— Как дела, Шатун? — улыбаясь, спросил я невысокого бойца. — Говорят, скоро на дембель?
— Да, товарищ старший лейтенант! Дома уже ждут… — уверенно отвечал солдат Шатульский.
Мы находились во внутреннем дворике роты… Когда-то зелёный разведчик теперь уже заметно возмужал… Подошел ко мне уверенной походкой… Но приложить ладонь к козырьку всё-таки не забыл… Хоть что-то осталось от моего воспитания…
— Где ты сейчас? У АГСчиков что ли? — я решил перепроверить старую информацию.
— Так точно, товарищ старшнант! Я теперь старший расчёта! — похвалился без тени смущения боец. — Ношу тело с одной коробкой… А второй номер — станину и две коробки с гранатами.
Значит ничего в его военно-полевой жизни не изменилось… Ведь именно я записал его в январе месяце в АГСчики… Правда тогда Шатун таскал не только тело автоматического гранатомёта, но ещё и две коробки… Но то было по его молодости. Тогда мои дембеля в шутку прозвали его Гарри… По аналогии с тем глухонемым пушкарём из фильма «Остров сокровищ», который таскал свою пушчонку прямо на спине… А для производства выстрела попросту опускался на четвереньки и пригибал пониже голову… Однако мы до такого изуверства не дошли… Ведь Шатульский был единственным молодым бойцом среди поголовно дембельского состава моей группы… Его я в обиду не давал, да и старички его берегли… Чтобы не таскать самим тело АГСа весом в семнадцать килограмм… Да ещё и две полностью снаряженные коробки…
— Ну, и как? Понравилось тебе с АГс-17 стрелять? — поинтересовался я.
— А как же! Ещё как! — оживился Шатун. — Знаете, как я?..
— Да слышал-слышал!.. — перебил его я. — Мне летом Кириченко рассказывал, как ты их ночью поливал… Сколько тогда завалил?
— Не знаю!.. — вот тут-то он и застеснялся результатов своей работенки. — Мы утром пошли посмотреть… А там вся площадка кровищей залита…
— Молодец! — похвалил его я и тут же перешёл к делу. — Пойдёшь обратно ко мне в группу?
Моё неожиданное предложение застало Шатульского почти врасплох… Но раздумывал он недолго… Не хотел и меня обидеть, и распрощаться со своим АГСом…
— Ну… Товарищ старший лейтенант… — замялся солдат. — Честно вам говорю… Не хочу уходить из АГСчиков! Понравилось мне это дело! Да и дембель через месяц, а то и меньше… Какой с меня толк?.. А я с АГС-семнадцать как… Вы лучше меня на выход берите как расчёт!.. С моим напарником!.. Мы уже такими спецами стали! Не пожалеете!.. Правда!..
— Ну, ладно! — согласился я без колебаний. — Договорились!.. На войну возьму только твой расчёт…
Мы распрощались… Как мне ни хотелось… Но военная логика и армейский прагматизм победили… Раз Шатун стал таким хорошим АГСчиком, то пусть он им и остаётся… Пригодится и в таком качестве… Вернее, больше пользы принесёт именно со своим автоматическим гранатометом с дальностью стрельбы в 1730 метров…
А вот солдат Москаленко моим непосредственным подчинённым не был никогда. Просто служил в моей первой роте восьмого батальона, что в Ростове на-Дону… Поэтому и поговорили мы чисто из формальности… После печально известного рейда отряда Шамиля Басаева на Будённовск этому бойцу предоставили отпуск, поскольку он был родом из тех мест… Но после возвращения в бригаду, Москаленко быстренько направили сюда — в наш третий батальон спецназа, который постоянно нуждался в пополнении из-за своей особенной военной специфики. Поэтому бригада ежемесячно скребла по своим сусекам…
Этому солдату я даже не предложил перейти ко мне в группу… Его морально-деловые качества я уже знал… Но главной причиной было то, что Москаленко предстояло демобилизоваться вот-вот… Как говорится, его дембель уже был даже не за горами…
Вечером я сидел в вагончике и внимательно изучал данные своих солдат, записанные в штатно-должностной книге первой роты. В основном все они призвались из европейской части нашей когда-то бескрайней, но всё ещё могучей и великой страны. Сержант Бычков проживал ранее в Краснодарском Крае, в станице Динской… Другой командир отделения — Шумаков оказался родом из города Волгодонска…
— Ты гля, почти земляк, — шутя сказал я ротному. — Из родной Ростовской области…
Майор Пуданов в это же время внимательно контролировал… Вернее, руководил трудовой деятельностью писаря Корнюхина, который уже приготовил раствор из глины, песка, воды, цемента и теперь собирался замазывать им щели на стыках печных труб. Наступал самый ответственный момент этой операции и поэтому Александр Иванович не спускал своего взгляда с рук Корнюхина.
Ротный лишь коротко бросил мне через плечо:
— Да у тебя там кто-то из БТРщиков… прямо из самого Ростова. Что ты делаешь? Ты не сверху накладывай, а в щели раствор забивай! Ох, бля-а… И кто же тебя в институт взял?
— Я же учился в политехническом, а не в строительном, — возразил боец и стал щепочкой проталкивать раствор поглубже между печным коленом и трубой.
Командир роты предпочел не пачкать своих белых ручек… Зато вздыхал и изредка ругался…
Я опять углубился в чтение документации и через пять минут нашёл ещё одно вроде бы знакомое название.
— Рязанская область, Чучковский район, деревня… что-то мне оно до боли напоминает? Вот только что, не могу вспомнить?
— А там-то ты когда успел? — поинтересовался Пуданов. — В училище? Да кто так делает?!
— Мы же рязанские леса да болота на учениях облазили вдоль и поперек… А вот теперь… Совсем забыл…
Я усиленно наморщил лоб и даже поднял взор к потолку, но все мои попытки были пока безуспешными…
— Нет… Это не Красный Пахарь… Там только два фундамента осталось…
Мои раздумья были прерваны грубо и даже нахально…
— После ваших учений? — негромко спросил оборзевший студент.
Но я не успел ответить… После удара возмездия ладонью ротного по излюбленному «ученому» затылку в вагончике вновь раздался громкий и обиженный голос писца-печника.
— Ну, товарищ майор, ведь только что заделал щели… А вы меня…
Перед этим отчаянным воплем я услышал какой-то странный стук…
— А ты лбом… Да по трубе и свежему раствору… — Передразнил его Пуданов. — Вот я и говорю: не отвлекайся от работы и не встревай в служебные разговоры старших по званию… Тут тебе не тайга, а ротная канцелярия… Взамен той, которую ты, подлец и негодяй, спалил… Кстати, что там с этим населённым пунктом стало? неужели опять студенты?
— То ещё до нас сожгли… Немцы в 41-ом. — Рассеянно и задумчиво говорил я, с особой теплотой вспоминая относительно безбрежные просторы полей Рязанщины плавно переходящие в болотистые низменности с комарьём и мошкарой. — Это не то… корову на нас повесили в другом месте.
— А это ещё как? — Не отрываясь от контроля за восстановлением буржуйки, спросил ротный. — Какая такая корова?
— О-о… Да это целая история… Так сказать, военно-приключенческий детектив… Правда, с печальным концом… — После этих слов я рассмеялся уже без прежней иронии, но зато с нынешним превеликим удовольствием. — Представляешь! Почти всю Рязанскую область пешкодралом обошли и практически везде нас встречали чуть ли не с хлебом-солью… Ну, с домашним молоком или водкой, это уж точно!..
Но… Летом на очередных учениях в этом самом Чучковском районе одна наша подгруппа прошла поздним-препоздним вечером через полуразвалившийся колхоз с названием «Сорок лет без урожая». А местные жители там — ну, такие ушлые пройдохи… Своего счастливого шанса никогда не упустят… Уже утром нас всех срочно по радиосвязи собрали в пункте сбора, где руководитель учений полковник Некрасов.
Нервно докурил свою последнюю сигарету из пачки… И задушевным голосом нас спрашивает: «Ребята! Ну, зачем же вы её убили?» А мы же ничего ещё не знаем! Подумали, что на нас хотят чей-то труп повесить…
— Мокруху пришить! — рассмеялся Иваныч. — Столетней давности…
Я тоже посмеялся, но так… чуть-чуть… Больше из вежливости… Начальство же всё-таки…
— Мы молчим, как брянские партизаны… А преподаватель стал по-новой допытываться… Мы не выдержали и решили уточнить: «Кого хоть убили-то Старушку мхом заросшую или девку симпатичную?» А Некрасов своё гнёт: «кто же из вас пристрелил одну-единственную колхозную корову?..» Тут-то дело и прояснилось!.. Оказывается, ещё ночью эти оголодавшие селяне дозвонились до дежурного по нашему воздушно-десантному училищу и нагло заявили ему, что через их «зажиточную» деревню прошло три курсанта-десантника, которые мимоходом… То есть походя… Самым безжалостным способом лишили жизни их знаменитую красавицу-бурёнку!.. Остававшуюся последней отрадой и надеждой на будущее благополучие местных крестьян. А это же голодный девяносто второй год… И, по их словам, эти трое озверевших десантников в течении пяти-десяти минут освежевали всю тушу и забрали её с собой целиком, оставив несчастным жителям только рога, шкуру и копыта.