— Не думаю, что тебе следует так поспешно судить о ней, — ответила Фэйт, — Дженни сказала, что все мы трое пережили эмоциональную травму, и полагает, что мы сможем помочь друг другу.

— Расскажи об этом, — попросила Зои, макая кусочек омара в тёплое топлёное масло. — Какова твоя травма?

Улыбка Фэйт дала понять Зои, что её визави не станет ничего рассказывать.

— Но Маленькая Мисс Совершенство отрицала своё знакомство с Дженни.

— Когда она тебе это сказала?

— Когда я открыла ей дверь. Она стояла с ковриком для ног в руках и смотрела на меня так, словно я насекомое, которое ей хочется придавить.

— Разве ты не рада теперь, что я уговорила тебя вынуть кольцо из носа?

— Не совсем, — ответила Зои. — Если бы я знала, что третья заключённая будет осуждающей и пугливой соплячкой, я бы сделала кучу пирсинга.

— Я на самом деле считаю, что тебе не стоит делать выводы, пока не познакомишься с ней поближе.

— Почему нет? — спросила Зои, сделав глубокий глоток содовой. — Она сделала свои выводы в отношении меня. Я в смогла прочитать почти все её мысли. Фактически, я смогла прочитать её жизнь.

— Да ладно тебе, — Фэйт нахмурилась. — Ты не совсем честна. Никто не может читать жизнь человека.

— Хорошо, — Зои салфеткой вытерла руки. — Давай я расскажу о тебе, — она не стала дожидаться ответа Фэйт. — Ты выросла в маленьком городке, любила всех, ходила всё время в церковь, у тебя были любящие родители… Что? — смех Фэйт прервал её речь.

— Думаю, тебе стоит почистить свой кристаллический шар. Ещё дальше от правды ты уже не можешь быть.

— Так, насколько я ошиблась?

Фэйт начала говорить, но затем улыбнулась.

— Нет, ты не ошиблась. Я не расскажу свою историю, пока все мы трое не соберёмся вместе.

— Ты полагаешь, что мисс Совершенство выйдет из своей комнаты? Нет. Она собирается остаться там, пока не решит, что уже может безопасно уехать. Потом она вернётся в свою любящую семью, которая будет оберегать её от любых ужасов, какие только она сможет вообразить.

— Возможно, Дженни следовало послать тебя в лагерь, где обучают вежливости, — Фэйт пристально посмотрела на неё. — Мы не знаем, что случилось в её жизни и не думаю, что тебе следует изображать из себя судью и всех присяжных. А если бы тебя судили по твоему внешнему облику?

— Но обо мне так и судят. Да и о тебе тоже. Нас всех так оценивают поначалу.

— Ты хочешь, чтобы люди узнали что ты… — она внезапно замолчала, глядя на макияж и волосы Зои.

— Я что? — спросила Зои смело.

— Если ты так настроена на разговор, так давай. Расскажи мне о своём гнилом детстве, в котором ты ненавидела всех и вся из-за случившегося с тобой кошмара. Что это было? Дяденька нанёс визит ночью?

Зои на мгновение поражённо уставилась на неё.

— И как, выговорилась?

— Ты имеешь в виду, что я могу быть такой же злобной как и ты? Ты можешь думать, что всё знаешь обо мне, но это не так. К твоему сведению, когда я была подростком, меня считали самой необузданной девчонкой. Я слишком много пила, слишком часто превышала скорость и занималась сексом со всей страстью и необузданностью.

— Что изменило тебя? — тихо спросила Зои.

— Брак с хорошим человеком, — быстро ответила Фэйт, затем взяла счёт с дальнего конца стола. — Пойдём? Или ты хочешь сидеть здесь и разносить всех в пух и прах?

Не перекинувшись больше друг с другом ни словом, они оплатили счёт в кассе и пешком отправились обратно в летний домик. Фэйт молча шла впереди Зои. Она отперла входную дверь и вошла внутрь, всё ещё продолжая хранить молчание. В своей спальне за закрытой дверью Фэйт выждала, пока Зои включит душ, затем, выскользнув через заднюю дверь, очутилась в небольшом саду.

Как только она оказалась снаружи, то сразу открыла сотовый и позвонила Дженни.

— Это не работает, — без вступлений сказала она.

— Что не работает? — спросила Дженни с набитым ртом.

— Не притворяйся, будто не понимаешь, о чём я говорю. Это. Всё это. Три травмированные незнакомки, остановившиеся в одном доме.

— Хорошо, расскажи мне обо всём, — ответила Дженни.

Фэйт рассказала о том, что прибыла первой, и о том, какими прекрасными ей показались городок и дом. Она не понимала, как это всё может помочь, но, тем не менее, питала большие надежды.

— Пока не прибыла Зои. Как ты могла подумать, что я смогу ужиться с этой агрессивной и самовлюбленной девчонкой?

— Она не рассказала о себе? — спросила Дженни.

— Ни слова.

— Это потому что она немногое о себе знает. Она попала в автомобильную катастрофу, в которой получила открытую травму головы. Она не помнит ничего, что с ней происходило с шестнадцатилетнего возраста. Всё, что она знает, так это то, что она проснулась в больнице, а весь город ненавидит её.

— Почему?

— Она не знает.

— Естественно, ты могла найти кого-нибудь, кто знаком с ней, и расспросить обо всем.

— Конечно, я это сделала.

— И что они ответили? — спросила Фэйт.

Дженни молчала.

— Ну?

— Врачебная тайна. Почему бы тебе самой не спросить у Зои?

— Ловко, — сказала Фэйт. — Ты хочешь вызвать у меня симпатию к ней.

— Не симпатию, а терпение.

— Это нелегко, — заметила Фэйт. — Зои сказала, что не может выносить Эми и ничего не хочет делать вместе с ней.

— Как она?

— Эми? Зои открыла ей дверь и до смерти испугала. Эми отнесла чемодан в свою новую спальню, и мы больше её не видели.

— Этого я и боялась. Она не желает общаться с теми, с кем не знакома двадцать лет.

— Сумасшедшие Дженни, — спокойно сказала Фэйт.

— Что?

— Зои назвала нас сумасшедшими Дженни.

Дженни рассмеялась так сильно, что чуть не подавилась.

— Думаю, мне стоит вырезать табличку с этими словами. Думаешь, мне следует повесить её на дверь?

— Замечательная мысль, — бросила Фэйт. — Уверена, что захочу быть гостьей такого дома.

— Хорошо, я не стану этого делать, — ответила Дженни. — Но каждый раз, стоит мне теперь посмотреть на дом, перед глазами будет стоять эта табличка, — её голос стал серьезным: — Послушай, Фэйт. Никто из вас не является сумасшедшим. Я не собрала вместе подавленных людей. Каждая из вас пережила свою глубокую личную травму, и я думаю, что было бы лучше, если бы вы поговорили друг с другом о том, что с вами случилось, нежели с профессионалом. Это проще.

Фэйт вздохнула.

— Мой муж умер после долгой болезни. Я до сих пор не считаю это травмой. Не то, чтобы его смерть была ожидаема или спланирована.

Дженни молчала.

— Прекрати это! — приказала Фэйт. — Я подразумеваю именно то, что говорю! Прекрати это прямо сейчас! Ты хочешь сказать, что если это не была травма, почему я проглотила пузырёк таблеток? И почему на похоронах я напала на свекровь?

— Ты расскажешь мне, — сказала Дженни.

— Я рассказывала тебе, — голос Фэйт повышался и наполнялся гневом. — Я целый год рассказывала тебе, почему я сделала всё это, но ты ни разу не поверила ни единому моему слову.

— Фэйт, — перебила её Дженни. — Сколько тебе лет?

— Ты знаешь, сколько мне лет, — когда Дженни ничего не ответила, она вздохнула: — Мне тридцать восемь лет.

— Когда ты прекратишь выглядеть на пятьдесят лет, а не на свои тридцать восемь, я начну считать, что мы сдвинулись с мёртвой точки. Судя по всему, не думаю, что мы чего-то добились. Как твоя бывшая свекровь?

— Мертва, я надеюсь, — не подумав, ответила Фэйт.

— На этом у меня аргументы закончились. Фэйт, правда заключается в том, что я за меньший срок добилась большего прогресса с людьми, которые были признаны сумасшедшими преступниками. Весь год я каждую ночь ожидаю звонка, сообщающего мне о твоем самоубийстве.

— Это абсурд.

— Так ли? А что находится в твоей сумочке?

Когда Фэйт ничего не ответила, Дженни продолжила:

— Я надеюсь, что Зои заставит тебя так разозлиться, что ты расскажешь ей о таких вещах, о которых никогда не рассказывала мне.