— Может быть, — ответила Эми, вставая и направляясь вместе с мужчиной в дальнюю сторону конюшни.

Фэйт и Зои не шелохнулись. Они сидели на сене, уставившись друг на друга, одетые в длинные хлопчатобумажные платья с высокой талией и низким вырезом спереди.

Фэйт с её роскошной грудью, казалось, почти вываливалась из платья через лиф. Она прикоснулась к своим волосам и обнаружила, что те снова стянуты в пучок. Фэйт не смогла сдержать вздоха разочарования. Ей нравилось носить волосы распущенными, как во времена своей молодости.

— Если тебе интересно, волосы у тебя всё ещё красные, — сказала Зои, вставая, затем попыталась сделать вдох. — Кажется, под платьем имеется корсет.

Фэйт, прищурившись, уставилась на Зои:

— Ты прелестна, — на Зоином лице отсутствовала косметика, и кожа сияла здоровым румянцем юности.

— Да, ну… — Зои залилась румянцем. Она приподняла подол платья, чтобы увидеть свои кожаные туфельки. — Как ты думаешь, где наша одежда?

Фэйт пожала плечами, поднимаясь на ноги:

— Не знаю, но на Эми всё ещё её ленточка.

Зои посмотрела на Эми, которая болтала с мужчиной, словно знала его всю жизнь. Её волосы были заплетены в небольшую косичку с ленточкой, которую она завязала утром.

Эми вернулась к ним, мужчина шёл за ней. Он оглядел их с головы до ног.

— Ему это не понравится, — сказала он, оглядев женщин. — Вы знаете, что он сказала по поводу прошлого раза.

— Да, Джонатан, — сказала Эми устало. — Я прекрасно знаю, что он скажет, но эти женщины другие, — когда мужчина хотел что-то сказать, она опередила его: — Не беспокойся, я приготовлю что-нибудь восхитительное на ужин, и он переживёт это. А теперь иди и посмотри, не нужна ли Элен помощь на кухне. И насобирай в саду немного полыни.

Она выждала, пока он покинет конюшню, а затем повернулась к ним.

— Послушайте, я знаю, что у вас ко мне тысячи вопросов, но я не знаю ответов. По крайней мере, пока не знаю. Не могу объяснить каким образом, но мне знакомо это место. И те сны были реальностью. Сейчас 1797 год, и он купил меня в таверне у человека, который назвался моим отцом. С того времени я … — Эми повела вокруг рукой. — Я более или менее управляю этим местом. — Она посмотрела на дверь конюшни. — Я им нужна. Без моего надзора на кухне, они могут… Я не знаю, что они сделают. Вы не могли бы осмотреться пока, а попозже я встречусь с вами?

Зои и Фэйт на мгновение уставились на неё.

— Конечно, — сказала Фэйт. — С нами всё будет в порядке. Не так ли Зои?

Зои посмотрела на Фэйт:

— Оглянись вокруг! Взгляни на нас! Я сплю или мертва? Или же я попала в роман Джейн Остин?

— Не спрашивай меня, — выдавила Фэйт. — Это сон Эми, а не мой, — она перешагнула через лошадиный навоз и вышла из конюшни. Зои следовала за ней по пятам.

Зои последовала за Эми в дом, но Фэйт не пошла за нею. Она не знала, перенесло ли её только что в прошлое, или же она попала на передачу Би-би-си[14], но её это и не волновало. Что она хотела сделать, так это всё здесь осмотреть и причём сделать это самостоятельно, без чьего-либо вмешательства.

Фэйт поняла, что находится позади огромного дома. На вид дому всего несколько лет, и построен он в её любимом стиле: грегорианском. Всё здесь подчинялось симметрии. Окна были огромными, и она знала, что комнаты в доме тоже большие и с хорошими пропорциями.

Гравийное покрытие устилало огромное пространство позади дома. Сбоку стояла старая повозка. Здесь находились двое мужчин, одетых так же, как человек в конюшне, и одна женщина в длинном коричневом платье и в чепце. Они украдкой бросали любопытные взгляды на Фэйт, но никто из них ничего не сказал.

Она кивнула им, а затем сцепила руки за спиной, и, повернувшись лицом к солнцу, сдержанным шагом отправилась в обход. В те годы, что Фэйт оставалась дома с умирающим Эдди, она провела много времени за чтением. Книги о восемнадцатом веке всегда были её любимыми. Если и существует вероятность того, что она действительно оказалась в прошлом, Фэйт знала, чтó хотела бы увидеть.

Она свернула налево и пошла вниз по хорошо утрамбованной гравийной дорожке, и вот он, образец совершенства трудолюбия и прилежания — огород. Пройдя через широкие ворота в высокой кирпичной стене, она начала с изумлением озираться. Здесь было, по крайней мере, четыре акра земли, каждый дюйм которой использовался для того, чтобы обеспечить едой жителей главного дома и многочисленных работников. Через центр огорода пролегала дорожка, достаточно широкая, чтобы по ней могла пройти запряжённая лошадь. Фэйт прогуливалась не спеша, осматривая всё вокруг.

Она читала, что в двадцатом веке многие из старых сортов растений были утеряны. Никто не хотел выращивать то, что нельзя было бы отправить в грузовиках. Слишком мягкие, слишком нежные фрукты и овощи быстро гнили и забраковывались как негодные. Аромат не учитывался при выборе для продажи в современном магазине. Но во времена, когда люди питались тем, что выращивали, огромное разнообразие сортов поощрялось, а аромат имел решающее значение.

Улыбаясь, Фэйт продолжала идти дальше. Она насчитала с десяток мужчин, работающих в саду, и ещё больше в семи оранжереях и шести сараях, в которых занимались пересадкой растений. Она остановилась, чтобы повнимательней взглянуть на сооружение, представляющее собой великолепную компостную кучу. Это было настоящее произведение искусства. Ряды бытовых отходов, скошенной травы, листвы и навоза были сложены в кучу, и за нею ухаживали, будто это была кладка из золота — чем она почти и являлась.

Фэйт подняла глаза на кирпичную стену и увидела, что поверху вдоль всей стены проложен жёлоб. Проследив взглядом за тем, как водосток изгибается сверху вниз, она увидела, что каждая капля дождя, попавшая в него, направляется в закрытые бочки.

Растения, подумала она. Двадцать первый век наделал много шума, поднятый «зелёными», но то, что предстало здесь, по масштабу и интенсивности было таково, что её современникам и не снилось.

Она продолжила прогулку. Здесь была разбита огромная цветочная клумба, и Фэйт подумала, что с этой клумбы срезáли цветы для дома. Она измерила её длину шагами и определила, что цветник протянулся примерно на двести шагов. Ей пришло в голову, что такого количества цветов хватило бы и для дворца. Их божественный аромат почти сводил её с ума.

За цветами располагались ягодники. Глядя на цветущую малину, чёрную и белую смородину, крыжовник и клубнику, она и представить себе не могла, что может быть такое разнообразие ягод. По краям некоторых клумб были посажены растения, которые она знала как лесную землянику. Растения не давали побегов, и крошечные ягоды просто таяли во рту.

В конце сада она в изумлении остановилась. Перед ней расстилался травяной сад, и он был просто великолепен. Он был разделён на три секции, одну из которых окружал забор в шесть футов высотой и с воротами, закрытыми на замок. Она догадывалась, чтó там посажено.

Когда ей пришлось стать сиделкой Эдди, Фэйт начала интересоваться травами. Она прочитала множество книг и даже уговорила свекровь разрешить ей завести травяной сад.

— Если уберёшь отвратительные вещи, — ответила та, когда Фэйт попросила её посадить табак перед домом.

Травяной сад стал самым большим удовольствием в её замужней жизни, потому что они с Эдди сделали его вместе. Поначалу в этом деле присутствовал только её интерес, но Эдди, к тому времени лежавший в постели и умирающий от скуки, захотел работать с ней. Они заказали множество книг, затем, после прочтения, обговорили и наметили дизайн сада. Фэйт обладала кое-какими элементарными познаниями в проектировании и использовала их, когда чертила то, что они с Эдди придумали. Сад должен был получиться не только красивым, но и полезным.

В конце концов они объединили два проекта садов из Франции и один из Англии. После завершения работ, они справили это искрящимся яблочным соком в хрустальных бокалах в Уотерфорде.