— Макс… — она не знала то, что хотела сказать, никакие слова не приходили в ее затуманенный мозг.

Возможно, все происходит слишком быстро или ей кажется, и ничего вообще не происходит? Ее мысли были окутаны туманом.

— Все в порядке, Дайна. Я знаю, что вы не готовы сейчас к чему-то большему. — Его голос был нежен, но оттенок желания все еще слышался в голосе. — Но я надеюсь, что однажды вы будите готовы. И я хочу быть рядом. Разве вы не поняли этого? Именно поэтому я не мог позволить вам убежать.

Ее глаза расширились, когда он наклонился ближе, затем медленно закрылись, когда его рот коснулся ее. Он поцеловал ее так нежно, что у нее сдавило горло от нахлынувших чувств, но все же достаточно требовательно, давая почувствовать ей силу его.

Прикосновение его губ длилось не больше нескольких мгновений, но девушка почувствовала, что этого было достаточно для того, чтобы что-то изменилось в ней, в ее душе.

Туман в голове все еще мешал думать. Неожиданность, изумление, ее реакция на его поцелуй — все в ней перемешалось. Но самым сильным чувством было ощущение острой боли разочарования, когда он отстранился. Почему она это чувствовала?

Макс медленно поднялся с дивана, все еще держа ее руку. Помог подняться и глядя в ее глаза, негромко произнес:

— Уже поздно, а вы хотели попасть в музей рано утром. Вам лучше идти отдыхать.

Дайна немного поколебавшись, покачала легонько головой и прошла мимо него.

— Спокойной ночи, — пробормотала она.

— Спокойной ночи, Дайна.

Он наблюдал за ней, пока она не исчезла в коридоре, борясь с побуждением вернуть ее, следовать за ней. Оставаться одному и не сказать ничего, когда он хотел так сильно быть с ней сегодня вечером и каждой ночью.

Это было одно из самых трудных вещей, что ему когда-либо приходилось делать в жизни. То, что он был еще в состоянии оставаться на месте, объясняется лишь его растущей надеждой.

Он делал успехи, он знал это. Она не напряглась и не оттолкнула его, он чувствовал ее неуверенный ответ на его короткий поцелуй.

Макс тогда не знал, что неожиданная встреча на другом конце города, определит ряд событий, которые окажут огромное влияние на количество жизней и, в конечном итоге, определит судьбу жемчужины Коллекции Беннесторов.

Начиная с тринадцати лет у Морган Вест стали появляться трудности по поводу внешности. Хоть и не могла придраться к своему росту, который состоял из пяти футов и пяти дюймов, ей даже нравились ее темные волосы и смуглая кожа, доставшийся ей от далеких предков индейцев. Даже высокие скулы, которые придавали ее лицу выражение гордости и некоторой резкости.

Но янтарные глаза, которые достались ей от матери ирландки, были по мнению Морган, слишком большие, а ресницы выглядели просто ужасно длинными, пушистыми и черными, как смоль. Словно их очень тщательно красили и завивали черной тушью. Девять из десяти человек предполагали, что ресницы у нее накладные.

В шестнадцать молодая девушка плача попросила домашнего врача подрезать их, но доктор это делать отказался.

Годы примирили ее с этим недостатком.

Она никогда не использовала тушь несмотря на то, что для любой женщины это было плюсом, а для Морган лишним поводом убеждать «Да, это ресницы мои, не накладные».

К сожалению, она так ничего и не решила относительно своей внешности.

Были мужчины, которые говорили, что ее длинные, красивые ноги могли вдохновить на любые любовные фантазии, были те, кто говорил то же самое про красивые округлые бедра.

Но те мужчины, у которых примитивные инстинкты пробуждались от ее пышной груди, численностью превосходили всех. А их взгляды были очень щедрыми.

И все время в средней школе и в колледже парни были столь очарованы ее «прелестями», что она часто задавалась вопросом, знали ли они ее в лицо?

Даже ученый Родосский, который нравился ей своим острым умом, сильно заикался всякий раз, когда его пристальный взгляд опускался к ее груди. И происходило это довольно часто.

Удачная комбинация генов отразилась и на соблазнительной фигуре девушки. Тонкая талия, словно у Скарлетт О'хара, которую мужчина мог запросто обхватить двумя руками. Мягкие изгибы бедер, согласно восхищенным взглядам, сопровождающие ее постоянно, выглядели очень аппетитно в обтягивающих джинсах.

В тринадцать, Морган была рада и взволнованна вниманием. Однако, в восемнадцать, она стала чувствовать раздражение от такого обильного внимания к своей персоне.

С годами ситуация нисколько не изменилась. И девушка нисколько не гордилась, что ей приходило множество предложений сняться для обложек журналов. За исключением того, что Создатель счел целесообразным быть одинаково щедрым не только с ее внешностью, но и с умственными данными. (На ее великолепном теле, которое ни один раз создавало пробки на дорогах, были не только красивые глаза испуганного котенка, но и потрясающий интеллект.)

Фактически, Морган проходила несколько раз тест I.Q., который определил ее уровень как одаренный гений.

Люди, которые не обладали экстраординарной внешностью или умом, утверждали, что это может быть только проклятием. Другие настаивали, что обложка книги всегда соответствует ее содержанию. Но большинство людей считало, что если есть сорока дюймовый бюст, то это не идет ни в какое сравнение с высоким I.Q., даже если последний будет иметь такой же размер.

Морган, все слышала. На нее смотрели, неважно мужчины или женщины, будто на украшение, сексуальную кошечку или идиотку. Или все вместе.

По своему опыту она знала, как трудно доказать, что красивая женщина может быть еще и интеллектуально развитой.

Это было одной из главных причин, почему Макс Баннистер заслужил ее полную и вечную преданность и уважение.

Он, что и говорить, явно был обескуражен ее красотой, как только она вошла в его офис, но после чего провел с ней часовое собеседование, не позволяя своему взгляду опуститься к ее груди и даже никак не показывая, что избегает смотреть в ту сторону.

И с тех пор, он сумел не только полностью сделать так, чтобы ей было удобно, но даже ответил подлинной симпатией и пониманием, когда у нее было особенно неудачный период, заставляя ее не обременять себя в всплесках эмоций.

Макса она очень любила. Он был одним из очень немногих друзей — мужчин, которые когда — либо у нее были и она была просто счастлива от того, что со временем его интерес и понимание нисколько не уменьшились.

У него был превосходный вкус цвета и стиля, и в течении многих месяцев подготовки к выставке Тайны Прошлого, она постепенно переходила от темных и цветных блуз делового костюма к более изящной и открытой одежде.

Когда Макс говорил, что она выглядит восхитительно и ей подходит ее наряд, девушка знала, что так оно и есть. Однажды он сказал ей, что она подобна королеве, и сделано это было скорее оценивающим тоном, нежели как комплимент, и у Морган, совершенно бессознательно, даже походка стала как в юные годы…

Долгое время она не могла понять, как это происходило. Потом она заметила, что Макс так хорошо ладит с простыми людьми, потому что он сам был из той же среды. Нужное слово в подходящий момент, искренний комплимент, умение определить сильные и слабые стороны, когда нужно поощрять первое или избежать второе, либо немного изменить. Вокруг Макса люди словно расцветали.

Это было самое восхитительное, что Морган когда — либо видела, и когда смотрела в зеркало, сама была изумлена.

За несколько месяцев он очень тихо, мягко и ненавязчиво вырвал у нее с корнем горечь и разбил в дребезги. Благодаря ему она стала гордится своей внешностью так же, как когда-то гордилась умом.

Ну почти также.

Ей уже это не доставляло столько проблем, как раньше.

Действительно, восхищение мужчин, как она полагала, косвенно отразилась на этой ситуации, которая была довольно продолжительное время.

В последние годы она погрузилась в работу, но после исцеления чарами Макса, она начала снова ходить на пробные свидания. Это была просто неудача, твердила она себе, что у молодого куратора, который всегда относился к ней с уважением, под улыбкой таился подлый мотив.