Царь Хоремхеб, последний фараон из XVIII династии, собственноручно уничтожил имя и образы Хатшепсут в ее собственном храме. Он и в самом деле считал, что многие фараоны были недостойны престола и что его собственное имя должно значиться в списке фараонов сразу же следом за Аменхотепом III. Точно таким же образом во исполнение его воли из упомянутого списка были исключены Эхнатон, Сменхкара, юный царь Тутанхамон и Эйе. Хоремхеб как бывший воин и полководец просто не мог допустить, чтобы страной правила царица, а не царь. Вот почему этот славный период в истории Египта надлежало предать забвению. Хоремхеб решил устранить всех, кто, по его мнению, не заслуживал права на царский престол, будь то мужчина или женщина. Выходит, он-то и был виновником ущерба, нанесенного многим сооружениям, которые служили символами величия царицы Хатшепсут.

Другие фараоны уничтожали изображения Хатшепсут по привычке – лишь ради того, чтобы присвоить себе какую-нибудь статую или рисунок. Подобные методы были в некотором роде частью древнеегипетских нравов.

Кроме того, бытовало мнение, что Тутмос III повелел разрушить две сотни сфинксов, обрамлявших аллею, которая вела к храму Хатшепсут, и рассеять обломки по всем сторонам света. Эти сфинксы из песчаника, гранита или известняка, весом больше тонны каждый, и правда располагались в разных местах, и на них не было уреев [1], но нет никаких доказательств того, что Тутмос приказал их разрушить, дабы предать забвению свою тетку.

Однако действительно ли он замуровал карнакские обелиски в стене? И правда ли, что Тутмос приказал разрушить Красную капеллу в том же Карнаке в отместку Хатшепсут?

Замуровывать обелиски эдакой высоты в стене – способ далеко не самый подходящий для такого случая. Было бы куда проще разнести их на куски. Что же до Красной капеллы, то Тутмос велел достроить ее и убрать, перед тем как разрушить, дабы расчистить место для святилища, более достойного Амона.

Хатшепсут довольно рано потеряла отца. Тот же готовился передать власть ее сводным братьям. Но они пали на поле брани, когда их отец был еще жив. И Хатшепсут унаследовала его престол, будучи совсем юной девочкой, почти ребенком. Важная надпись на фасаде пещерного храма Артемиды в Среднем Египте свидетельствует о ее политических устремлениях. Хатшепсут царствовала с благословения жрецов Амона и с помощью первых советников своего отца. Ей вряд ли удалось бы взойти на престол без поддержки верховных жрецов, имевших огромную власть в стране. Хатшепсут смиренно приняла роль регентши, поскольку Тутмос III был тогда еще слишком юн, чтобы царствовать. И в то время она скорее всего даже не помышляла провозглашать себя полноправным фараоном - Хатшепсут сделает это только на седьмой год своего царствования. В дополнение к вышесказанному я даже позволю себе предположить, что на церемониях Хатшепсут всегда стояла позади Тутмоса III, законного правопреемника Тутмоса II. Положение Хатшепсут – судя по текстам, надписям и настенным изображениям в нубийских храмах, второстепенное, в то время как ее племянник принимает все почести, достойные фараона, – доказывает, что она не оспаривает у него царскую власть и, вероятно, пока еще не думает претендовать на титул фараона. Точно так же она остерегается выдвигать вперед и свою дочь Нефруру, хотя той как принцессе место в первых рядах подобает вполне. Тем не менее Нефрура появилась на передних планах сразу же, как только царица Хатшепсут стала действительно полноправной правительницей.

Однако все ли верховные жрецы поддерживали Хатшепсут? Они были во всех египетских городах. Так, верховные жрецы Птаха обосновались в Мемфисе и оттуда управляли духовенством этого бога, самого главного в пантеоне древнеегипетских богов. Мин был богом Гебту, Осирис – Абидоса, а Амон – Фив. Хатшепсут преклонялась перед Амоном, считая других богов божествами второго порядка. Фиванский бог был для нее не только самым главным, но и единственным в своем роде – превыше всех остальных. Можно даже сказать, что Хатшепсут в определенном смысле была первой, кто таким образом приблизился к некоей форме монотеизма, задолго до того как тот начал мало-помалу распространяться в Египте, в частности, при Эхнатоне.

Абидосские жрецы исповедовали культ Осириса – бога мертвых, а также главного древнеегипетского бога – и в эпоху первых пирамид оспаривали пальму первенства у жрецов бога Птаха, поэтому они не могли смириться с предпочтениями Хатшепсут, преклонявшейся перед Амоном и называвшей его не иначе как своим божественным отцом. Хатшепсут пренебрегала Осирисом, которого до нее почитали все цари, и никогда не бывала в Абидосе. Так что легко представить себе, как абидосские жрецы воспринимали подобное отношение. А стало быть, не исключено, что и они приложили руку к уничтожению ее изображений.

Но обычные образы Хатшепсут, которыми мы располагаем, – на празднике «сед» (юбилее), во время ее коронации, когда она, принимая у своего отца Амона бразды правления Египтом, стоит со скрещенными на груди руками, облеченная всеми атрибутами царской власти, – столь часто встречаются, что по ним легко восстановить те, что были уничтожены ее врагами.

Предположение, будто Тутмос III ненавидел Хатшепсут за то, что она лишила его власти, отстранив от престола, кажется мне неубедительным. Став регентшей после смерти своего мужа Тутмоса II, Хатшепсут по праву взяла бразды правления в свои руки и занялась воспитанием племянника и пасынка Тутмоса III. И только на седьмой год царствования она провозгласила себя единовластным фараоном. Когда же Тутмос III достиг возраста, позволявшего ему взойти на престол, Хатшепсут стала править страной с ним на пару. Неизвестно, взяла ли она власть в свои руки, потому что сама так решила, или была вынуждена сделать это в результате мятежа, заговора либо попытки захватить престол силой. Возможно, ей пришлось защищать страну, покуда Тутмос III был еще ребенком, ведь к тому времени ее супруг уже отошел в мир иной.

Даже если Тутмос III и велел уничтожить некоторые изображения и картуши своей тетки, они, похоже, правили вдвоем в мире и согласии. Впрочем, в те времена такое случалось нередко – когда какой-нибудь фараон изглаживал образы своих предшественников и заменял их своими собственными. Однако подобные нравы вовсе не означали, что новоявленный правитель намеренно желал искоренить всякое воспоминание о своем предшественнике. Напротив, известно, что часть изображений в храме царицы-фараона была уничтожена спустя двадцать лет после смерти Тутмоса III. Так что, будь у него желание отомстить своей тетке, он вряд ли стал бы ждать удобного случая столь долго!

На некоторых барельефах Тутмос III изображен вместе с теткой: они одного роста и без каких бы то ни было знаков превосходства друг над другом. Такое в истории Египта действительно было впервые – чтобы страной правили сразу два фараона. Тутмос III поддерживал и внешнюю политику тетки и даже сам снаряжал торговые караваны, дабы обмениваться с чужеземными народами необходимыми товарами.

В самом деле, будучи нареченной регентшей, поскольку Тутмос III был слишком мал, чтобы царствовать, Хатшепсут надлежало самоустраниться и оставить престол своему племяннику, как только тот достигнет возраста, когда сможет править страной. Провозглашая же себя фараоном, она совершала беспримерный поступок: впервые в истории Египта женщина становилась фараоном, и впервые же власть в стране оказывалась поделенной между двумя царями! При всем том, однако, мы не располагаем доказательствами того, что Тутмос III затаил на тетку злобу, не простив ей силой захваченный престол. Хатшепсут сама отстранится от власти, когда Тутмос III начнет вести многочисленные военные кампании и когда она поймет, что ей удалось сохранить в стране мир на двадцать два года, к чему были направлены все ее устремления.