-  Думаешь, Дирку важно, насколько богатое у меня платье?

-  Нет. Но у него есть мать, тетка, сестра, дружащая с Бьянкой, а им до всего есть дело! - привела свои доводы мама. И я начала торговаться:

-  Но в нем мне будет удобно, и я буду чаще улыбаться.

- Хотелось бы верить, - вздохнула она, но поняв, что я готова идти на уступки, уже не спешила уходить. И я добавила:

-  Еще надену серьги с жемчугом, что тебе так нравятся, и не сниму в дороге!

-  Ну, если подумать, - мама окинула меня взглядом, - с хорошей прической и украшениями платье будет смотреться неплохо...

-  Ладно, - вздохнула я. - ты выбираешь прическу.

Только после этого я получила зеленый наряд обратно.

Затем ко мне пришла Фейли. После маминой ревизии пришлось все разбирать по сундукам и шкафчикам, но с подругой это делать веселее, тем более что она болтушка и хохотушка.

Не успела я прикрыть дверь. Фейли заговорщицки зашептала:

-  Ой, что я, Тилька. слышала!

Одни ее карие озорные глаза намекали, что новость сногсшибательная. Не терпелось ее услышать, но я приложила палец к губам. Из-за любопытства мама иной раз могла и подслушивать. Это, конечно, не очень хорошо, но я и сама не менее пытливая. Сколько раз Мельна в детстве ловила меня на подобном и дергала за уши. Удивительно, что они у меня выросли нормальными!

Я села на постель, похлопала ладонью рядом, приглашая подругу сесть поближе, и приготовилась слушать.

-  Ох, знала бы ты, как Бьянка на тебя злится! Стоит упомянуть тебя, как гусыня шипит! А когда вы с Дирком шли вместе - за вами тайком бежала!

От новости я расхохоталась до слез. И только успокоившись, фыркнула:

-  Делать ей нечего! И не лень же?!

-  А разве ты Дирка к ней не ревнуешь? - удивилась Фейли.

-  Нет. - покачала головой. - Зачем?

-  Ну да, чего тебе ревновать? Он с тебя глаз не сводит, на ярмарку позвал, - подруга вздохнула. - А меня никто не зовет.

-  Разве? А Садин?!

-  Ой, сравнила тоже Дирка и Садина! - обиделась подруга.

-  Хочешь, на следующую ярмарку, когда поеду с родными, возьму тебя с собой?

-  К следующей ярмарке ты замуж выйдешь, и никуда мы не поедем! - пробурчала она с досадой и вытянула губы уточкой.

-  Не выйду! - взяла ее за руку.

-  Выйдешь! Зела тоже отпиралась, а потом вышла!

-  Но я точно не хочу замуж. Совсем-совсем! Ты еще вперед меня успеешь! - я долго утешала подругу, рассказывая, что смотрю на сестру и понимаю, что замужем ничего интересного нет. Вроде бы глупости какие-то рассказывала, но Фейли смеялась до слез и домой уходила в хорошем настроении.

Я же, проводив ее, легла спать. Вдруг в дороге не удастся сомкнуть глаза, а проспать ярмарку не хочу.

Вечером, пока сонная сидела на стуле и клевала носом, мама заплела мне косы, уложила их. Затем я поела, оделась. Как раз успела без спешки собраться, и пришел Дирк.

Родители встретили его приветливыми улыбками, пожелали хорошей дороги и много покупателей, и когда мы сели в телегу и тронулись, замахали руками. Мама даже от умиления вытирала платком слезы.

Я села на постель, похлопала ладонью рядом, приглашая подругу сесть поближе, и приготовилась слушать.

-  Ох, знала бы ты, как Бьянка на тебя злится! Стоит упомянуть тебя, как гусыня шипит! А когда вы с Дирком шли вместе - за вами тайком бежала!

От новости я расхохоталась до слез. И только успокоившись, фыркнула:

-  Делать ей нечего! И не лень же?!

-  А разве ты Дирка к ней не ревнуешь? - удивилась Фейли.

-  Нет. - покачала головой. - Зачем?

-  Ну да, чего тебе ревновать? Он с тебя глаз не сводит, на ярмарку позвал, - подруга вздохнула. - А меня никто не зовет.

-  Разве? А Садин?!

-  Ой, сравнила тоже Дирка и Садина! - обиделась подруга.

-  Хочешь, на следующую ярмарку, когда поеду с родными, возьму тебя с собой?

-  К следующей ярмарке ты замуж выйдешь, и никуда мы не поедем! - пробурчала она с досадой и вытянула губы уточкой.

-  Не выйду! - взяла ее за руку.

-  Выйдешь! Зела тоже отпиралась, а потом вышла!

-  Но я точно не хочу замуж. Совсем-совсем! Ты еще вперед меня успеешь! - я долго утешала подругу, рассказывая, что смотрю на сестру и понимаю, что замужем ничего интересного нет. Вроде бы глупости какие-то рассказывала, но Фейли смеялась до слез и домой уходила в хорошем настроении.

Я же, проводив ее, легла спать. Вдруг в дороге не удастся сомкнуть глаза, а проспать ярмарку не хочу.

Вечером, пока сонная сидела на стуле и клевала носом, мама заплела мне косы, уложила их. Затем я поела, оделась. Как раз успела без спешки собраться. - и пришел Дирк.

Родители встретили его приветливыми улыбками, пожелали хорошей дороги и много покупателей, и когда мы сели в телегу и тронулись, замахали руками. Мама даже от умиления вытирала платком слезы.

Ночью хорошо, не душно, только ничего в темени не видно.

Девять телег неторопливо ехали по пыльной дороге. Две из них принадлежали семье Дирка. В первой ехали он, я, его отец, а в другой мать и сестра. И в обоих возках лежал товар. Они гномы хозяйственные, попусту на ярмарку не поедут.

Бирка, сестра Дирка, дружит с Бьянкой и меня недолюбливает, называя бесчувственной змеей. Хотя на моего младшего брата поглядывает. Но я же на нее Харсту не наговариваю. Не понимает она, что мне до слухов и ее происков нет дела, потому что к Дирку не лежит душа.

Мама в дорогу дала большую корзину с пирогами и ягодно-медовым взваром, поэтому я щедро угощала Дирка с отцом, но чем больше они нахваливали стряпню, тем больше сердилась его сестра. Спиной чувствовала ее взгляд.

Когда начало светлеть, мы ехали уже который час. Я редко прежде ездила на такие расстояния и дорогу переносила тяжело. Если бы Дирк не захватил подушек, язык себе от тряски откусила бы.

В пути к нашему обозу присоединялись и другие телеги. Дорога-то одна, узкая, не обгонишь. Да и вместе не только безопаснее, но и веселее. Устав от тишины, некоторые путники запевали задорные песни, развлекая себя и других.

Наш болотисто-лесной край постепенно переходил в рощи, затем поля, сонные деревни. Они мелькали, сменяя друг друга, пока вдалеке не появились городские стены.

Ботвифуль стоял на горе, поэтому виднелся издалека, однако до него еще ехать и ехать.

-  Раньше выехали, раньше въедем в ворота. Товар разложим, может, вздремнем немного. Главное, место хорошее успеть занять, чтобы люд шел, - радовался Лейрал, отец Дирка.

-  Народа много приехало, придется постоять у ворот, - кивнул Дирк на растянувшуюся вереницу телег перед нами.

-  Много - смотря с чем сравнивать, - возразил Лейрал. - В иные города за два - три дня съезжаются, а то и за седмицу...

Они беседовали, а я мечтала скорее доехать. До того устала сидеть, что больно. Очень хочется размяться. Но пришлось ждать, когда до нас дойдет очередь, стража осмотрит возки и пропустит.

Наконец, оплатив пошлину, мы въехали в Ботвифуль, где мне сразу стало неуютно. Дома будто нависают, давят, небо закрывают. Нет, наш Гронвиль хоть и крохотный, но уютный. И воздух свежее. Деревьев, цветов больше... Всяко лучше.

И народу тут, как муравьев. Все суетятся, толкаются и никто ни с кем не здоровается. Смотрят равнодушно сквозь тебя да проходят мимо.

Из-за столпотворения повозок до рынка добирались еще час. Солнце поднималось. Спасительного ветерка не было и не было желанной прохлады. Проходилось сидеть на солнцепеке и щуриться. То еще удовольствие. Если с родными с их одобрения я могла делать что пожелаю, то сейчас изнывала от жары и нетерпения, но молчала. Да. это не с папой и братьями ездить. К тому же я волновалась: удастся ли воплотить мой план?

Наконец, отец Дирка определился с местом, и из надоевшего тесного возка я спустилась на мостовую. Сладко потянулась, зевнула.

-  Тиль, прихвати плащ, а то потеряется среди вещей, - спохватился Дирк. Сразу видно, хозяйственный.