Как и говорил Кэр, роль храма действительно выполнял самолет. Вернее сказать — одна из его половинок. Стены, освобожденные от всего лишнего, покрывали еще свежие росписи. Художник явно был мастером своего дела, несмотря на то что поверхность стен имела множество выступов, провалов и неровностей. Не надо быть экспертом, чтобы понять: ремонт или реставрация шли полным ходом, и до их окончания времени пройдет немало. Келья находилась рядом — через стену. Небольшая, только-только чтобы разместить четверых человек.

— Слушаю вас, — сказал преподобный.

— Не могли бы вы рассказать нам о здешних землях? — начала Марна. — Мы мирные путешественники. Едем издалека, ищем себе новый дом. Не хотелось бы невольно нарушить какие-нибудь законы.

— Что ж, вопросите — и глас ваш будет услышан, — кивнул преподобный. — Вижу, пришлось вам многое испытать. Вижу смятение в ваших душах. Предложу остаться с нами. Здесь вдоволь снеди, вдоволь места. Оставьте оружие, стройтесь, обратитесь к земле и Богу.

— И все же. Расскажите, пожалуйста. Преподобный пожевал усы, заговорил.

— Здесь начинается Земля Обетованная. Ее главой стоит Карл Людвиг Фридрих — великий кардинал, благословенный избранец Божий. Кэр скривился, но промолчал.

— Четырнадцать лет назад он объединил вокруг себя десять праведников и с их помощью заронил в греховные земли семя надежды. С тех пор было много крови, много искушений, но семя дало росток, а из ростка поднялось древо. Кэр уставился в потолок.

— Теперь к западу, юго-западу и северо-западу отсюда простер свои длани Новый Иерусалим — город-сад. Ибо сказано: увидел я святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный, как невеста, украшенная для мужа своего. Будет же он наградой праведным чадам Божием. Не будет ни горя там, ни разрухи, ни хаоса, ни беззакония. А станут улицы его из чистого золота и прозрачного стекла. И не будет он иметь нужды ни в солнце, ни в луне для освещения. Прекрасен мир этот, светел и справедлив! Ибо слава Божия осветила его!

— Можно вопрос? — поднял руку эрсати. Марна взглянула на него с удивлением. Ей-то казалось, что он если не спит, то слушает вполуха.

— Конечно, — внимательный взгляд преподобного.

— Даже два вопроса. Первый: этот город так огромен? Второй: если город столь хорош, почему вы живете здесь?

— Ты совершенно правильно мыслишь, сын мой. Нет, город не огромен, но его влияние безмерно. Это оплот веры, наше сердце и душа. Негоже попирать его улицы любому возомнившему о себе. Прежде необходимо деяниями и смирением доказать свою на то готовность, свое право. Ибо сказано: побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет мне сыном. Боязливых же и неверных, и скверных, и убийц, и любодеев, и чародеев, и идолослужителей, и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою.

— Ничего не понял, — фыркнул Гракх. — Сначала надо отбраковку пройти что ли? Не все подходят?

— Если тебе так привычнее, — согласился преподобный.

— Я правильно поняла, что таких деревень, как ваша, разбросано множество по всей стране? — спросила Марна.

— Истинно правда. Каждому приходу выделяется свой клочок земли, дается своя миссия.

— Не в обиду вам, — сказал Гракх. — Чтоб я облез! Но все это напоминает мне свору дворняг.

— Отчего же?

— Деревни выслуживаются, чтобы получить возможность попасть в какой-то там город. А что с него толку?

— Лучше кусок сухого хлеба и с ним мир, нежели дом, полный заколотого скота, с раздором. Позволь я расскажу одну поучительную историю. Новый Иерусалим — не единственный большой город в этой части континента. Недалеко стоял еще один. Построенный еще до войны, он успешно противостоял всем катаклизмам и смог не только выжить, но и обрел возможность принять новых жителей. На многих радиочастотах транслировались его призывы — и люди пошли. Феникс — так они назвали этот город… Гракх даже икнул от неожиданности. Кэр никак не отреагировал, Марна напряглась.

— Но вместе с чистыми душами на призыв откликнулись жаждущие наживы. Прискорбно, но таких людей оказалось больше. Тайным обманом и интригами они завладели городом, убили его прежних хозяев. В их руки попало страшное оружие.

Содом и Гоморра вновь завладели человеческими душами. Но Бог милостив. Он не дал свершиться новому Армагеддону! Его карающая длань опустилась на мятежный город и превратила его в руины! — в маленькой комнате голос преподобного обрел силу громового раската. Гракх снова икнул.

— До сих пор на руинах обретаются потомки тех злодеев. Их разум не знает света. Они ненавидят все живое. Живут, подобно скоту, насилуют и убивают. Новый Иерусалим встал на их пути, препятствуя распространению в этой части материка. Мечом праведного возмездия святая инквизиция борется с укоренившейся в Фениксе заразой. Для этого инквизиторы отрекаются от мирской жизни, полностью посвящают себя борьбе со злом, но для этого терпят нечеловеческие муки. После смерти они будут стоять подле небесного трона. Преподобный замолчал. Еще некоторое время эхо его голоса разносилось по самолету, отражаясь от металла стен. А может быть, это только казалось…

— Рурк, ты ничего не напутал? Группа, которую ты привел в Генк, действительно собиралась устанавливать в нем какие-то датчики? — спросила Марна. Вся община разместилась в жилом отсеке тягача и держала совет. Несмотря на уговоры Михаила, никто из них не остался на ночь в деревне. Если рвавшиеся на экскурсию девицы сначала были готовы и на это, то после увиденного у полей сникли и теперь сидели молча. Минувший день принес не только новую информацию, но и родил множество вопросов, главным из которых стал, конечно же, Феникс.

— Не напутал! — мотнул головой вурст.

— Хорошо, тогда, может быть, они все же что-то говорили о своих целях? Зачем им все это?

— Вы знаете. Номер Три рассказал.

— Рассказал-то рассказал… Только что теперь получается? Все напрасно?

— Марна, ты сама понимаешь, что тот старик не выглядел, как бандит с большой дороги, — сказал Кэр.

— И кто тогда врет?

— Есть один способ, — эрсати отчаянно расчесывал щеку. — Найти этот Феникс и все увидеть самим.

— А что потом? Ладно, если город действительно существует и действительно занимается научными исследованиями. А что если прав преподобный? Много у нас шансов выжить?

— То-то они обрадуются, — засмеялся Гракх. — Приехали, привезли машину, топливо, оружие. Где еще таких дураков найдут? Я предлагаю вернуться на завод, пока не поздно.

— То есть ты веришь, что опустившийся сброд станет посылать экспедицию черт знает куда, чтобы поставить какие-то датчики? — спросил Кэр. Зарккан насупился:

— Откуда я знаю — может, грибов каких переели…

— Дельное предположение, — скривился эрсати. — Я думаю, что нам врут.

— А им с этого что? — не сдавался Гракх.

— Не знаю. Хотят, чтобы мы у них остались.

— Мы очень завидная паства, — послышался смех шиверы. — Во мне сегодня чуть дыру не прожгли взглядами.

— Не хочешь в инквизиторы податься? — подмигнул ей Гракх. — Правда, придется навсегда распрощаться с плотскими утехами. Но, чтоб я сдох, оно того должно стоить!

— Я обязательно подумаю, — шивера ответила ему белозубой улыбкой хищницы. — Только после того как еще немного утешусь… — она перевела взгляд на эрсати.

— Шутки шутками, — не обращая внимания на Йарику, сказал эрсати, — а что-то не пойму я с этими инквизиторами. Что у них за строй в Иерусалиме? Каша какая-то. Я не эксперт… но инквизиторы, кардинал, цитаты… По-моему, кто-то взял из вашей истории, — он кивнул на Марну, — яркие образы и на их основе создал нечто свое. При этом постарался угодить большинству. Даже его имя… как его…

— Карл Людвиг Фридрих, — напомнила Марна.

— Именно. Готов спорить на что угодно: откопал его в исторических хрониках. Звучит так, будто нарочно хотел показать свое отношение сразу к нескольким странам.

— Это плохо?