Подобно всем фараонам, Тутмос IV, должно быть, сражался в Нубии. Так, стела седьмого года его правления напоминает о походе фараона в землю Куш. Другая стела, относящаяся к восьмому году, вполне определенно свидетельствует о том, что он дал бой нубийским мятежникам, вероятно, чтобы не допустить их к золотоносным копям. Он вел войну и за храм в Амаде (ныне на озере Насер), возведенный его предками. Однако о войнах египетских царей в Нубии не осталось сколь-нибудь значимых воспоминаний. Сопротивляясь египетскому заселению и строительству на их землях крепостей с египетскими же наместниками, нубийцы бунтовали постоянно. Но если народ из соседнего с Асуаном Уауата и смирился с таким положением, то кушиты и жители земли Керма, будучи представителями более развитой цивилизации, неизменно восставали против засилья египтян. Поэтому фараонам приходилось нередко усмирять их силой – в битвах, где верх египтян, впрочем, был предопределен заранее. Вела с ними войны и царица Хатшепсут, когда пришла к власти, будучи еще совсем юной. Так что не надо было быть великим воином, чтобы завоевать Нубию.

Что касается роли, которую Тутмос IV сыграл в Азии – а тамошние земли по большей части захватил его дед Тутмос III, - то вряд ли можно назвать ее исключительной. Отец Тутмоса IV – Аменхотеп II – к тому времени успел потерять часть азиатских земель. Письменные свидетельства, обнаруженные в Амарне (бывшем Ахетатоне), проливают свет на отношения Тутмоса IV с азиатами, в частности, с митаннийцами. После короткой стычки с ними Тутмос IV повел себя довольно необычно: он вдруг попросил у митаннийского царя Артатамы I руку его дочери. Подобный ход имел огромное значение в истории XVIII династии, которая начала мало-помалу обращаться к единобожию, поскольку азиатские народы имели обыкновение поклоняться одному верховному божеству – Атону. Эти обычаи, о которых фараоны с придворными уже знали много больше, чем прежде, со временем переняли и некоторые египтяне. Тутмос IV не скрывал своей приверженности к богам солнца. Он и ценил их превыше других, потому как они давали жизнь и рост всему сущему.

Таким образом, Тутмос IV вошел в египетскую историю, не содеяв ничего особенно выдающегося. Он довольствовался тем, что вершил дела, доставшиеся ему в наследство, чем и оставил по себе добрую память. Однако умер он скоропостижно, и его уход в мир иной был окружен непроницаемым покровом тайны.

Скоропостижная кончина Тутмоса IV, сумевшего избежать войны с митаннийцами благодаря его женитьбе на азиатской царевне, породила немало толков. От чего же умер Тутмос IV – от болезни или вследствие несчастного случая? А может, его убили? Но за что?…

За свою короткую жизнь этот фараон успел сделать немало добрых дел. Он совершенно определенно продолжал политику своих предшественников, хотя и не прослыл таким выдающимся воином, как Тутмос III. Он укрепил все подступы к Египту и заставил себя уважать как на родной земле, так и за ее пределами. Будучи искусным дипломатом, он поддерживал добрые отношения с иноземными государствами. И когда к власти пришел его сын Аменхотеп ш, в наследство ему достался Египет, где все было спокойно – в политической жизни, экономической, культурной и религиозной. Смерть Тутмоса IV, скончавшегося в возрасте около тридцати лет, и сегодня остается непостижимой. Кончина этого всенародно любимого царя, очевидно, повергла в глубокую печаль всю страну. Может, причина тому его недолгое царствование? Увы, слишком мало свидетельств сохранилось об этом царе, оправдывавшем свое восшествие на престол сновидением, если только он не был старшим сыном Аменхотепа II и наследным царевичем с самого рождения.

Аменхотеп III, естественно, унаследовал престол от отца. Он был женат на Тэйе, чье происхождение долгое время вызывало споры. Они правили в Фивах, как их предшественники из XVIII династии.

Аменхотеп III женился молодым на Тэйе с согласия своих родителей. Возможно, его мать Нефертари сама устроила этот брак. Как бы то ни было, если происхождение Аменхотепа III известно, то о его супруге мы мало что знаем. Была ли она чужеземкой? Принимая во внимание ее раскосые глаза, пухлые губы и форму лица, некоторые исследователи утверждали, что Тэйе была нубийкой. Однако же, если царица и имела нубийские корни, ее родителями тем не менее были Туя и Юя, достопочтенные придворные и высшие сановники.

Отец Тэйе, Юя, и правда был главным царским конюшим и прекрасно разбирался в лошадях. А мать Тэйе, досточтимая Туя, была великой жрицей, ответственной за проведение важных культовых обрядов. Они оба проживали в Ахмиме, к югу от Фив, – в этом городке провела свое детство и Тэйе. Очевидно, она была к нему очень привязана, поскольку восстановила его, отстроила и попросила у супруга выделить средства на его благоустройство. Известно и о ее брате Аанене, прорицателе Амона, чьи изображения были обнаружены. Он облачен в жреческое одеяние – шкуру леопарда… однако умер он, похоже, довольно рано. Его гробница тоже была найдена, как и статуя, выставленная ныне в Туринском музее. Помимо титула прорицателя Амона он состоял в должности «царского казначея Нижнего Египта». Имя Аанена начертано на саркофаге его матери, что служит единственным упоминанием о его родстве с Тэйе.

У Тэйе определенно был и второй брат – царедворец Эйе, занимавший важные государственные посты, а потом и сам ставший фараоном. Тэйе, Эйе, Юя, Туя… – эти имена созвучны и к тому же одного происхождения.

Возможно, у Тэйе была и сестра по имени Мутемнебу, но с этой женщиной связана очередная тайна: мы знаем о ней лишь по записи, где упоминается ее сын Ийе – «ребенок Мутемнебу, сестры великой царской жены», – только и всего.

Общую гробницу Юй и Туи вместе с их телами нашли в Долине Царей. Их усыпальница оказалась не пустой – и многие предметы, извлеченные оттуда, сегодня выставлены в Каирском музее. Изображения Юй и Туи также прекрасно сохранились. Тэйе очень похожа на своих родителей. Между тем мы не располагаем достаточным количеством изображений этой царицы, а самый известный ее образ, вырезанный из тиса, не позволяет производить серьезные и более тщательные сравнения. Погребальная утварь из общей гробницы ее родителей, очевидно, принадлежит царской семье. Впрочем, высокое положение Туи и Юй не вызывает никаких сомнений хотя бы потому, что они удостоились великой чести быть погребенными в Долине Царей. А драгоценности, обнаруженные в их усыпальнице, лишний раз подтверждают, что они были людьми весьма уважаемыми.

Хотя нубийцы продолжали восставать и при Аменхотепе III, тот, однако же, устраивал пышные праздники как в Нубии, так и в Египте. Больше того, он повелел построить там храмы для своей супруги и в честь самого себя и созывал нубийцев на все египетские празднества и торжества. Фараон почитал и нубийских богов. И неужели все это лишь ради того, чтобы ублажить великую царскую жену, желавшую защитить родину своих предков?

Точно неизвестно, когда родители Тэйе удостоились своих титулов – до или после женитьбы их дочери. Их опытность, верность и преданность, само собой разумеется, не объясняют, почему Аменхотеп III выбрал себе в жены (а может, так решили его родители?) Тэйе из Ахмима… Ведь по традиции наследному царевичу полагалось жениться на одной из своих сестер или, за неимением оных, на девушке, как-то связанной с царской семьей. Лично у Тэйе как будто никаких таких связей не было: единственное, что связывало девушку с двором, – это ее родители. Да и как иначе царевич или царь могли узнать о ней, не служи ее родители при дворе? Стало быть, вполне вероятно, что отец Тэйе уже состоял при царских конюшнях, когда Аменхотеп III повстречался с его дочерью. Но должности придворного конюшего было явно мало, чтобы фараон смог выбрать себе в жены совсем юную девицу, да к тому же не царских кровей.