Глава четвертая

В понедельник Алан Вудбери, перегнувшись через свой захламленный стол, поинтересовался:

— Как там Джед? Ему лучше?

Джорджия кивнула.

— Да, спасибо. Мы с Триш были у него вчера вечером. Джед все еще неважно себя чувствует, и настроение у него не ахти, но он скоро поправится, хотя, конечно, не сможет работать еще несколько месяцев.

— Слава богу. Он меня перепугал до смерти, когда рухнул у всех на глазах. Кен Полдруан предположил, что это похоже на заражение сальмонеллой, а так как вся еда была из «Кон-Тики», то нам всем не поздоровилось бы. А я так волновался — никак не мог тебя найти. Потом Сесилия сказала, что ты в больнице, и я решил, что…

Алан остановился, чтобы перевести дыхание. С тех пор как он развелся, он стал носить костюмы якобы «от Армани», изменил прическу и отрастил усы. Надо сказать, что, как он ни старался выглядеть лучше, у него ничегошеньки не получалось. Джорджия потянулась, чтобы расправить его смятый воротник и ослабить туго затянутый узел на галстуке.

— Ну, что ж, Кен ошибся. Это оказался острый аппендицит. Я не думаю, что кому-то придет в голову, обвинить в этом твою компанию. — Джорджия мягко улыбнулась и взяла копии накладных «Кон-Тики». — Тебе еще понадобятся услуги «Диадемы» сегодня? Я попросила Сесилию прислать нам на замену пару водителей из агентства. Это предлог для ланча со Спенсером Бримстоуном, так что она может пропасть на весь день, а сроки поджимают. Если только прямо сейчас Спенсер не пришлет нам двух водителей, боюсь, мне придется завтра снова ехать в Бристоль, выполняя заказ «Кон-Тики».

— Я не против. — Алан поднялся. — Ты со всем справилась замечательно — как всегда. Ну, вот мы и разобрались с делами, давай теперь поговорим о приятном. В среду…

Джорджия захлопала глазами. В среду? Что же такое должно случиться в среду? Боже, неужели Алан приглашал ее на свидание? Неужели она вдохновила его на такой шаг в тот субботний вечер?

— Ты пойдешь в среду на репетицию?

— Ах, да, я совсем забыла.

— Мы будем репетировать. — Алан снова так туго затянул галстук, что мог удавить себя в любую минуту. — И… э-э-э… раз нет Джеда, придется перераспределить роли.

— Ну да. — Джорджия вздохнула с облегчением. — Я полагаю, что ты, как дублер Джеда, должен будешь восполнить потерю. Но ты ведь готов к этому?

Джорджия думала, что он вполне справится. Сесилия же была уверена, что нет.

— Конечно, готов, все назубок знаю. — Алан постарался принять скромный вид, но это у него не получилось. — Кроме того, нам понадобится заменить кем-то Клода Фоскетта.

— Почему? Он что, тоже заболел? — Джорджии на момент представилось, что всех актеров «Поуджез Плэйэрз» подкосила какая-то хворь. Это было бы крахом для их новой пьесы «Возьми мое сердце». — Я думала, он…

— Нет, Клод абсолютно здоров, но он вряд ли еще здесь появится. Он продал «Ионио» группе компаний «Вивиенда» и собирается встретить старость во Флориде.

— Что? — Джорджия раскрыла рот от неожиданности. Это гораздо хуже, чем внезапная болезнь. — Когда? Кен только в субботу вечером вскользь сказал об этом Сесилии. Неужели все случилось так быстро? Алан потер нос.

— Послушай, что я скажу: они сделали «Ионио» очень выгодное предложение. У Клода ведь нет наследников. Сделка была предопределена. Я подозреваю, что чернила на контракте высохли еще в воскресенье. Не надо так волноваться — «Кон-Тики» не сменит своих партнеров. В прошлом крупные компании нас только подводили.

Джорджия покачала головой. Этот монстр «Вивиенда» действует молниеносно.

Алан жизнерадостно продолжал:

— Забудь об этом. Я уверен: «Диадема» в безопасности. Ни один человек в здравом уме не станет тягаться с Сесилией. Ну, ладно, теперь о пьесе… — Он просто был вне себя от радости. — Давай зайдем перед репетицией в «Семь звезд» выпить коктейль Мики Соммервиля. Его «Голубые лагуны» в субботу мне очень понравились. — Алан уже ощущал себя актером. — К тому же это придаст мне уверенности.

— Заметано! — Джорджия подумала, что это скорее приведет Алана в состояние алкогольного опьянения. — Встретимся там часов в восемь, хорошо?

— Нет, лучше я заеду за тобой домой. — Алан придержал для нее дверь. — Синоптики обещали снегопад, на дороге будет опасно. Я даже в мыслях не допущу, чтобы ты рисковала.

Джорджия не поленилась напомнить ему, что она рисковала сегодня с трех часов ночи за рулем грузовика с прицепом длиной в сорок футов, когда вела его в Бристоль. Алан Вудбери всегда считал ее мягкой и беспомощной. Это было одной из причин, по которой Джорджия ему симпатизировала. Он был в числе тех немногих мужчин, которые видели в ней в первую очередь женщину, а не водителя грузовика.

— Замечательно, тогда увидимся в среду. Нет, не надо провожать меня, я очень спешу. У меня еще остались дела.

Дрожа от промозглого ветра, Джорджия забралась в кабину грузовика. «Это, пожалуй, самый глупый поступок в моей жизни», — подумала она.

Небо низко нависло над городом, и прогноз Алана становился все более и более вероятным. Снег вызывал у Джорджии смешанные чувства. Она, как ребенок, радовалась снегу. Ее всегда охватывало волнение при виде первых снежинок, когда, будто по волшебству, привычные пейзажи менялись до неузнаваемости под белым покрывалом снежного пуха. Но в то же время, будучи водителем грузовика, она чрезвычайно боялась снегопада.

Джорджия осторожно вела черный с золотым «магнум», на котором были четко видны эмблема с серебряными коронами и логотип «Диадемы». Она объехала главную улицу Аптон-Поуджез, закрытую для больших грузовиков. Уезжая из «Диадемы», она помнила, что должна была потом сразу вернуться во двор, чтобы закончить все рутинные дела, связанные с поставкой груза. Такие, как, например, заправка грузовика дизельным топливом для следующего рейса, мытье машины, передача ее для техосмотра. Джорджия знала, что нужно помочь Триш в офисе, чтобы освободиться до встреч с потенциальными клиентами — ведь ланч Сесилии со Спенсером мог перерасти в обед, а потом еще бог знает во что. И обязательно надо рассказать им о «Вивиенде». Ей действительно нужно было вернуться. Выезжая через развилку на А34, Джорджия убеждала себя, что она обязательно все это сделает, но только после того, как успокоит свою совесть.

Она вела грузовик непринужденно, с легкостью вписываясь в интенсивное движение. В такие моменты Джорджия была счастлива. Одна в кабине, возвышающаяся над дорогой в куполе из стекла, машина слушается ее беспрекословно. Это всегда приносило ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Вид из окна грузовика был великолепен, и, несмотря на то что вождение столь тяжеловесной машины, подобной кашалоту, считалось чертовски трудным делом, Джорджия с легкостью находила с ней общий язык. Руль легко поддавался, приборная доска оказалась не намного сложнее, чем в легковом автомобиле. Стоило только овладеть переключением пятнадцати или около того передач, как вождение грузовика становилось проще пареной репы. Улыбаясь, Джорджия летела по направлению к Оксфорду. Об этих ощущениях она, как правило, никому не рассказывала. Если окружающие думали, что вождение грузовика сравнимо разве что с пилотированием «Конкорда», то могла ли она переубедить их? Чувствуя на себе восхищенные взгляды встречных водителей-мужчин, Джорджия включила радио и начала подпевать.

Усталые служащие отдела социальной помощи оказались крайне немногословны. Нет, они никому не сообщают данных о своих клиентах. Нет, никаких исключений тут быть не может. Нет, они не могут сказать ей, где сейчас находятся Сабрина и Оскар. Джорджия должна понимать, что Аптон-Поуджез даже не относится к Оксфорду. Да, они могут послать в Оксфорд запрос.

Нацарапав несколько строк на одной из визиток «Диадемы», Джорджия вложила ее в желтый конверт отдела социальной помощи и подумала, что Сабрина, скорее всего, примет его за какой-нибудь очередной циркуляр от властей и выбросит, не читая. Но все же стоило попробовать. Любезно поблагодарив служащих, она начала проталкиваться к выходу.