— А чем мы, чихастики, отличаемся от других людей? Тем, что умнее их! Все думают, что чихание это признак простуды, а мы знаем, что чох дарован нам для процветания.

Послушайте, чужеземцы, что дает понимающим людям — а это мы! — простой как будто бы чох.

От чихания светлеют головы — это раз.

Подолгу чихая, мы избавляемся от многих болезней — мы их вычихиваем одну за другой. Это два.

Ища траву, которая вызывает чох, мы изучили полезные и вредные свойства остальных трав — это три.

Чихая, мы научились считать — это четыре.

А научившись считать, мы стали — заметьте это, чужеземцы! — стали реже вызывать врагов на бой: мы их сначала перечтем и, если их больше, заключим с ними мир. А если их меньше, нам ничего не остается, как… ну, вы сами понимаете… Это пять.

Живя же с соседями мирно, мы обмениваемся с ними товарами и мыслями — и все это происходит благодаря тому же чиханию, разве не так? Шесть.

И наконец, благодаря нашему непрестанному чиханию наше божество, Чихала, узнает нас — мало ли кто может вдруг чихнуть раз или два! — и чем-нибудь да вознаграждает. Вот вам семь польз от чихания!

То, что я вам сейчас рассказал, — продолжал вождь, — всего-навсего начало. О нас можно рассказывать бесконечно. Но остальное известно лишь нашему шаману. Да, да, только он знает ВСЕ! Скоро вы его увидите. К тому же узрите, как выглядит наше божество. У-у, какое оно! — не сдержал он своего восхищения и сделал круг огромными руками.

Шаман живет, — продолжал уже спокойнее вождь, — в полной темноте, но говорит, что ему там светлее, чем любому другому при ясном свете. Свет, говорит он, слепит глаза и затмевает ум. Наводит на него пелену. В свое время он только и делал, что чихал, и вот результат: теперь он знает все на свете!..

Четверо остановились у входа в пещеру. Дум оглянулся: позади был свет, впереди их ждала темнота.

Здоровяк снова набил свой вместительный нос зеленым порошком и, входя в пещеру, начал громко чихать, предупреждая, верно, шамана о своем приходе.

Вход в пещеру был темный, темны были первые "коридоры", но впереди мерцал, должно быть, какой-то огонь, потому что стены пещеры становились все розовее, все светлее. Скоро Дум, Хоть-Куда и Напролом, который шел на этот раз последним, увидели пламя Костра и человека возле него, что подкладывал в огонь дрова.

Вождь остановился у Костра и показал пришельцам на стену, переменчиво освещаемую пламенем. Трое глянули на нее — и отшатнулись. Перед ними открылась высеченная в камне огромная рожа человека, приготовившегося чихнуть. Она донельзя сморщилась, рот был открыт, язык высунут, глаза выпучены, рожа, чудилось, вот-вот чихнет да так, что обрушатся своды пещеры и похоронят всех, кто в ней. По спинам путешественников побежали мурашки.

— Вот он каков, наш Чихала! — шепотом сказал здоровяк. — Чтобы поприветствовать его, нужно чихнуть семь раз — в знак благодарности за семь польз, получаемых от чихания.

Прислуживающий у Костра подал гостям глиняное блюдо с горкой едко пахнущего порошка. Все взяли по щепотке, поднесли к носу и тут же стали дружно чихать. А здоровяк повел счет:

— Раз… два… три…

Они чихнули ровно по семь раз, со страхом взглядывая на рожу Чихалы, которая гримасничала в пляшущем свете Костра, будто бы угрожая ахнуть и сама, да так, что всем живым здесь не поздоровится.

И тут они услышали какой-то странный шум. Оглянулись — к ним шел-плелся из какого-то беспросветно темного коридора длинноволосый, худой — кожа да кости — старикашка в вытертой шкуре, она свисала лохмотьями ниже колен. При движении он издавал шорох и шелест — словно в пещеру вползала хозяйка ее, змея, либо в темноте над его головой махала крыльями стая летучих мышей. Но, может быть, просто шаркали по каменному "полу" пещеры сухие старикашкины подошвы, может, он шипел, приближаясь к ним, как змея? У наших путешественников снова мурашки побежали по коже, даже рожа Чихалы не казалась уже такой страшной, как вначале.

Вождь протянул руку по направлению к старикашке.

— Шелестун, Знающий-Все-На-Свете-В-Чем-Вы-Убедитесь-Если-Будете — Слушать-Его-Внимательно. Кроме этого — хранитель обычаев. Они с Чихалой беседуют по ночам. О чем, никто не знает. По утрам, правда, Шелестун кое-что нам рассказывает. То, говорит он, что доступно нашему уму. Ну, оставляю вас с ним. Мое дело — повелевать, его — шустрить, шептать, шелестеть. Короче — просветлять. У нас разделение обязанностей. — И Чихан направился к выходу из пещеры, но вместо него из темноты тут же появились пятеро молодцов с дубинками в руках. Они образовали молчаливый ряд, который перегородил выход.

Старикашка остановился в нескольких шагах от Костра и острыми лучиками из-под бровей стал ощупывать незнакомцев. По их шкурам он, конечно, сразу понял, что они из чужого племени, что они издалека. Путешественники поежились. И тут раздался сердитый его голос:

— Кто расколол землю так, что получилось это глубокое ущелье?

Напролом и Хоть-Куда испуганно переглянулись. А старикашкины глаза уже остановились на верзиле.

— Это не я! — Напролом даже выставил перед собой руку.

Хоть-Куда под взглядом злых Шелестуньих глаз хотел отсесть от него подальше, но сзади был Костер и он обжег руку. Отдернул, стал дуть на пальцы.

— И не я!!

Теперь отвечать должен был Дум. Дум прикинул так и этак, прежде чем сказать слово.

— Наверно, Чихала?

— Точно! — воскликнул шаман. — Как ты догадался?

— Больше ведь некому, — скромно ответил Дум.

— Да ты прямо чихастик! — восхитился Шелестун. И сразу одумался. — Ну, наполовину… Нет, это, знаешь ли, ни то, ни се. — Тут старикашка перешел на бормотание: — Тогда на треть… Или на четверть…

Напролом и Хоть-куда, слушая Шелестуна, разинули рты. А тот продолжал бормотать, шевелясь при этом и шурша шкурой, ерзая, суечась, словно по нем забегали блохи.

— Кто хоть на пятую часть чихастик, должен сделать и остальные шаги и стать им полностью. Главное — завязнуть. Настоящий же чихастик — кто ТАМ целиком, так сказать, с головой. Чтобы наверху не оставалось ни кончика волоса, ни ноготка. Все глубже и глубже. До конца. Полностью. Понятно?

Дум кивнул, хотя на этот раз ничего не понял.

— Где ТАМ? — только и спросил он.

— О-о-о! — протянул Шелестун, и Дум подумал, что его беззубый рот никогда уже не закроется, как пасть Чихалы. — Это долго объяснять. Да и ты еще не готов к этому. А твои товарищи — тем более. Глянь, как они таращатся на нас… Ну-ка сядьте ближе к Костру! — прикрикнул он на Хоть-Кудая и Напролома. — Я сейчас просею ваши мозги, вытрясу из них дурь, которой вы понабрались за свою жизнь и особенно в дороге, и вы сами поймете, что вам делать.

Значит, так, — обернулся он к Думу, — ты попадешь ТУДА последним.

— Куда? — Дум теперь таращился так же, как и его попутчики.

— Места ТАМ хватит всем. Чем больше, тем лучше.

— Где?!

— И все ТАМ будут, все!

— Когда?

— Время поджимает. Торопитесь. Скоро грянет Последний Чох. Поэтому все должны знать, как ВСЁ было. Без этого знания вам будет трудно сделать самые верные шаги.

— Что ВСЁ? Какие шаги?

— Сначала не было ничего, — так и не ответив ни на один вопрос Дума, приступил к чему-то важному в разговоре шаман. — Потом раздался ужасающей силы чох — и в тот же миг появился наш Чихала.

Гости, как по команде, повернулись к каменной роже, которая, показалось им, высунула язык еще больше.

— ЧИХАЛА БЫЛ ТАК МОГУЩЕСТВЕН, ЧТО ВЫЧИХНУЛ САМОГО СЕБЯ.

— Сам себя?! — Дум потряс головой. — Как это?

— Понять это невозможно и объяснить тоже. В это нужно поверить и тогда все остальное объяснится само собой. Все остальное — а дальше тоже будут всякие чудеса — покажется простым и понятным.

Верите вы во всемогущий чох? — крикнул он на всю пещеру.

— Пока нет, — признался Дум, — хотя… если подумать…

— Думать больше незачем. Это лишнее. ВСЕ УЖЕ ОБДУМАНО. Новое мнение только внесет сумятицу в светлые умы. — Мы тоже сперва кое в чем сомневались и долго спорили, например, о том, что было вначале — Чох или Чихала?