Чуть дальше я подробнее расскажу об этой таинственной гробнице и объясню, почему не считаю, что в ней покоится Тутмос II и что обнаруженная там мумия скорее всего не имеет никакого отношения и к сыну Тутмоса III.

Изучив план, строение и внешний вид первой гробницы Хатшепсут, я как-то подумала: а что если ДЦ-32 – гробница какой-нибудь другой женщины, тоже царицы или царевны?… И тут мне в голову пришло имя Меритры-Хатшепсут II, которая, возможно, была второй дочерью Хатшепсут. Эта догадка уже сама по себе имеет не последнее значение, поскольку тела великих царских жен из XVIII династии пока нигде не нашли. А искали их и на севере Египта, и в окрестностях Амарны, в Среднем Египте. Я же со своей стороны предположила, что их могли похоронить рядом с мужьями, а проще говоря – в Долине Царей.

Жизнь у этой женщины сложилась довольно странно. Она была женой Тутмоса III, возможно, после Нефруры, приходившейся ей сестрой. При этом, однако, нет никаких свидетельств того, что Меритра-Хатшепсут была дочерью Хатшепсут. В таком случае кто же мог быть ее отцом? Тутмос II, сводный брат и муж царицы-фараона? Точно так же возникает вопрос и о законном отце Нефруры. Если у Хатшепсут действительно была связь с Сенмутом, ставшим Хранителем Амона, он вполне мог быть отцом и двух дочерей Хатшепсут.

Но тогда почему нет никаких изображений Меритры-Хатшепсут II ни на стенах храмов, ни на барельефах, где представлены все члены семьи царицы и ее близкие? Изображение Нефруры с Сенмутом имеется на Лазурной горе в Синае, где обнаружили капеллу Хатор. Многочисленные кубические статуи отображают ее еще совсем маленькой девочкой на руках у Сенмута. Существует немало предположений, объясняющих такое «отчужденное» отношение к Меритре. Возможно, царица Хатшепсут недолюбливала ее и отстранила от себя, отдав всю свою любовь старшей дочери, которая когда-нибудь приняла бы от нее власть. А может, у Меритры был скверный нрав, что и отдалило ее от матери?

Как бы там ни было, рисунки больше ничего прояснить нам не могут. Поэтому приходится смириться с довольно странной мыслью, что царица-фараон не позволяла изображать младшую дочь на стенах сооружений в свою честь разве только потому, что Меритра не была ее дочерью.

Вокруг дочери Хатшепсут тоже витает немало тайн. За отсутствием каких бы то ни было свидетельств издавна считалось, что она умерла в детском возрасте. Однако недавно найденные изображения, где она предстает девушкой-подростком, доказывают, что прожила она довольно долго и мать дала ей должное образование и воспитание в надежде увидеть ее своей преемницей. Но хотела ли Хатшепсут приобщить дочь к политике, потому что намеревалась возвести ее на египетский престол целенаправленно, или же по причине опасения, что Тутмос III может умереть раньше срока, как оно случилось с Тутмосом II и Тутмосом I? А может, Хатшепсут пыталась отомстить Тутмосам, не принадлежавшим к царскому роду, и создать династию женщин-фараонов, в чьих жилах текла бы царская кровь? Трудно представить себе, чтобы та, которая нареклась «Мааткарой» и почитала Маат, богиню утвержденного порядка, пожелала бы нарушить устоявшиеся традиции.

Тем не менее Нефрура получила примерное образование, благо наставники у нее были не из последних – такие как Сенмут и Сенмен. А одна из ее кормилиц, Яхмес-Пеннехбет, чья гробница была найдена, принадлежала к числу самых просвещенных женщин при царском дворе. Впрочем, Нефрура не только получила прекрасное образование, как подобает будущей великой царской жене. Ее к тому же воспитывали как царевича. Потому как Хатшепсут, вполне вероятно, считала, что ее дочь достойна престола больше, чем Тутмос III, у которого было весьма скромное происхождение. Отстаивая свое право на титул и давая понять, что она – сестра и дочь фараона, Хатшепсут, не исключено, мстила за то, что ей предпочитали мужчин не царских кровей. Но действительно ли она страдала от этого: ведь, согласно традиции, женщины всегда уступали первые роли мужчинам? Рассуждать о той эпохе с точки зрения современных представлений – дело неблагодарное, тем более что в те времена наши нынешние представления были просто немыслимы. Тот факт, что царица Хатшепсут отстранила Тутмоса III от власти, потому что он был не царской крови, мог бы показаться маловероятным, не обладай эта незаурядная женщина необыкновенно честолюбивым характером, равнявшим ее с другими фараонами.

Нефрура не была ни матерью, ни супругой – разве только женой совсем юного Тутмоса III. Определенно, ни одна другая женщина не могла сравниться с ее положением и кандидатурой на роль великой жены Тутмоса III. Но носила ли она ритуальный титул, делающей ей честь служить богам? Во время некоторых религиозных церемоний, происходивших в Карнаке, царицу Хатшепсут, очевидно, сопровождала некая «божественная жена»… Неизвестно, то ли это была ее дочь, то ли жрица, помогавшая в богослужениях. У «царя-фараона» Хатшепсут как женщины, понятно, не могло быть супруга. Однако же когда Хатшепсут принимала мужское обличье, целиком преображаясь в царя, она, возможно, полагала, что ей, как и всем предыдущим фараонам, нужна великая жена. И кто лучше родной дочери годился на эту роль, тем более что она дала ей самое превосходное образование и воспитание?

В Карнакском храме «божественная жена» запечатлена в разных сценах. Вот она участвует в божественных ритуалах, сопровождает жреца и сжигает врагов Египта. Вот наблюдает, как Хатшепсут преподносит дары божествам. А вот следует за жрецами, дабы совершить омовение в храмовом водоеме, и помогает Хатшепсут, преклоняющей колени перед статуей Амона. Словом, она всегда оказывается рядом с Хатшепсут, когда царица-фараон совершает традиционные обряды.

Как ни странно, титул «божественной жены» обозначен на барельефе, где Тутмос III изображен вместе с таинственной женщиной по имени Сатия. Можно ли под чертами этой неизвестной узнать Нефруру? Если да, то в таком случае Нефрура должна была не только пережить свою мать, но и стать великой женой Тутмоса III до Меритры-Хатшепсут, которая, возможно, доводилась ей сестрой.

Все стало бы ясно, не имей Сатия тех же титулов, что и Нефрура, – в противном случае их легко можно было бы различать. Но есть ли у нас доказательства, что Нефрура прожила больше одиннадцати лет? Ни одного свидетельства, что Нефрура пережила Хатшепсут, никто так и не нашел. Да и потом, за исключением вышеописанного изображения, ни на одной стеле, ни в одном храме и ни в одном тексте нет никаких упоминаний о дочери Хатшепсут после смерти царицы-фараона.

Изображение Нефруры встречается и на каменном блоке в Серабит эль-Хадиме – в Синае, где ее отец и Тутмос III поклонялись богине Хатор. Не исключено также, что она сама побывала там с матерью в одиннадцатый год ее царствования. Имя Нефруру, кроме того, значится на первой гробнице ее наставника Сенмута, хотя на второй гробнице этого царедворца, относящейся к шестнадцатому году правления Хатшепсут, оно уже не обозначено. Из чего напрашивается вывод, что Нефруры, вероятно, уже не было в живых, когда Сенмут строил себе гробницу в Дейр эль-Бахри. Похоронили же Нефруру неподалеку от первой гробницы ее матери, а это, в свою очередь, говорит о том, что Хатшепсут все еще желала быть погребенной в Вади Сиккет Така эль-Зейд, когда умерла ее дочь. С другой стороны, все это наводит на мысль о том, что Сатия и Нефрура были две совершенно разные личности и что Нефрура, скорее всего, умерла в юном возрасте, расстроив своей смертью планы матери, которая надеялась, что та взойдет на престол в случае, если Тутмос III умрет.