Холодно, холодно. Беда ледяная, неминучая настигла, му-
чает иглами колотого льда. Долог, холоден путь – лечь под
белый полог, отдохнуть. Не вздохнуть, не разомкнуть век
заиндевелых. Тело, как чужое, не сгинается, опускается
чуть живое на холодную, на белую постель. Белый хмель
над ним осыпается – спит, не просыпается, пронзенное
снежными копьями, нежными хлопьями занесенное. И не
дышится, только слышится – где? когда? талая вода из-
подо льда пробивается, собирается в ручьи, и журчит, и
бежит – куда? – да к тем же, всё к новым фиалкам лило-
вым, подснежникам горько-медовым. То не колкие иглы
суставы пронзают, – пронимают землю иголки-тонинки,
молодые былинки-травы. Не метели морок слепит нераз-
глядно, – цветопадный ворох вишен в апреле. Не старуха
седая вопит, убивается – усмехается красота молодая.