-  Бери-бери! - положила голубенький наряд на мою кровать. - Младшей сестре надоело донашивать за мной. Мама о нем не вспомнит. А тебе сгодится.

-  Я не могу принять, - повертела головой. - И я буду искать подработку. Мне и так неудобно пользоваться вашей добротой.

-  Вот когда найдешь, потом и будешь отказываться, а пока бери, - возразила Вейла и еще напомнила: - За книжками не сиди все выходные. Пройдись...

После их ухода я еще долго читала. Даже если все пойдет плохо, и я не найду подработки, у меня все равно есть полгода, чтобы чему-то научиться.

Так успокаивала себя, однако думать о будущем было страшно. Впереди осень, дожди, понадобится теплая одежда... Не знаю, на что надеялась, решаясь на авантюру, но если бы отказалась от учебы, всю жизнь жалела.

После полудня я перекусила, освежилась, надела платье Тейи и пошла прогуляться.

Девочки сказали, что неподалеку есть красивый академический парк, где они и студиозы других факультетов выращивают лекарственные и просто красивые, редкие травы, кусты, деревья под руководством одного из лучших садовников южного побережья.

После зеленого Гронвиля мне не хватало лесного свежего запаха, зеленых рощ с птичьими трелями, поэтому я с удовольствием прогулялась бы по нему.

Пройдя уже по хорошо знакомой академической улице, вышла на нарядную набережную. Прошла по ней два квартала вниз и вышла к красивым кованым воротам, распахнутым настежь.

Их орнамент был простым: вертикальные прутья чередовались с короткими стрельчатыми шипами. Но боковые створки и арку наверху украшало изящное кружево, в переплетении которого гармонично сочетались виноградные лозы и розы. Выпуклые части ягод и цветов покрывала позолота. Смотрело все в целом строго, но утонченно и живописно. Я засмотрелась и услышала бурчание:

-  Руками не трогать! Не ломать! Наказание - штраф!

Бородатый смотритель в зеленой форме с эмблемой академии смотрел грозно, и я поспеши заверить его:

-  Нет. нет! Любуюсь работой! Ковка отменная!

-  Это литье! - возразил мужчина.

-  Правда?! - округлила глаза и подошла ближе к створке. - А можно потрогать?

-  Можно, но я смотрю в оба!

Решетка была в правду необычной. Я водила пальцем по ней и думала, как же такое можно отлить? Это же не какая-то мелочь!

Но смотритель парка не сводил с меня пристального взгляда. Чтобы не накликать на себя подозрения, я пробормотала:

-  Изумительная работа! - и пошла по мощеной дорожке.

Вдоль широкой аллеи, по тенистым краям располагались скамейки, на которых сидели горожане. Несомненно, вид, раскинувшийся передо мной, красивый, но не такой как в Гронвиле. Здесь во всем чувствуется рука садовника, восхитительная искусность, и я в детском деревенском платье чувствовала себя чужой.

На меня свысока поглядывали разряженные дамы, поэтому я ускорила шаг и, как только появилась возможность, свернула в менее людное место.

Цветочные, благоухающие клумбы сменялись разноцветными шаровидными кронами подстриженных кустов. Некоторые цвели, другие имели удивительные оттенки листьев. Сочетание тонов и мастерство садовников завораживало, но я хотела разыскать местечко, поросшее привычной травой и осокой, чтобы по обочине росли полевые травы, что привыкла видеть с детства, стрекотали сверчки и цикады, летали стрекозы...

Я шла и шла, пока не спустилась во влажную, душную низину, откуда доносилось монотонное, громкое кваканье. Ориентируясь на этот гомон, вышла к пруду, покрытому ряской.

Вот теперь я нашла то, что хотела: сонную тишину, отсутствие косых взглядов и грустные воспоминания о доме. Как же скучаю по своим родным болотам.

Сойдя с узкой тропинки, добралась до двустволой раскидистой ольхи, под ней примяла траву и села, прислонившись к шершавому стволу.

Перед выходом из общежития, я сомневалась: стоит ли попусту тратить время? Но теперь не жалела, что пришла в летный сад. От созерцания спокойной водной глади находило успокоение.

Достала из кармашка припасенную корочку от пирога Вейлы и начала отщипывать от него по кусочку. Пожалуй, это место станет моим самым любимым в Эльверде.

Вдруг сбоку послышалось кряхтение. От неожиданности я подскочила.

-  Элик! Несносный мальчишка, это ты?! Иди сюда! - раздалось добродушное ворчание. - Иди-иди! Иначе пожалуюсь твоей матери, что ты несносный бездельник!

Боясь обнаружить себя, я молчала. Тогда голос незнакомца стал горестным:

-  И не жалко тебе деда?

-  Я не Элик, - не удержалась я и ответила.

-  Жаль. Элик мне бы очень пригодился. Или смею рассчитывать на вашу любезность? Не могу разогнуться.

-  Почему?! - осторожно сделав несколько шагов на голос, я поднялась на небольшой холмик и увидела согнутого пополам старика со странной штукой в руках. На конце длинной палки болтался колпак...

-  В старости ползать на коленях и думать, что за это ничего не будет, непозволительная глупость, - вздохнул старичок. - Я надеялся на помощь Элика, но он сбежал. И ловить златокрылого двурога пришлось самому.

-  И как охота?

-  Вижу, чувство юмора, юная леди, у вас развито, - снова вздохнул старик, попытался разогнуться и охнул.

У меня в мыслях не было издеваться над ним, но уж очень хотелось узнать про двурога да с золотыми крыльями. Некрасиво вышло. Я осторожно подошла к нему, осмотрела добротный костюм незнакомца, очки, пуговицы (рассудила, что такой вряд ли станет грабить) и спросила:

-  Чем вам помочь?

Надо было всего-то, придерживая под руку господина Ворди, довести до небольшого бурелома, живописно раскинувшегося неподалеку, и помочь сесть. Глядя, как каждый шаг старичку дается с трудом и болью, я перестала ждать от него подвоха и разговорилась:

-  А разве бывают двурогие златокрылы?

-  Сейчас-сейчас. Дойдем до моей сумки. Покажу!

Я уже представила чудного зверя, с рогами и крыльями, перепивавшимися на солнце золотом, и каково было моей разочарование, когда отдышавшийся старик достал из сумки толстую книгу, развернул ее на странице, заложенной ярким фантиком от конфеты, и ткнул пальцем в черно-белый рисунок обыкновенного жука!

-  А вы чего ожидали? - улыбнулся господин Ворди.

-  Что-то красивое, - с сожалением призналась я. - Сказочное.

-  Если поймаем его, нам сказочно повезет: рассмотрим золотистые крылышки, которые в дальних странах используют как блестки для украшения нарядов. Думаете, иноземные дамы так глупы, что согласятся украшать себя чем-то некрасивым?

-  Но наши дамы их крылья почему-то не используют! - возразила я.

-  Чтобы поймать единственный экземпляр, я уже который день ползаю на карачках. А чтобы расшить узор, сколько придется положить сил?

-  А этот жук такой неуловимый?

-  Элик у меня неуловимый! - вздохнул старик. - Не ленился бы, давно поймали бы.

-  И принялись бы за безглазика желтого. - Он посмотрел на меня и предложил: - А, быть может, вы мне поможете?

- Чем?

Уже скоро на коленках ползала я! До того хотелось увидеть, чем украшают себя заморские дамы. Господин Ворди сидел на трухлявом стволе и наставлял меня:

-  Они любят влажные, тенистые места! Как только увидишь что-то похожее на двурога, накрывай его сачком! Потом разберемся, кого поймали!

Я настроилась на долгую возню. Уже  сожалела, что поддалась на уговоры и трачу свое время попусту. Но оставить старичка одного мне было неудобно.

«Ладно! Загляну в несколько мест, потом сошлюсь на занятость, откланяюсь и уйду...» - бубнила себе под нос. Но уже на третьем перевернутом камне наткнулась на крупного жука.

-  Я что-то нашла!

-  Вряд ли это он! Мы с Эликом две седмицы ползали, и ничего!

-  Но это вы с Эликом ползали, а у меня времени не так много, чтобы две седмицы жука ловить! - пробормотала я, но старик услышал. Надо же.

-  Неси, поглядим на твой улов!

Я осторожно подцепила пальцами жучару, с переливающимся на солнце фиолетово-золотистым панцирем, и понесла показывать.