еще не созрели, и женщины отправились за кореньями в лес у Круглого озера. В становище остались только старухи и женщины, кормящие грудью детей. Они носили к кострищу и ломали сучья и хворост, им помогали подростки. Голотелые чумазые дети бегали, визжали, дрались. На них никто не обращал внимания.

Первыми вернулись охотники, они принесли большого кабана. Его убил Гирр — ударил топором по черепу. Но в ожерелье Лани не добавится кабаньего клыка: секач был до того ранен стрелой и копьем других охотников. Однако мужчины оценили отвагу и силу пришельца. Не подоспей он, Манг, ударивший кабана копьем, был бы растерзан зверем.

Женщины набрали две вязанки трав и кореньев. Приплыли и рыбаки, их добыча оказалась небогатой: всего несколько рыбин.

Когда небо посветлело и холодная богиня ночи, не дающая тепла, собралась спрятаться за лесом, условный крик ночной птицы известил родичей племени Агу, что возвращаются охотники, посланные за второй полутушей турицы. Их тотчас помчались встречать.