Она в ярости зашипела.

Он громко рассмеялся.

— Я должен сейчас уйти, cherie. Вам комфортно?

Гордость говорила ей пренебречь насмешливо заботящимся вопросом, а холод от жесткого пола под ее тонкой юбкой, говорил ей сказать ему правду перед тем, как он исчезнет. Здравый смысл победил и заглушил ее гордость Черокеза.

— Нет, черт возьми. Сидеть твердо. И холодно.

— Извиняюсь, — серьёзно сказал Квин, — Я попытаюсь это исправить.

Он исчез в тени в одной из комнат.

Морган пришлось заглушить малодушный импульс, чтобы не выкрикнуть его имя. Музей лишал решительности в ночи, такой тихой, с непонятными силуэтами, вырисовывающимися в тени, и слабом, заплесневелом запахе от возраста и необратимого тления. Она дрогнула, видя остатки истории с новой точки зрения, и ей это очень не нравилось.

Квин вернулся через несколько минут с подушкой, достав ее Бог знает от куда.

Она еще злилась на него, но тем не менее любопытство победило и она ждала, чтобы посмотреть что он будет делать дальше. Ей было неудобно, она не могла самостоятельно подняться.

Он встал позади нее, наклонился и одной рукой обхватил ее за талию и с легкостью приподнял на несколько дюймов и аккуратно подложил под нее подушку.

— Как теперь? — удовлетворено спросил Квин.

Девушка взглянула на него, когда он опять предстал перед ней.

— Лучше, — неохотно призналась она. — Но полиция не поверит, когда меня увидит, что беспощадный вор потратил время и труд и положил под меня подушку.

Он искренне рассмеялся.

— Они поверят. Поверьте мне. Просто скажите им, что вы попросили подушку.

Смех прекратился, когда он внимательно посмотрел на нее сверху вниз.

— И скажите им, что я был здесь. Не забывайте этого.

Морган внезапно осознала, что ее история будет выглядеть мягко говоря, бредовой.

Она мысленно перекрутила историю с Квином и была настолько поражена, что с удивлением посмотрела на него:

— Я совсем еще не решила, что рассказать полиции.

Он несколько минут молчал, затем спросил:

— Зачем ты лжешь ради меня, сладкая Моргана?

— Нет. — она щелкнула пальцами. — Из-за себя. Вы еще не поняли, что все что я могу рассказать, будет звучать нереально. Организованная банда воров и известный международный вор — домушник, которые случайно оказались вместе ночью в музее? После этого, сказать, что вор привязал меня к витрине и положил под меня подушку, после того, как украл известный кинжал и благополучно сбежал? Не будем забывать, что у меня и Питера был ключ. Что удержит полицию от подозрения, что я в сговоре … с вами или с теми ворами?

— Если вы знаете, как играть дурочку, — сухо сказал Квин, — Эта мысль никогда не придет к ним в голову.

— Нереальная игра! — зарычала она. — Господи! Какая путаница! Только потому, что Питеру приспичило показать свои гравюры! Перестаньте смеяться, вы чудовище! Почему вы не уходите? Исчезните в туманной ночи. В следующий раз, когда я увижу черную маску, я ударю этому человеку прямо между глаз! Я надеюсь, что в следующим месте, куда вы захотите залезть, будет стая диких собак. Доберманов. Большие голодные доберманы, которые пропустили и завтрак, и обед, и ленч!

Она смотрела горящими глазами на молодого человека, в то время, как он стоял, опершись на витрину.

— Вообще-то, — утвердительно сказал Квин, — Я предпочитаю погибель от пламени.

— Вы можете рассчитывать на это, если Интерпол этого не сделает, это сделаю я.

Прошло несколько секунд, и Квин выпрямился.

— Я почти с нетерпением ожидаю этого. Спокойной ночи, сладкая, и благодарю за не скучный вечер.

Она подождала пока он не достиг дальнего темного дверного проема, а потом позвала:

— Квин?!

Поколебавшись, он повернулся. Она поймала блеск его зеленых глаз.

— Вы…вы позвоните в полицию?

— Я даю вам свое слово, Моргана. — подтвердил Квин, — Они будут здесь в течении часа.

Она кивнула и за секунду его тень слилась с остальными тенями.

Вокруг было тихо и мрачно.

Она так и сидела, привязанная ногой к витрине, босая, в одних чулках. И почему она не попросила Квина найти ей обувь? А только подушку, чтобы не сидела на холодном полу.

Ей пришло в голову, что она должна связать все нити разумной истории для полиции.

Вяжите один, вышивают два. Нет, это было не то качество. Хорошо вот вязала Пенелопа, выбирая нити, сотканные в ночи. И все потому, что она не хотела выйти замуж за кого-то еще, даже если Одиссей ушел на ужасно длительное время.

Каковы были шансы встретить печально известного грабителя дважды в течении одной жизни?

Никакие.

За исключением, конечно, того, что один директор невероятно ценного экспоната. .

— Ну, офицер, — сказала она вслух пустому залу, — как случилось, что…

По ее наблюдениям, полиция прибыла через сорок пять минут. Квин не обманывал, черт возьми.

Они всего один раз взглянули на нее и мгновенно поняли, почему известный грабитель тратил свое время, чтобы найти подушку, ведь она сказала, что ей было холодно.

Было выгодно напоминать тупого котенка.

Иногда.

В кои— то веке.

— Мне все это не нравится, — заявил Вульф, ссутулившись на стуле и уставившись в лежащий перед ним полицейский отчет. — Это значит, что два музея ограбили в течение двух недель и в огромных масштабах. Кажется, будто в городе действует очень жадная шайка воров, и я очень сомневаюсь, что они успокоятся на этом.

Их встреча, целью которой было разработать эффективный план действий, проходила рано утром в помещении временного конференц-зала, которым служило хранилище. Это был наилучший выбор для всех, там было удобно и дополнительным преимуществом являлось отсутствие телефонных звонков или других отвлекающих факторов. Здесь присутствовали Макс, Вульф и Морган, так же как и Дайна; Кен отсутствовал, находясь в ограбленном музее и помогая составить опись украденного.

Макс произнес, — ни у одного из тех музеев, которые подверглись нападению, не было такой системы безопасности, которая установлена здесь. Их системы нельзя даже сравнивать с нашей. Они полагались только на охранников и простую дверную сигнализацию. Никаких лазеров, датчиков, или дублирующей системы, в случае отключения электричества.

Вульф покачал головой. — Это не то, что меня беспокоит. Я понимаю, что организация безопасности в музеях, была устаревшей. То, что мне не нравиться, является более масштабным. Та шайка воров вошла как армия, Макс, и украла все, что они смогли унести. По словам Морган, они были неторопливыми, методичными и очень деловыми. Они не оставили ни отпечатков пальцев, ни подсказки, и я не вижу, чтобы они сделали хоть одну ошибку. Все, что мы имеем — это то, что видела и слышала Морган: десять-двенадцать мужчин, одного из которых зовут Эд, который очень эффективно украл вещи, которых не коснется ни один уважающий себя скупщик краденого. Это указывает на коллекционера или картель, которые специализируются именно на тех вещах, которые были украдены. И это означает, что ничего из украденного, вероятно, никогда не всплывет снова. И черта с два, у полицейских есть хоть какая-то надежда обнаружить что-либо из пропавшего.

— Кинжал мог бы появиться, — пробормотала Морган.

Дайна, наблюдая за нею, подумала, что Морган казалась не в своей тарелке, но вслух ничего не сказала.

— Что кинжал? — спросил Макс.

Морган откашлялась и встретилась с ним взглядом. — Кинжал Келлермана. Те воры не брали его. Это сделал кое-кто другой.

— Кто? — встрепенулся Вульф.

— Квин.

Вульф резко выпрямился, уставившись на нее. — Квин? Он был там вчера вечером?

Кратко кивнув, и все еще глядя на Макса, Морган произнесла, — Он был там. Я не говорила этого полиции потому что …, хорошо, потому что если бы не он, эти люди схватили бы меня и я не думаю, что все бы хорошо закончилось.

— Я думал, что это они поймали Вас, — медленно выговорил Вульф.