— Срочно сообщите Медведеву, — выпалил Андрей, — я вспомнил, где видел Веденского Аристарха Евгеньевича. Того, кто ехал с нами в одном вагоне, в третьем купе. Я не мог ошибиться. Когда Виктор напомнил об Эстонии, я вспомнил, вспомнил. Веденский — это другая фамилия Королькова Петра Семеновича, букиниста!

Андрей убедился, что Егоров понял его, и тут же в переговорной будке тяжело сел на стул. Виктор не мог добиться от друга, что ответил Егоров. Уже на улице Андрей вспомнил, что завтра будет какой-то ответ через Кравцова.

В третье купе покинутого друзьями вагона перед Новосибирском постучали. Михаил Иванович проснулся и открыл дверь. В коридоре стоял проводник с новым пассажиром. Михаил Иванович машинально посмотрел на багажную полку: чемоданов Веденского не было. Проводник сказал, что пожилой мужчина из третьего купе в полночь сошел на разъезде. Михаил Иванович повернулся к стенке и, пока новый попутчик устраивался, успел заснуть.

Кравцов зашел за друзьями рано утром и отвез их на вокзал. Никаких сообщений из Ленинграда для Демидова и Скворцова не было.

Омск остался позади, к концу дня поезд миновал Новосибирск и к утру прибыл в Ачинск. Здесь абаканские вагоны отцепили от хабаровского состава и загнали в тупик. Предстояла длительная передышка. Вагоны должны были подцепить к красноярскому составу, а тот приходил в Ачинск только через шестнадцать часов. Ничего не найдя для себя на вокзальной почте, Демидов и Скворцов решили сходить в город.

Дорога шла сначала по пыльному тракту, потом вдоль невысокого леска по угору. Внизу текла река Чулым. Под горой начинался сам город — один из древнейших в Сибири. Удивительная старина была всюду: и в наполовину ушедших в землю кряжистых срубах, и в резных вторых деревянных этажах купеческих построек.

Друзья долго бродили по городу и под вечер зашли на почту. К их удовольствию, оказалась телеграмма из Ленинграда. В ней говорилось: «Все ваши сообщения получены. Перевод Демидова по заключению других специалистов точен. Институт заинтересован в скорейшем окончании вашей работы. Окончательно решить вопрос можно только на месте, у Немой скалы. Приняты все меры, чтобы ускорить ваш приезд в Кызыл. В Абакане вас будет у вокзала ждать машина 22–24; если сможете, отправляйтесь сразу же в Туву. Все подробности о Веденском сообщите письмом. Желаем удачи. Медведев, Егоров».

Друзья вернулись на станцию перед приходом поезда из Красноярска. Короткий сам по себе путь из Ачинска до Абакана был мучительно долгим. Колея была старой, однопутной, и поезд шел архимедленно. Стараясь прибыть в надлежащей форме, чтобы сразу продолжить путь, друзья попытались уснуть. Виктору это удалось, да так, что на конечной станции Андрей с трудом растолкал его. Было серое раннее утро. Проходя через вестибюль вокзала, Демидов ради интереса сунулся к окошку Аэрофлота — самолеты не шли. Кызыл не принимал из-за погоды. К этому здесь давно привыкли, и машины считались самым надежным скоростным видом транспорта.

Перед зданием вокзала стояла «Волга» с номером 22–24. Ее водитель, не иначе как хакас, с лихо заломленной на затылок фуражкой и в куртке, блестящей множеством молний, был необычайно молод. Друзья подошли к нему и представились.

— Николай Хазаков, шофер первого класса, — отчеканил в ответ водитель и добавил: — Машина готова, я тоже; если вы можете, тотчас же двинем на Кызыл.

Друзьям Николай понравился сразу… В общем решили ехать, не мешкая. Путь предстоял большой и сложный — четыреста пятьдесят километров Усинского тракта, через Саяны. В такую дорогу летом всегда выезжают чуть свет, пока не печет солнце, не нагрелся асфальт и от быстрой езды не горят шины.

Утро было прохладным. До переезда через реку Абакан оба сидели на заднем сиденье; видя, что Андрей пытается уснуть, Виктор перебрался к Николаю. Переехали Абакан, быстро промчались мимо просыпающегося Минусинска. Стали попадаться встречные машины, но после переезда через Енисей их стало меньше. Тракт выше и выше уходил в горы. Вдали виднелись зубчатые вершины Саян, кое-где покрытые снегом. Их еще предстояло перевалить. Придорожные селения попадались реже. Солнце уже поднялось сравнительно высоко и припекало. Виктор опустил стекло. Летящий навстречу воздух, чистый и прохладный, разгонял дремоту; ему совсем не хотелось спать, и он разглядывал окрестности. Миновав маленький поселок, машина въехала на мост через одну из бесчисленных рек, бегущих с Саян. Николай предложил искупаться, и Виктор поддержал его. Андрей так и не проснулся. Они окунулись в ледяную воду, потом позавтракали бутербродами: было уже половина девятого.

Николай на хорошей скорости вел машину, ловко расходясь со встречными большими и маленькими бензовозками, самосвалами. Маячившие вдали горы приблизились. Машина стала круто забирать вверх. Наконец первый подъем кончился. За ним спуск и опять подъем. Дорога шла, как бы врезаясь в горы. Справа по ходу высились скалы, слева — крутой обрыв и где-то внизу рокот реки Ус.

На стопятидесятом километре началось самое интересное — серпантин. Насколько хватало взгляда, вверх вился тракт, опоясывая горы. Один поворот, другой… пятнадцатый… Николай заглушил мотор. Они были на самой высшей точке перевала. Сверху лента серпантина была заметна еще лучше. Где-то позади осталась долина, а впереди — цепи Саян. Еще будут подъемы, но там, где они стояли сейчас, самый верхний пункт перевала.

Они поехали дальше. До Арадана шел почти ровный спуск. Перекусив в дорожном буфете — последнем пристанище до границ Тувы, до тувинских селений, путешественники тронулись в путь. И снова машина петляла по склонам, взбиралась на подъем, прижималась к скалам, давая проход встречному транспорту. Труден Усинский тракт — надо хорошо владеть машиной, чтобы не свалиться в пропасть или не уткнуться в скальную стену.

Дорога пошла вниз вдоль реки Ус, текущей здесь не так стремительно; основные хребты Саян остались позади. Николай напряженно всматривался вперед, а Виктор пытался определить марку показавшегося перед ними встречного грузовика. Вот грузовик въехал на Медвежий мост и как-то странно стал тыкаться в разные стороны, В кузове грузовика были люди. Николай сбавил газ и вскоре совсем затормозил. Друзья вышли из «Волги» в тот момент, когда шофер грузовика наконец-то выровнял машину. Грузовик медленно катился мимо. Можно было хорошо разглядеть людей, сидевших в кузове. Внимание привлек чем-то знакомый пожилой мужчина. Машина увеличила скорость…

— Веденский! — неожиданно вскрикнул Андрей, указывая на человека в кузове.

Виктор посмотрел вслед грузовику и тоже узнал их попутчика Аристарха Евгеньевича Веденского или, если прав Андрей, букиниста Королькова Петра Семеновича.

Машина скрылась за поворотом, а друзья стояли в растерянности, не зная, что предпринять, не понимая, почему Веденский, направлявшийся в Туву, теперь уже едет обратно…

Дни, полные ожиданий, тревог, поисков исчезнувших таблиц, оставались, казалось, где-то в далеком прошлом. Друзья уже несколько дней ехали по тувинской степи, вдоль солончакового ложа реки Коп-Кешика, к нише Немой скалы. Где-то их ждет Кенин Лопсан из легендарного тувинского рода Монгуш. Вдруг эта встреча произойдет завтра и он покажет наикратчайший путь? Но наступает завтра, и они одни в степи, они вновь вспоминают первый этап пути к центру Азии. История поисков книги Андронова, встреча с Веденским отступили перед главной целью — узнать, куда ведут стрелы ниши Немой скалы!

Если бы Кенин не пролетел на самолете за одни сутки бесконечное расстояние от Ленинграда до Кызыла, он бы яснее ощутил, сколь велика страна, ставшая в 1944 году и его страной. Пять лет назад, в 1956 году, когда он выехал на машине из Кызыла, все вокруг казалось удивительным. Он ничего не смог запомнить, ничего сопоставить. Пять лет Кенин Лопсан из рода Монгуш не был в своей родной Туве.