Последний окончательный этап наших тренировок это «завершающие проверки». Все вместе пять недель. Из них три недели — это то же ориентирование, но в гораздо более тяжелых условиях.

Кроме обычного снаряжения и оружия, ты несешь с собой сумку весом около шестидесяти килограммов. Там вода, еда и снаряжение. Или тебе просто дают нести противотанковую мину. Так, для веса. Весь отряд разделяется на пары, каждой паре дают маршрут на неделю, список «боевых» заданий, которые мы должны выполнить по дороге. Затем нас выкидывают в определенной точке, и мы отправляемся в путь. За неделю (с воскресенья до четверга) ты в общей сложности проходишь около двухсот-трехсот километров, спишь часов пятнадцать, съедаешь банок пять консервов и выпиваешь около тридцати литров воды. Естественно, никакого душа или смены одежды, спишь на земле в вырытых ямах и ешь исключительно руками. Курить нельзя, но поскольку никто за этим проследить не может, то я каждый раз беру с собой пару пачек сигарет и наслаждаюсь хотя бы этим. Главное — хорошо прятаться. Наш командир все время ездит на джипе по нашему примерному маршруту и если он кого-то замечает, то добавляет ему дополнительный вес. Так что передвигаться надо скрытно.

Задания по дороге: заминировать мост, устроить засаду, незаметно пробраться к вражескому наблюдательному пункту. Иногда весь взвод собирается вместе в определенной точке и выполняет совместное задание — имитация боя, захват высотки и так далее. После снова расходимся.

Ощущение, когда очередная неделя заканчивается и нас привозят обратно на базу, просто непередаваемое. Еще одна неделя завершающих проверок позади. Можно принять душ, нормально поесть, по-человечески выспаться. Или просто лежать на кровати и ничего не делать! Как же все-таки мало нужно солдату для счастья.

Из взвода отчисляют еще одного парня — Эльдада. Он слишком плохо проявлял себя на тренировках, сачковал, прятался за спины других, поэтому после совещания командиры принимают решение об его уходе. А ведь до конца обучения осталось совсем немного.

Четвертая неделя — это экзамен по «террору». Всю неделю Габи радовал нас своими новыми выдумками. В эту неделю ты должен показать все, что выучил за год. Он дрючил нас целыми днями стрельбами и рукопашным боем, а потом устраивал учебные тревоги, поднимая нас посреди ночи и устраивая ночные тренировки. Много стреляешь, много бегаешь, мало спишь. Все как обычно. Неделя заканчивается трехчасовым боем. Все выстраиваются по кругу, образуя ринг, и двое по очереди входят в него и дерутся. Через полчаса ты уже настолько устаешь, что сила удара у тебя меньше, чем у трехлетнего ребенка. Три часа поединков. Но после этого — все. Мы закончили «антитеррор». Устраиваем костер во дворе и ритуально сжигаем наши тренировочные майки с именами. Нет больше тяжелейших тренировок, нет больше мучений.

Габи подходит к нам, улыбается в первый раз за все это время и говорит:

— Ну, че, ребята, понравилось работать со мной? Пойдем отмечать в выходные?

Габи может улыбаться? Мы настолько удивлены переменой, произошедшей с ним, что в первый момент даже не находим слов.

Но остается еще одна неделя. Полная имитация действий отряда во время войны. Весь наш отряд идет вместе. Мы несем все снаряжение, которое используем во время войны, и ориентированием занимается кто-то один. «Боевых задач» на этой неделе довольно много, и маршрут тоже тяжелый, но нам это уже все равно, потому что все знают, что эта неделя последняя. Как бы тяжело ни было, через пять дней все закончится. И это настолько придает нам сил, что в последний день мы почти бежим, а не идем, хотя наши сумки не стали легче ни на грамм.

Мы заканчиваем на горе Канаим. Она на юге, недалеко от Мертвого моря. Весь маршрут построен с таким расчетом, чтобы мы прибыли туда к рассвету. Гору видно издалека, и когда мы приближаемся туда, то видим, что все подразделение пришло встречать нас и поздравить с окончанием тренировок. Они стоят на вершине, и когда мы подходим ближе, они начинают взрывать дымовые гранаты разного цвета, запускать сигнальные ракеты и кричать, подбадривая нас:

— Вперед, «Совы»! Поднимайтесь!

Подъем на гору почти отвесный, метров сто вверх, но мы карабкаемся почти бегом, даже непонятно, куда делась усталость прошедшей недели. Последние десять метров те, кто наверху, выстраиваются в ряд и помогают нам взбираться. Наконец весь наш взвод наверху. Нас хлопают по плечам, забирают наши сумки и поздравляют с окончанием этапа тренировок.

После мы выстраиваемся, и Гольдфус, командир подразделения, поздравляет нас и произносит пару слов. Гольдфус — высокий, бритый наголо и очень здоровый. Выглядит как настоящий убийца. Да он и есть убийца. За время, проведенное им в армии, он убил примерно человек пятьдесят. Полный психопат, когда дело доходит до боя. Зато всегда знаешь: что бы ни случилось, он всегда пойдет первым и всегда тебя прикроет. И на операциях с его участием можно чувствовать себя немного спокойнее. Итак, теперь он наш новый командир подразделения и мы будем воевать под его началом.

Наш командир и сержант проходят по кругу и вешают нам на грудь значки подразделения. Мояль подходит ко мне, протыкает значком мою рубашку и ударяет по нему кулаком. Острие впивается мне в грудь. Больно, но я терплю, сейчас эта боль для меня слаще, чем ласки любимой девушки.

— Ну что, Алон, рад? Поздравляю! — Мояль обнимает меня и хлопает по плечу. Только когда он отходит, я осторожно достаю иглы значка из груди, и рубашкой стираю с нее кровь.

А нам уже открыли шампанское, и наш сержант разливает его по стаканам. Все грязные, с боевой раскраской на лицах, мы чокаемся, пьем, нас снова поздравляют, и Саги достает из сумки пачку сигар. Я не люблю сигары и вместо нее достаю сигарету. Мы курим, наблюдая, как встает солнце над Мертвым морем.

Сегодня тринадцать человек закончили обучение и влились в подразделение. Так приятно и так неожиданно чувствовать себя в команде, а не молодым вечнозеленым курсантом. Мы больше не учебный взвод, который изводят вечными тренировками и который могут послать на задание только в случае крайней необходимости, мы теперь полноправные члены подразделения. Больше не будет изнуряющих тренировок и тяжелых учений. Больше никакой рутины, никаких дежурств по кухне, дозоров или охраны базы. Пусть этим занимаются пехотные полки. А нас впереди ждут боевые операции и настоящая война.

Спускаемся со всеми вниз, там для нас уже приготовлены столы с едой. Давимся пирожными, которые разложили наши девчонки, запиваем колой, хватаем еду руками. Вскоре набиваю пузо так, что уже не могу двигаться. Хочется завалиться спать прямо здесь, на земле.

Но нас уже ждут два автобуса. Один — для нашего взвода, другой — для всех остальных. Заходим туда, и Мояль кричит:

— Ботинки не снимать! Мне тоже с вами ехать! «Ага, непременно», — думаю я про себя и, усевшись, первым делом стаскиваю задубевшие ботинки. Носки от пота прилипли к ногам, и я с треском отдираю их. Приедем на базу — выкину их, да и ботинки уже пора менять. Вонь в автобусе стоит ужасающая, но мы настолько к ней привыкли, что уже не обращаем внимания. Вся усталость, накопившаяся за неделю, вдруг возвращается, и мы засыпаем уже метров через сто после того, как автобус трогается. Посреди дороги вдруг просыпаюсь, распахиваю рубашку и, увидев на груди два пятнышка засохшей крови, удовлетворенно засыпаю снова. Закончили. Долгие полтора года мы ждали этого дня.

Когда мы возвращаемся на базу, Мояль дает нам время привести себя в порядок, раздает пропуска, и нас выпускают в увольнение на целую неделю. Я надеваю выходную форму и прикрепляю к ней новый значок — теперь я настоящий боец.