В 1229 году Церковный собор в Тулузе издал декрет о том, что раскаявшихся еретиков следует сажать в тюрьму так, «чтобы они не могли повлиять на остальных узников»; в декрете также было записано, что если имущество еретика конфисковано, то он может забрать необходимые для себя вещи. Церковный собор в Нарбонне пошел еще дальше, предписав, что, независимо от возраста, пола и состояния, все еретики, не раскаявшиеся во «время милости» должны были отправляться в тюрьму пожизненно. Это было в 1244 году, через два года после убийства инквизиторов и священнослужителей в Авиньонете. Однако может показаться, что даже в те, ранние, годы, когда ересь была в расцвете своей силы, законы никогда не были чрезмерно жестоки к еретикам. Даже Церковный собор в Нарбонне издал собственные постановления, в которых говорилось о том, что инквизиторы не должны приговаривать в пожизненному заключению всех еретиков из-за нехватки кирпичей и известки для строительства тюрем.

По законам инквизиции, пожизненное заключение грозило тем, кто был виновен в лжесвидетельстве, а также тем, кто признался в приверженности к ереси под страхом смертной казни. С другой стороны, число не пожизненных заключений, о которых нам известно, удивительно невелико. Два приговора Бернара из Ко – на десять и пятнадцать лет, а также один случай заключения в тюрьму мужчины «до тех пор, пока Церковь считает нужным держать его за решеткой». В подавляющем большинстве случаев человека сажали в тюрьму пожизненно. Однако есть причины считать, что термин «пожизненное заключение» был скорее данью давнему обычаю и на практике означал очень мало. Мы уже приводили примеры других случаев, когда инквизиторы использовали термины и фразы, давно устаревшие и ставшие бессмысленными. Так было с «эластичной» формулой «animadversio débita» – «должное наказание»; так же дело обстояло с абсурдным приговором о передаче дела в руки светских властей. Во всяком случае, когда дело касалось заключения в тюрьму, мы должны обратить внимание читателей на огромное количество примеров того, как еретики были выпущены из темницы; почти половина приговоров о пожизненном заключении, вынесенных Бернаром Гуи, была изменена. Может показаться, что при хорошем поведении, убедив власти не сомневаться в искренности его намерения исправиться, узник получал шанс относительно быстро выйти из тюрьмы.

Существовало две формы тюремного заключения – более мягкое, или munis largus, или более суровое – munis strictus. Murus largus был обычным приговором. Если не было специальных указаний, то само собой подразумевалось, что еретика приговаривали к muras largus; a если приговор должен был выполняться в форме muras strictus, то это специально обговаривалось в документах. Бернар Гуи в 1307 году приговорил 19 человек к muras strictus.

Таким образом, большое количество приговоров было более легкой и менее суровой формой тюремного заключения, т. е. muras largus. Обычно узники обладали относительной свободой в пределах здания тюрьмы. Похоже, что они жили более или менее общественной жизнью, вместе ели, регулярно виделись. Фактически тюремная жизнь напоминала монашескую. Эймерик указывает, что по общепринятой практике друзья-католики могли навещать заключенных. А женам и мужьям разрешали жить вместе, если они оба сидели в тюрьме. Еду, деньги, вино и одежду им могли доставлять со свободы. Леа пишет, что «документы так часто указывают на подобную практику, что ее можно счесть установившимся обычаем».

Состояние дел в инквизиторской тюрьме Каркассона можно оценить по заявлению, сделанному в 1282 году инквизитором Жаном Галаном. Он был диким, фанатичным человеком. На его поведение в роли инквизитора поступало множество жалоб и даже привлекло к нему внимание Папы Римского и Филиппа Справедливого. В 1282 году, встревожившись оживлением еретической деятельности в Альби и его окрестностях, он издал серию постановлений о более жестком соблюдении дисциплины в тюрьме Каркассона. Заключенным еретикам запрещается выходить из тюрьмы без специального разрешения инквизитора. Тюремщику и его жене отныне запрещается есть вместе с заключенными и играть с ними в игры. В будущем никаких игр в тюрьме не стало. Ни под каким предлогом у узников не разрешается брать деньги, им запрещается получать от родных письма и посылки с предметами, которые могут послужить взяткой. В документах есть любопытный и интересный комментарий об одном тюремщике – явно сговорчивом человеке, нечистом на руку.

Лжесвидетелей, провинившихся священников, членов религиозных орденов, а также тех, чье поведение следовало наказать с особой суровостью, приговаривали к форме заключения, называемой murus strictus. Это было наиболее суровое наказание. Узника бросали в темную, отвратительную камеру, иногда подземную. Это была камерa-одиночка; кормили заключенного только хлебом и водой. Иногда узника приковывали цепями к стене и надевали на него кандалы. Навещать его дозволялось лишь инквизитору и епископу. Однако в 1351 году, по просьбе генерального викария Тулузы, король Иоанн II приказал, чтобы дважды в месяц узники имели возможность отдохнуть и поговорить с друзьями.

«В документах я натолкнулся на описание одного случая, – пишет Леа, – когда в 1328 году лжесвидетеля приговорили к murus strictissimus, то есть он должен был носить кандалы на руках и ногах… В деле Жанны, вдовы Б. из Тура, монахини из Леспинасса, которая в 1246 году совершала обряды катарской и вальденской ереси и была неискренна в своем признании, записано, что она была приговорена к заключению в отдельной камере в собственном монастыре, куда никто не мог входить и где никто не мог видеть ее. Пищу ей проталкивали в специальное отверстие. По сути, это была настоящая гробница для живого человека».[140]

У инквизиции были собственные тюрьмы в Каркассоне и Тулузе. Неизвестно, имела ли инквизиция свою тюрьму в Безьере; в Памьере епископ предоставлял в их распоряжение prison des Allemans. Похоже, что, в общем, инквизиторские тюрьмы были такими же плохими, как и светские, – грязные, едва проветриваемые, иногда вообще не подходящие для проживания людей. Довольно любопытно, что иначе дело обстояло в Испании, где и светские и церковные тюрьмы были лучше оборудованы. Однако в Лангедоке и Италии тюрьмы ничем особенным не отличались. Заключенным никогда не хватало питания, да и пища была не из лучших. При munis strictus к лишениям и дискомфорту менее сурового наказания добавлялись ужас одиночества и изнуряющая тяжесть кандалов. В таких условиях смерть становилась желанным избавлением от кошмара. Неизвестно, что при muras strictus первым лишалось жизни – разум или тело. Как нам известно, в 1273 году один узник «ранил себя в голову, желая смерти и надеясь убить себя».

Следует, впрочем, заметить, что подобные вещи были не по нраву даже самым ожесточенным инквизиторам. Меньше всего Святая палата хотела, чтобы все кающиеся грешники погибали в тюрьме от нужд и лишений. «Надо быть осторожным, – заявил один из представителей власти, поражая шаткостью своей позиции, – а то как бы суровая тюремная дисциплина не довела до смерти осужденных… потому что в этом случае судей, которые вынесли этот приговор, обвинят в неспособности вынести правильный приговор». Таким образом, даже если инквизитор был настоящим монстром, он не мог спокойно относиться… к смерти осужденного им еретика. Даже если мы согласимся с мнением оппонентов, которые выставляют всех инквизиторов только в черном свете и выставляют их как людей, глухих к голосу справедливости и ничего не знающих о порядочности, то нам придется признать, что следить за нормальным состоянием тюрем было в интересах инквизитора.

Большое количество необходимых реформ было внедрено в систему инквизиторских тюрем Папой Клементом V. Дачные выступления Бернара Делисье вызвали целый шторм враждебности против церковных властей Лангедока, в ответ на что инквизиция начала яростную кампанию против ереси. В 1306 году члены монашеских орденов двух религиозных домов написали Папе, торопя его вмешаться в это дело; тем временем консулы Альби и Корда официально пожаловались на поведение инквизиторов и Бернара де Кастане, епископа Альби. Было установлено, что множество невинных людей арестовали и посадили в тюрьму, что пытки к арестованным применяли без ограничений и что условия содержания людей в тюрьмах были отвратительными. Несколько человек так ослабли от нехватки пищи и пыток, что их сердца не выдержали и они умерли.