Ян фыркнул:

– А давай я задам? За что тебя не любит шеф? Чем конкретно занимаются ваши охотники? Кто решает, что раскрывать обычным людям, а что оставить в тайне? В чем заключаются твои обязанности? И что за девица стоит за окном и яростно нам машет?

Пришибленная первыми вопросами, я не сразу сообразила, о чем речь в последнем, зато когда повернула голову к панорамному окну…

Дашка выглядела паршиво: всклокоченные волосы, помятая блузка, темные круги под глазами. И совершенно безумная улыбка, от которой у меня вмиг вспотели ладони. Сестра ткнула пальцем в стекло, затем себе в грудь и уже двумя пальцами изобразила шагающего человечка. Ну да, дескать, сейчас подойду. Могла бы и не сообщать.

Влетев в кафе и распихивая бедрами стулья, Дашка добралась до нашего столика, плюхнулась рядом со мной и затараторила:

– Ну ты даешь! Кто ж так делает! Пропала среди ночи, телефон недоступен, сигналов бедствия не подаешь. Я ж чуть нервный срыв не заработала, пока тебя искала. И наших зря всполошила, а они сейчас, наверное, уже войска в город стягивают… Ой, здрасти, – наконец заметила она Яна.

– Доброе утро, – вежливо, но настороженно кивнул тот.

– Кого ты всполошила? – замогильным голосом уточнила я.

– Так это… – замялась сестрица, – дядю Володю с Андрюхой, они вдвоем приехали. И Игоря еще, но у него я просто спросила… думала, вдруг вы вместе… Ну и папе сказала, что дозвониться до тебя не могу…

Вдруг очень захотелось удариться головой об стол, но именно в этот момент официант водрузил передо мной тарелку с горячей кашей с кусочками свежих фруктов, так что маневр стал вдвойне опасен.

Мысленно костеря современные технологии, я полезла в карман за телефоном, убедилась, что батарея благополучно села, и страдальчески взглянула на Дашку:

– А можно было подождать пару часов, прежде чем панику поднимать?

– Я подождала, – как болванчик закивала она, после чего подтянула к себе мой завтрак и начала есть.

Итак, значит, в городе дядя Володя с сыном Андреем, бабуля, папа и наш старший братец Игорь… Цвет семейства.

Вот и не верь после этого в полосу невезения.

– Теперь звони и говори, что я нашлась, пока над городом вертолеты не появились, – скомандовала я, отобрав у Дашки тарелку.

Сестрица насупилась, но послушно выудила из сумки мобильник.

– Я, пожалуй, пока схожу за документами, – объявил Ян, вставая. – Компания у тебя теперь есть.

Та еще компания, но спорить я не стала. И правда, пусть идет, хоть не придется за каждым словом следить.

Когда дверь за поручиком закрылась, Дашка как раз закончила уверять отца, что я жива, просто рано уехала на работу.

– Да. Да. Нет. Конечно, – покорно бормотала она. – Нет. Ну па-а-ап… Хорошо. Пока. – Нажав отбой, Дашка сердито на меня зыркнула: – Из-за тебя мне теперь с бабулей встречаться.

– Она просила передать, чтоб ты не пряталась, – хмыкнула я. – Мол, у нее претензий нет. Только у Англии.

– Вот же…

– Ты где ночью пропадала?

– Так с родителем общалась. Утром прихожу, а тебя и след простыл. И собиралась явно в спешке, шмотки побросала… вот я и…

– Ладно, уже поняла. – Я потерла лоб. – Что родитель вещает?

– Что они пока тихонько по своим углам посидят, да подстрахуют, ежели чего случится.

Ясно. Значит, и правда кровь провидицы ожила и притащила в город группу поддержки. Хорошо, что активных действий они вроде предпринимать не собираются. По крайней мере, пока я серьезно не вляпаюсь.

– А меня как нашла?

– Приехала к тебе на работу, – пожала плечами Дашка. – В здание меня не пустили, там они откуда-то проявленного норга приперли, все перекрыто. Иду себе прочь, а тут ты в окне.

– Глазастая, – буркнула я.

– Ты на свидании, что ль, с утра пораньше? – прищурилась сестра.

– Нет, это следователь. Работаем вместе.

– Хорошенький. Можно?

– Что? – обалдела я.

– Его можно? Скучно тут. И если у вас ничего, я бы…

– Нет!

Сама не знаю, чего разоралась. Просто… Ржевский и Дашка? Нет, я не сомневалась, что при желании она его легко окрутит, но как-то это неправильно. И мне же потом аукнется, как аукаются все грехи прочих родственников.

– Как скажешь, – не особо расстроилась сестрица и вновь принялась уплетать мою кашу.

Решив, что драться за еду в относительно приличном заведении как-то нехорошо, я помахала официанту и заказала еще одну порцию. А когда принесли и ее, и долгожданный кофе, вдруг со стыдом вспомнила, что не задала сестре самый главный вопрос.

– А как там твоя преподавательская деятельность? – нарушила я затянувшееся молчание.

– Прекрасно. – Дашка расплылась в улыбке. – Они несказанно рады заполучить такой ценный кадр.

– Да уж, ты кадр… очень ценный.

На звук дверного колокольчика я поворачивалась с надеждой – а вдруг поручик вернулся? – но столкнулась с очередным разочарованием. Шагнувший в кафе мужчина тоже был мне знаком, вот только встречаться с ним, особенно сейчас, не хотелось, а шел он целенаправленно к нашему столику.

Шел быстро, чеканя шаг. И с такой физиономией, будто предварительно набрал в рот рыбьего жира и теперь силился его проглотить.

– Зеленцова, – угрожающе начал шеф, остановившись рядом и уперев кулаки в столешницу. Затем глянул на Дашку, моргнул и вновь уставился на меня: – Чтобы отчет о событиях в лавке Чудика вечером лежал у меня на столе.

– Так точно, – пробормотала я, предвкушая, как буду описывать сегодняшнее утро.

«Мне так хотелось утереть нос магически одаренным коллегам, что я ни свет ни заря в компании следователя-человека поперлась в «До рассвета», наплевав на собственное плачевное физическое состояние, в связи с которым все дальнейшие события выпали из моей дырявой памяти».

Интересно, поверят? Потому что передавать все, что нам поведал Чудик, очень не хотелось…

– А еще, – продолжил неумолимый Ковальчук, игнорируя мой скорбный взгляд исподлобья, – в письменном виде изложишь все, что вольно или невольно выболтала Ржевскому. Поняла?

– Ага.

– И зачем ему дело Ольги Метельки? Она как-то связана с нашим трупом?

Я устремила на шефа честные-пречестные глаза:

– Понятия не имею. Я ничего такого не слышала. Может, она ему нужна по другому вопросу? В прокуратуре, наверное, много дел…

– Конечно, конечно, – скривился он. – Завязывай трапезничать. Сейчас явится. Сказал, ты нужна ему на полдня. Потом вернешься в офис и засядешь за отчеты. А вы… – Ковальчук повернулся к Дашке, которая все это время разглядывала его с плотоядным интересом. – Вы ведь Дарья Викторовна?

– Польщена, что меня знают в лицо даже те, кого я впервые вижу, – улыбнулась сестрица.

И вот надо же… Уже и волосы успела в порядок привести, и от синяков под глазами не осталось следа, и одежда вновь чистенькая, выглаженная, даже макияж будто обновился. В такие минут моя зависть к даровитым родственникам становилась нестерпимой, так что я уткнулась в тарелку и начала гонять по каше несчастный кусочек дыни. Аппетит пропал напрочь.

– Предпочитаю готовиться к неприятностям заблаговременно, – поумерил Дашкин пыл шеф. – К вам у меня тоже просьба. Держите своих родственников в узде, Софье это явно не под силу.

Я возмущенно вскинулась, но вмешиваться не стала. Собственно, у меня к сестре назревала та же просьба, так что чего теперь дергаться.

– Мне с утра весь телефон оборвали, – не унимался Ковальчук, – требуя отчета о местонахождении моей сотрудницы, хотя ее рабочий день еще даже не начался. Хорошо хоть никто не додумался явиться лично, иначе бы каждый умник сидел в изоляторе, пока я не подоб…

Он вдруг осекся и медленно опустил взгляд вниз, на свои руки. Я глянула туда же и тут же в шоке уставилась на сестру.

– Для вас – все что угодно, – клятвенно пообещала та, накрыв ладони Ковальчука своими и преданно пожирая его глазами. – Вы главное не нервничайте понапрасну.

После секундного зависа шеф отпрянул, да так, что едва не снес соседний столик. Затем затравленно огляделся, одернул пиджак, прокашлялся и, выдавив что-то вроде «Все всё поняли», на внушительной скорости устремился к двери.