Он похож на самку ламы, которую застали во время купания.

Он рискует впасть в старческий маразм еще до наступления старости.

Во время войны правда столь ценна, что должна сопровождаться телохранителем лжи. Война — слишком серьезное дело, чтобы доверять ее генералам.

Лучше всего я чувствую себя в XVIII веке.

Новости лучше делать, а не слушать.

Если бы я уважал мнение достопочтенного члена парламента, я бы рассердился.

Всегда готовый к мученичеству, я предпочитал, чтобы его отсрочили.

Проглотив свои слова, я никогда не страдал несварением желудка.

Критика в политическом организме — как боль в организме человека. Приятного в ней нет, но где бы мы были без нее?

Я всегда готов учиться, хотя не всегда люблю быть поучаем.

Когда ноты жизни фальшивят, их следует настраивать на камертон смерти.

Порой те, кто впечатлил вас меньше всех, повлиял на вас больше всего.

Вот момент забыть многое, запомнить великое.

Говорит Уинстон Черчилль. Если вы спрятали микрофон в моей комнате, это потеря времени. Я не разговариваю во сне.

Троцкий поднял бедных против богатых. Он поднял нищих против бедных. Он поднял преступников против нищих… Он дошел до самого твердого дна. Ниже коммуниствующего криминала ничего не нашлось. Тщетно смотрел он на диких животных. Обезьяны не сумели оценить его красноречия. Троцкий не смог мобилизировать волков.

Это не конец. Это даже не начало конца. Быть может, это конец начала.

Физзарядкой я занимаюсь, участвуя в процедурах выноса гроба своих знакомых сторонников здорового образа жизни, увлекавшихся бегом и гимнастикой.

Помните историю об испанском узнике. Много лет он сидел в темнице… Однажды ему пришло в голову толкнуть дверь своей тюрьмы. Она отворилась. Дверь его тюрьмы никогда не была замкнута.

Расходы всегда популярны; непопулярен лишь сбор денег для их обеспечения.

Реформа — это тот же результат за меньшую цену, либо больший результат за ту же цену.

Демократия более мстительна, чем кабинеты министров. Народные войны будут куда ужаснее, чем войны королей.

Лорд Керзон цитирует великого французского агностика: «Всякая цивилизация есть плод трудов аристократии». Думаю, куда правдивей было бы сказать: «Обслуживание аристократии есть неплодотворный труд всякой цивилизации».

Тысячи людей, никогда не голосовавших за либералов, клянутся больше никогда за них не голосовать.

Социалисты хотят перестроить мир и начинают с того, что выбрасывают из него суть человека.

Перетасовывать кабинет министров — как решать калейдоскопичную мозаичную загадку.

Мои стрелы всегда остры, но никогда не отравлены.

У меня есть склонность плавать против течения.

Возможно, в этом есть скрытая польза.

И она скрыта очень хорошо.

Будь я итальянцем, я, конечно же, был бы всецело с вами от начала и до конца вашей победной борьбы против звериных страстей и аппетитов ленинизма… Ваше движение оказало услугу всему миру.

Давайте запомним свои уроки… Никогда не думайте, что война будет спокойной и легкой, и что те, кто пускается в этот странный вояж, могут измерить приливы и ураганы, с которыми столкнутся. Государственный муж, впадающий в военную лихорадку, должен осознавать: как только дан сигнал к началу, он более уже не господин политических, но раб непредвиденных событий, некомпетентных или самонадеянных генералов, ненадежных союзников, враждебных нейтралов, зловредной фортуны, мерзких сюрпризов, ужасных просчетов… При всей своей уверенности в легкой победе помните, что в мире не случилось бы ни одной войны, если бы другая сторона не думала, что у нее тоже есть шанс.

Любопытно, что британские островитяне, которые ненавидят муштру и не знали иноземного вторжения почти тысячу лет, при приближении и возрастании опасности нервничают все меньше. Когда угроза критична, они неистовы, когда она смертельна, они неустрашимы.

Возможно, досточтимые члены парламента, съеживаясь от ужаса подвергнуть кого-либо смертной казни, недооценивают муку пожизненного заключения.