Я откашлялась:

– Простите.

Эхо моего голоса звонко отразилось от стен и потолка – даже я вздрогнула. А дяденьке хоть бы хны. Он лениво поднял голову и устремил на меня совершенно равнодушный взгляд.

– А где тут… ну… эта… – Нужное слово никак не находилось, так что я неуверенно закончила: – …Для разделки трупов?

– Секционная, – услужливо подсказали за спиной.

Честное слово, я не специально. Просто очень-очень боюсь мертвецов и призраков. Знамо дело, в рукопашной ни одних, ни других не одолеть, однако инстинкты оказались сильнее здравого смысла. Я развернулась и впечатала кулак в лицо стоявшего за спиной подсказчика быстрее, чем успела узнать голос. А когда от пронзившей руку боли разум прояснился, товарищ старший следователь Ржевский уже зажимал нос ладонью и что-то мычал.

– Простите! – Я ринулась было к нему, но майор резко выбросил перед собой руку.

– Стоять.

– Простите… я не хотела, правда. Я…

– Заблудилась? – Он наконец отнял от лица ладонь, убедился, что крови нет, и, кривясь, потрогал пальцами патрицианский нос. – Метко, но слабо. Ждешь нападения, практикантка Зеленцова?

– Нет. – Я бережно прижала к груди пострадавшую руку. – Просто неуютно тут…

– Да уж. С такими нервами в морге делать нечего. Хорошо хоть заклятьем не пульнула, или что у вас там в арсенале. – Ржевский мгновение помолчал и вдруг подозрительно прищурился. – А сама с собой часто общаешься?

– В смысле? Я же… – Я обернулась к диванчикам, да так и замерла с открытым ртом.

Санитара нигде не было.

Для верности я еще покружилась вокруг своей оси, но холл оказался совершенно пуст.

– Но он же…

Язык пришлось прикусить. Что тут скажешь? Что незамеченным мимо нас он пройти не мог? Что мага я бы узнала? Или что призраки – по крайней мере те, что встречались мне – совсем не похожи на людей, потому не спутаешь?

И у кого же тогда я спрашивала дорогу в эту… как ее… секционную?

Тайна века.

Поджилки отчетливо затряслись.

– Простите, – в тысячный раз повторила я, угрюмо зыркнув на задумчивого майора и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не начать нервно оглядываться. – Я сегодня не в форме.

– Вижу. – Он красноречиво осмотрел меня с ног до головы, не упуская ни единой детали. – С другом поспорила?

– Шефу не угодила, – вздохнула я. – Ведите уже на свое вскрытие.

– Ну, во-первых, на своем вскрытии я рассчитываю оказаться в чуть менее живом виде, – хмыкнул Ржевский. – А во-вторых, опоздала ты, практикантка Магического управления, всех, кого надо, уже разделали.

– Правда? – Кажется, голос мой прозвучал чересчур радостно, потому как майор, не выдержав, рассмеялся.

– Ты в курсе, что это место работает шесть часов в день? Половину времени режут и изучают биологический материал, а вторую половину – пишут отчеты.

Я чуть было не позавидовала местным трудягам, но быстро вспомнила, о какой работе речь, и зябко передернула плечами.

– Так что теперь?

– Теперь? – Ржевский непроизвольно снова дотронулся до носа. – Ждем отчет.

Не успела я в очередной раз сглупить и выдать свое трусливое «Здесь?», как весь этаж вдруг накрыло пронзительным женским визгом – таким громким, что, клянусь, даже стекла в окнах дрогнули. Я так и не смогла определить источник звука, но майор уверенно устремился в тускло освещенную кишку коридора, и мне не осталось ничего другого, кроме как припустить следом. Торчать в холле, где бродят исчезающие санитары, я точно не собиралась.

 Повторившийся вскоре визг привел нас прямиком к распахнутой белой двери, за которой обнаружилась… видимо, та самая секционная. Просторное помещение, кафельные стены и пол, в углах какие-то шкафы, а по центру – два металлических стола с раковинами в изголовьях. Чистых, без тел, крови и тому подобного, что не могло не радовать. И все б ничего, но над одним из столов висела и переливалась иссиня-черная клякса, не прибавляя мне желания входить внутрь.

– Твою же… – выругался рядом майор.

Полностью согласна.

Тихие всхлипы привлекли наше внимание к прижавшейся к стене хрупкой блондинке в голубом халате. Она пыталась бочком добраться до двери, но при каждом шевелении кляксы ноги несчастной подгибались, и она начинала сползать вниз, чтобы через секунду вновь выпрямиться.

Ржевский решительно подбежал к девице, сгреб ее в охапку и выволок в коридор. Я все это время одним глазом следила за кляксой, но та и не думала сдвигаться с места, будто чего-то ждала, и этим чем-то явно были не мы с майором.

– Вызывай магов, – велел он девушке и та, кивнув, унеслась прочь.

Везет же. И как жаль, что наша с начальством мысленная связь работает только на близком расстоянии, а то б я уже сигналы SOS насвистывала.

– Ну и что это за хренотень? – вполголоса поинтересовался Ржевский, замерев рядом со мной в дверном проеме.

А я попыталась вспомнить, что ему можно рассказать, а что нельзя. Все-таки как хорошо было раньше, когда я не общалась с людьми напрямую… И пусть норг сожрет идиотов-политиков, придумавших эти тайны мадридского двора вместо нормального взаимодействия.

– Это… м-м-м… – Ай, была не была. – Проклятье.

Майор помолчал.

– И чего оно тут… висит?

– Это проклятье на результат, – со вздохом пояснила я. – То есть, когда проклинают не конкретного человека, а какую-то затею, предприятие в целом. Оно должно рушить планы, но никак не убивать. И если вдруг тот из участников, к кому первому прицепилось проклятье, умер…

– Оно перекидывается на другого? Ищет новую цель?

Умный какой.

– Да. По сути это сгусток магии. В нем вложенные знания проклинающего и все воспоминания первого проклятого. Так что получившееся… существо почти разумно. Оно просчитывает варианты. Но я понятия не имею, почему оно вдруг стало видимым. И кого ждет…

– Ты с таким справишься? – деловито уточнил Ржевский.

Хотелось бы соврать, но волею шефа нам вроде как работать вместе. Точнее, мне делать вид, что работаю, и путаться под ногами, но сути это не меняет. Нельзя, чтобы излишняя вера в мои способности стоила майору жизни.

– Я… весьма слабый маг, – пробормотала я. – Вообще, справиться справлюсь, но потом неделю буду пустая.

Кажется, Ржевский не особо удивился или расстроился и вновь о чем-то задумался, вперив взгляд в кляксу.

При всей своей трусости сейчас я не особо боялась. Потому что будь целью я, все бы уже давно закончилось. Я бы и пикнуть не успела и уж точно не увидела бы проклятье во всей красе. Впрочем, ладно я. Почему его видят люди?

– Сказали… маги через минуту… – донесся откуда-то слева тихий голосок.

Мы с майором синхронно повернули головы и уставились на вернувшуюся санитарку.

– Ты чего здесь? – изумился он.

– А можно я быстро того… – девица неопределенно махнула рукой с зажатым в ней телефоном, – селфи сделаю. А то ж не поверит никто.

Загадочная женская душа. Минуту назад она визжала как резаная и на ногах устоять не могла, а теперь жаждет сфотаться с монстром.

– Ну-ка брысь отсюда! – не на шутку разозлился Ржевский и даже сделал угрожающий шаг в сторону санитарки.

Та ринулась прочь. И я бы даже посмеялась над нелепостью ситуации, кабы в этот миг что-то не разбудило проклятье. Клякса всколыхнулась, булькнула, сжалась в шар и вдруг резко раздулась и выпустила блестящие чернильные шипы, живо напомнив мне не то иглобрюха, не то бомбочку из игры «Сапер».

А может, и диковинную собаку, унюхавшую добычу.

Я по-прежнему не сомневалась, что это не мы с майором, но все же убраться с пути не помешало бы. Вот только атака проклятья оказалась неожиданно быстрой. Я только и успела, что отпихнуть в сторону Ржевского и всплеснуть руками – дальше сработали инстинкты. Когда черная гниль коснулась пальцев, а сердце замерло, сила сама хлынула наружу, без контроля и ограничений. Вся без остатка.

Помню, как иглобрюха охватило белое пламя, как адски жгло ладони, немели губы и почему-то чесался нос. Кто-то кричал. А потом меня отшвырнуло к стене, и мир померк.