… грязный и оборванный человек сидел в углу укрытия, сделанного, казалось, целиком из кости. Маленькая галогеновая лампа сияла перед ним. Его руки свободно свисали, но запястья были крепко скованы электронными наручниками. Вонь сырого мяса заполняла воздух, заставляя его морщить нос в отвращении.

… Дарт Вейдер, чей бронированный жизнеобеспечивающий костюм разрывал плоть под собой в дюжине мест, стоящий посреди разрушений суровой битвы. Мертвые штурмовики, лежащие кусками на окровавленном полу, окруженные осколками разбитого транспаристила и исковерканного металла. Бывший Мастер положил руку на взорванный храм, дотронулся до видимых там звезд и пошатнулся.

— Он мертв, — с некоторым усилием сказал Вейдер, через хрип поврежденного респиратора.

Император вышел из тени, чтобы встать рядом с ним.

— В таком случае, теперь он сильнее, чем когда-либо.

Было ли это тем, что могло бы случиться, если бы он сопротивлялся Мастеру вместо того, чтобы беспомощно сдаться, в то время как вся его жизнь была перевернута вверх ногами? В своем смертном состоянии полусознания бывший ученик не мог ответить. Он мог лишь смотреть, словно размытую, обрывочную голодраму, в надежде, что когда-нибудь, возможно, когда у него появится больше фрагментов, в них начнет проявляться смысл.

Чем бы это ни было, оно стало еще сложнее. За гранью света и тьмы, прошлого и будущего, жизни и смерти, он видел то же лицо, что мелькнуло в время схватки с Рам Кота, лицо, которое могло быть лицом старого человека, если он существовал: сильного и доброго, с темными волосами и теплыми карими глазами. На фоне этого он мог слышать далекий гул оружия и разрывы снарядов. Деревья ломались и падали. Тень довлела над зрением, как будто туча закрывала солнце. Он ощущал запах горящей крови и шерсти, слышал звук шипящей плоти, разрезаемой световым мечом. Голос кричал: «Беги. Беги сейчас же!..»

…Но он не бежал. Он не мог. Какой бы то ни был сон, он не позволял ему двигаться. Он был заточен в нем, крепко схвачен неким странным видом мысленной смолы. Была это лишь фантазия или нечто более зловещее? Пытался ли кто-нибудь рассказать ему о чем-то?

Он видел…

…Где-то не так далеко, или, возможно, на самой далекой границе вселенной Юнона Эклипс страдала.

Глава 11

Он испытал не удивление, а скорее облегчение, когда проснулся. В любом случае, сначала.

Первым доказательством того, что он воскрес, стало то, что тьма действительно наступила. Видения угасли, и голоса ушли вместе с ними. Пришел тот долгожданный период времени, когда было нечего видеть или слышать, или даже думать. Он мог просто отдыхать и существовать.

Затем новые шумы начали проникать в мирную тишину: жужжание режущих лезвий, низкие гудки и пощелкивания от дроидов, шипящий и свистящий звук, возможно, прижигающего инструмента, и прочие зловещие звуки. Его сердце забилось быстрее при звуке дыхательного аппарата, перекрывающего остальные. Маленькая задержка между каждыми циклами дыхания была до ужаса знакомой.

Искусственный голос произнес:

— Лорд Вейдер, он возвращается в сознание.

— Держите его обездвиженным пока я не закончу.

— Да, сэр.

Бывший ученик рванулся из невидимых пут, чтобы передвинуть конечности, которых не мог чувствовать. Бормотание шумов вокруг него стихло на мгновение с тем, чтобы вернуться на этот раз сопровождаемое светом и ощущениями. Он был привязан лицом вниз к столу в центре операционной. Многоцветные трубки и проволоки бежали от нескольких мест на его теле к темным машинам, нависающим над ним, и тянулись к высокому потолку. Угловатые дроиды кружили около него, коля и тыча в него заостренными приспособлениями.

Знакомая фигура Дарта Вейдера замаячила над ним, как только, безо всякого предупреждения, все чувства вернулись к нему.

Он рванулся из ремней, удерживающих его, и гневно закричал:

— Ты! — Пена покрыла его губы. Он никогда не испытывал такой ярости — ослепляющей в своей чистоте, и настолько дикой, что она весьма истощила его. — Ты убил меня!

— Нет. — Вейдер наклонился ближе, положив одну руку в перчатке на стол, как будто буквально внушая свою серьезность бывшему ученику. — Император хотел, чтобы ты умер, но я нет. Я принес тебя сюда, чтобы возродить. Если Император узнает, что ты выжил, то, возможно, убьет обоих.

Он уставился на лишенную выражения маску, вывернув шею, чтобы увеличить расстояние между ними. Могло ли это быть так? Его воспоминания о предательстве и боли были не замутнены сомнением. Вспышка яркого красного светового меча Мастера, высовывающегося из его внутренностей, испугала и чуть было не лишила его сознания вновь. Он сопротивлялся, вспоминая последние слова Шаак Ти: «Ситхи всегда предают друг друга». Он был так уверен, но уверенность ничего не значит. Он должен решать рассудком, а не телом.

— Почему? — спросил он. — Зачем спасать меня, подвергая себя такой опасности?

— Потому что ты — преимущество, которое мне нужно, чтобы свергнуть Императора. Он принудил меня сделать это до того, как мы были готовы. Теперь он верит, что ты мертв. Его неведение — твоя настоящая сила, если у тебя есть воля, чтобы использовать это.

— А если я откажусь?

Голос Дарта Вейдера зазвучал жестче, его фигура стала еще темнее, если это только было возможно:

— Тогда ты умрешь. Эта лаборатория самоуничтожится, и ты погибнешь, как и все на борту. Свидетелей не будет.

«Их никогда нет», подумал он, «там, где ты участвуешь». Но годы служения остановили его от высказывания этого вслух. Он закрыл глаза, неуверенный, чего больше боялся: Дарт Вейдер говорил ему правду сейчас, или же все, что ему когда-либо говорили, было ложью.

Грубое дыхание респиратора приблизилось.

— Император приказал убить тебя, — сказал Дарт Вейдер. — Только присоединившись ко мне, ты сможешь отомстить.

Он открыл глаза и уставился на маску, скрывающую человека, убившего, а затем спасшего его.

Только один выбор давал ему время обдумать это странное положение еще раз. Только одно решение могло принести ему возможность позднее передумать. Только одна развилка на его пути оставляла его в живых, а не мертвым.

Пустым голосом, ученик сказал:

— Каковы ваши приказания, Учитель?

Дарт Вейдер выпрямился, удовлетворение сквозило в каждом его движении.

— Император прячется за своей армией шпионов. Они следят за каждым моим шагом. — Одна рука в перчатке махнула машинам, обслуживающим операционную. Дроиды отступили, и трубки втянулись обратно. — Мы должны отвлечь их внимание. — Он нажал кнопку на столе.

Узы, связывавшие ученика, отпали с легким хлопком. Он медленно сел, потирая запястья, и взглянул на свое тело. Он был одет в совершенно новый костюм, немного напоминающий одежду Мастера, с высоким воротником, из черной кожи, покрывающей тонкую броню, тяжелые перчатки и ботинки. Неподалеку над плечом одного из дроидов-хирургов находился плащ с капюшоном, черный, с красной подкладкой, по-видимому, тоже его. Тот же дроид передал ему эфес светового меча. Потребовалось мгновение, чтобы осознать, что это был не тот меч, которым он орудовал всю свою сознательную жизнь. Тот меч исчез в космическом вакууме и был утерян навсегда.

Он согнул пальцы, чувствуя себя сильнее и как-то по-иному. Боль совершенно ушла. Он чувствовал себя лучше, чем когда-либо, несмотря на то, что провел несколько месяцев в бакта-камере.

Вместо того, чтобы обдумать эту мысль, он спросил:

— Какого рода отвлечение внимания? Убийство?

Мастер покачал головой.

— Ни одно единичное действие не отвлечет внимания Императора надолго. Тебе необходимо собрать армию, чтобы противостоять ему.

Ученик склонил голову.

— Ты найдешь врагов Императора и убедишь их, что желаешь свергнуть Империю. Затем ты создашь союз повстанцев и инакомыслящих, с помощью которых мы займем Императора и его шпионов. Отвлекая их внимания, мы сможем достичь нашей цели.