“Что касается до верности слову, то русские большей частью считаютего почти ни по чем, как скоро могут что-нибудь выиграть обманом и нарушитьданное обещание. Поистине можно сказать (как вполне известно тем, которые имелис ними более дела по торговле), что от большого до малого (за исключениемвесьма немногих, которых очень трудно отыскать) всякий русский не верит ничему,что говорит другой, но зато и сам не скажет ничего такого, на что бы можно былоположиться. Эти свойства делают их презренными в глазах всех их соседей,особенно татар, которые считают себя гораздо честнее и справедливее русских” (Флетчер; 1591).
“У них в большом ходу рабская уловка,и они умеют быстро, как никто другой, облекаться в лисью шкуру, когда львинаякожа оказывается не достигающей цели, придумывать обманы, обойти ласками, вторжественную присягу поместить нечто свое, лживое, и скрывать многое, то подличиною ненависти, то под личиною любви. Жители же города Москвы считаются ещеболее хитрыми, чем остальные. Засим они подозрительны, пропитаны, так сказать,подозрением, ибо, будучи вероломными по отношению к другим, и сами не могутверить кому бы то ни было. К лести они столь склонны, что у них вошло в постоянныйобычай придавать лицу приятное выражение, простираться всем телом по земле,покрывать руку бесчисленными поцелуями и подкреплять льстивые ложные речиклятвою. Для друзей они делают многое даром, но всегда с каким-либо расчетомдля себя” (Рейтенфельдс; 1680).
“Иван Васильевич, отецтеперешнего царя, часто гордился, что предки его не русские, как бы гнушаясьсвоим происхождением от русской крови. Это видно из слов его, сказанных одномуангличанину, именно, его золотых дел мастеру. Отдавая слитки, для приготовленияпосуды, царь велел ему хорошенько смотреть за весом. «Русские мои все воры», —сказал он” (Флетчер; 1591). “Они являются народом в высшей степени вероломным:несмотря на то, что не имеют недостатка в дарованиях, тем не менее, они несчитают за бесчестье служить нечестно (К;1665).
“Чтобы проявитьсвое лукавство, обманы и надругательство по отношению к ближним, на которых онизлы или которых ненавидят, они, между прочим, поступают таким образом: так каккража у них считается пороком серьезно караемым, то они стараются того илииного обвинить в ней. Они идут и занимают деньги у своих знакомых, оставляявзамен одежду, утварь или другие предметы. При этом они иногда тайноподкидывают что-либо в дом или суют в сапоги, в которых они обыкновенно носятсвои письма, ножи, деньги и другие мелкие вещи, — а затем обвиняют и доносят,будто эти вещи тайно украдены. Как только вещи найдены и узнаны, обвиняемыйдолжен быть привлечен к ответственности. Вероломство и лживость у них стольвелики, что опасность от этих свойств угрожает не только чужим людям и соседям,но и брату от брата или одному супругу от другого. Этому известны примеры” (Олеарий;1647). ГЛАВА III
ВОСПИТАНИЕ И ОТНОШЕНИЕ К ТРУДУ
“Заботео правильном воспитании детей, полезном в высшей степени, как для всегогосударства, так и для частных лиц, мосхи отводят последнее место, так что детиподрастают у них на полной свободе и распущенности. Обращаясь постоянно междупьяными, они становятся лентяями, неотесанными, приобретают чудовищные привычки,никогда почти ничего честного не делая и не помышляя даже о лучшем образе жизни”(Рейтенфельдс; 1680). “Говоря об их природных способностях, скажу, что онисозданы для несчастья и труда, к чему и воспитаны с самой колыбели, как мы иувидим впоследствии. Они чрезвычайно предаются праздности, что и может служитьотличительным признаком этого народа; в работе они ленивы и нечестны и частоудары палки и плети предпочитают честному труду” (Карлейль; 1665).
“Подобнотому, как русские по природе жестокосерды и как бы рождены для рабства, их иприходится держать постоянно под жестоким и суровым ярмом и принуждением ипостоянно понуждать к работе, прибегая к побоям и бичам. Никакого недовольстваони при этом не выказывают, так как положение их требует подобного с нимиобхождения и они к нему привыкли” (Олеарий; 1647). “Видя грубые и жестокиепоступки с ними всех главных должностных лиц и других начальников, они так жебесчеловечно поступают друг с другом, особенно со своими подчиненными инизшими, так что самый низкий и убогий крестьянин (как они называютпростолюдина), унижающийся и ползающий перед дворянином, как собака, иоблизывающий пыль у ног его, делается несносным тираном, как скоро получает надкем-нибудь верх. От этого бывает здесь множество грабежей и убийств" (Флетчер;1591). “Этот народ находит больше удовольствияв рабстве, чем в свободе. Ведь по большей части господа перед смертью отпускаютиных своих рабов на волю, но эти последние тотчас отдают себя за деньги врабство другим господам” (Герберштейн; 1549).
“Нобольшей частью они вялы и недеятельны, что, как можно полагать, происходитчастью от климата и сонливости, возбуждаемой зимним холодом, частью же от пищи,которая состоит преимущественно из кореньев, лука, чеснока, капусты и подобныхрастений, производящих дурные соки; они едят их и без всего и с другимикушаньями” (Флетчер; 1591). Я здесь замечу, что вялостьи бездеятельность не имеют отношения к климату и пищи, они определяются взначительной степени нравами и культурой, которые не зависят от климата ипитания. Так, например, в некоторых индийских штатах, где пища и погода совсемне похожи на те, что мы видим в России, население тоже вяло и бездеятельно.
КНИГА VI
ИСТОРИЧЕСКИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА ПОВЕДЕНИЯ И НРАВСТВЕННЫХ СВОЙСТВ МОСКОВИТОВ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Строгий надзор за женами. – Беспрекословноеподчинение мужу. – Воспитание жен и признаки любви. – Пьянство среди населения.– Тяга к распутству. – Склочность. – Ругательства. – Брань между родителями ималыми детьми. – Оскорбления и споры, порождаемые высокомерием.ГЛАВА I
О ЖЕНАХ
“Богатыеи знатные люди держат своих жен взаперти в особых комнатах, откуда им редкодозволяется выходить. Если кто придет к мужу, то жена не смеет показаться ему,хотя бы то был родной браг мужа; еще менее смеет она вступить в разговор счужим человеком. Они содержатся в заключении, точно птицы в клетке” (Тектандер;1678).“За женщинами у них самый строгий надзор. Знатнымзамужним женщинам очень редко, восемь или самое большее десять раз в году, всамые большие праздники разрешается ходить в церковь, в эти дни к нимприсоединяются и девицы, а остальное время на народе они не показываются” (Пассевино;1586). “В обращении со своими женами мужья обнаруживают варварскиесвойства, обходясь с ними скорее как со своими прислужницами, нежели равными.Исключением пользуются только жены дворян, которых, по крайней мере,по-видимому, мужья более уважают, чем в низшем классе людей” (Флетчер; 1591).
“Действительно:так как народу этому от рождения суждено рабски повиноваться, то отеческаявласть одинаково сурова относительно слабого пола, дабы дочери приучались попримеру матерей исполнять приказания и дабы склонное к разврату сословиебабенок находилось в постоянном страхе, а мужья только такого рода суровымобращением успокаивали бы ту ревность, которую часто возбуждают в них дерзкиесозерцатели красоты. Поэтому у них на первом месте, около кровати, междудругими предметами, необходимыми в хозяйстве, вешается и ременная плетка,называемая “дураком”, и жены постоянно оказывают мужу почтение, с притворноскромным видом, с опущенною главой и наполовину закрытыми очами быстро исполняявсе его приказания, так что по виду супруги скорее совершенно чужды друг другу,а не связаны брачными узами. Тем не менее, однако, и у мосхов встречается немалоеколичество Вулканов-рогоносцев и, притом, между знатью” (Рейтенфельдс; 1680).“Но воткакое у них обычное правило: если не бить жену раз в неделю кнутом, она небудет доброю женой, поэтому Русские наблюдают это аккуратно; да и жены, еслимужья их не бьют, говорят, что они не любят их” (Описание России неизвестногоангличанина служившего зиму 1557— 1558 годов при Царском дворе).