«Давай, сладкая, — уговаривал мужчина. — Ты ведь можешь делать кое-что получше. Подвигай бедрами, ну…» Тяжелое потное тело навалилось на нее, в ноздри ударила вонь дешевой сигареты, смешанная с мерзким запахом перегара. Молодой, черноволосый, по-своему красивый, не Дев, но чем-то напоминающий Дева, особенно копной черных волос… Если бы это вдруг оказался Дев, если бы поверить в такую возможность…

Жаркое пламя словно бы охватило все тело. Почувствовав отклик, мужчина застонал, его движения стали неистовыми, исступленными, но ей все равно. Не Дев, совсем не Дев. Она уже ненавидела то, что делает, ненавидела мужчину и еще больше — себя. Отключилась, глядя невидящими глазами в потолок. Ее просто не было здесь.

А часом позже стук в дверь.

— Джек сказал, ты очень услужливая маленькая леди… — Я…

— Разумеется, ты, малышка. — Войдя в комнату, мужчина огляделся и тихо присвистнул. — А Джек вроде бы прав. Такие комнатки, как эта, недешево стоят. Но мои денежки не хуже, чем у кого другого. — Он отсчитал банкноты и аккуратно положил их на столик у кровати. Холли не успела рта раскрыть, как он начал раздеваться.

Господи, этот человек собирался заплатить ей, нет, еще хуже, он считал, что должен заплатить, потому что Джек дал ему свою рекомендацию! Значит… О Боже! Даже сейчас Холли душили тошнота, стыд, омерзение. Нельзя было пасть ниже, потому что тот мужчина платил за совокупление с ней.

Это стало поворотным пунктом. Больше — никогда. Даже с Алексом. Пока они не женятся. И пока Дев снова не вошел в ее жизнь, проблем с этим не возникало. Секса ей не хотелось ни с Алексом, ни с кем-либо еще. Только Дев. Но он уже разрушил однажды ее жизнь. Будь она проклята, если подпустит его к себе, чтобы все повторилось!

— Холли, к телефону.

Голос Мерил прошел сквозь боль. Алекс? Она удивилась и почти встревожилась. Сейчас восемь утра, а в Лондоне на час меньше. Холли сжала губы. Если считать ключом к загадке понимающий взгляд Мерил, то звонит, разумеется, Дев.

— Доброе утро, — отрывисто произнесла Холли.

— Бог мой, мы рано поднялись! Или тебе не спалось? А я-то думал, ты еще свернулась клубочком под одеялом и видишь чудесные сны обо мне.

— Такие сны именуются кошмарами, — едко возразила Холли. — А я не видела кошмаров с десятилетнего возраста.

Дев засмеялся, и его смех музыкой прозвучал в ушах Холли.

— Не придирайся. Если ты говоришь правду, то ты счастливая девушка или бессовестная. Правда, что ты делаешь в этот ранний час?

— Радуюсь утренней прохладе. А ты? Чем объяснишь свое поведение? Только не говори, что тебе не спалось. Может, у тебя что-то на уме?

— Вот именно, Холли! У меня на уме ты.

— Даже не знаю почему, — промурлыкала она, чувствуя, как сильно забилось сердце.

— Узнала бы, если бы постаралась.

Так вот какую игру он затеял! Забыты и гнев, и пылкие слова, и дикие обвинения. Дев принялся играть.

Холли испугалась. В игривом настроении Дев куда опаснее. Настоящий динамит.

Она мрачно усмехнулась. «Семь лет ты, слава Богу, обходилась без него, так чего ради впадать в истерику из-за того, что он вернулся? Жаль разочаровывать вас, мистер Уинтер, но Холли Скотт сделана из крепкого материала».

— Ты чего-то хотел, Дев?

— Хороший наводящий вопрос, — поддразнил он. — Будь осторожна, Холли, ты можешь получить больше, чем просишь.

— Сомневаюсь.

— Кажется, наша леди поумнела.

— Ты великодушен, давай лучше перейдем к делу.

— Сегодня воскресенье, ты на отдыхе. Неужели твой календарик до отказа заполнен на ближайшие двенадцать часов?

— В общем, нет, — неохотно ответила Холли.

— Очень хорошо, поскольку я намерен пригласить на ленч тебя, Мерил и Джонатана. Как бы в благодарность за вчерашнее гостеприимство. В два часа. Подходит?

— Спасибо, Дев, но в этом нет необходимости. Мерил любит принимать гостей, и ты доставил ей удовольствие своим присутствием.

— Надеюсь. Правда, все удовольствие досталось мне, а я люблю платить долги, поэтому окажи мне любезность.

— А если не окажу?

— Тогда мне придется есть одному, чего я терпеть не могу. В два часа. И никаких «но». Заеду без четверти два.

— Не уверена, что мы сможем, — не отступала Холли.

— Сможете, — весело сообщил он. — Зная, в какую сторону повернуты твои мозги, я счел более разумным сначала договориться с Мерил.

Холли пропустила завтрак — мысль о необходимости разделить еще одну трапезу с Девом взбудоражила ее и лишила аппетита. Она почти бегом вылетела из дома и зашагала по направлению к городу в отчаянных поисках мира и покоя. Она даже не сознавала, куда несут ее ноги, пока не смешалась с толпой на улице Эглиз и не оказалась в церкви. Помимо своей воли.

Органная музыка, негромкие голоса, таинственное эхо. Холли не бывала в церкви со дня похорон отца, ее вдруг охватил страх, инстинкт подсказывал, что нужно уйти отсюда. Но ей мешал поток людей, пришедших в последнюю минуту, а потом закрылась тяжелая дубовая дверь. Какое-то неясное побуждение вынудило ее опуститься на последнюю, совершенно свободную скамью.

Шелест разворачиваемых бумажных листков, кто-то сунул листок ей в руку, и она улыбнулась тому, с каким волнением произнесла слова благодарности. Текст, естественно, был на французском. Холли попыталась вникнуть в смысл, но быстро оставила тщетные попытки, поддавшись успокаивающей музыке незнакомых интонаций, гипнотическому пению, голосам, возносящим молитвы.

Молитвы. «Помолимся задушу покинувшего нас брата…» Холли вспомнила богато украшенный гроб, который опускали в могилу. Чужие голоса, чужие лица, множество любопытных глаз. Оно и понятно: из пенсионного фонда исчезли миллионы фунтов, есть о чем поговорить. Упал ли Грегори Скотт в воду по несчастной случайности или бросился в нее по собственной воле, чтобы утонуть? На «Падубе» он был один, никто из команды не мог ничего услышать.

Возможно, Холли, которая незадолго до трагедии впервые снова заговорила с отцом, могла бы догадаться. Но даже тогда они ухитрились поссориться из-за Дева…

Холли чуть не задохнулась, увидев знакомый гордый профиль. Неужели ей померещилось? Нет, она не спала, не сошла с ума, не галлюцинировала. Это был именно Дев, стоящий в центральном проходе. Холли видела, как он двигался к ограждению алтаря, как получил причастие.

Дев Уинтер в церкви, причем не просто находится в ней, а принимает участие в службе?

Холли встала. Нужно поскорее уйти, пока Дев не обернулся и не увидел ее. Она не имеет права оставаться здесь, поскольку чувствует себя недостойной, нечистой, словно ее уличили в подглядывании за чем-то очень личным. Но как же она могла любить человека и не поинтересоваться столь жизненно важным, как его вера?

— Значит, ты как приговоренная съела обильный завтрак?

— Извини? — Холли покраснела от досады: она была далеко отсюда, и Дев застал ее врасплох.

— Как приговоренная…

— Да, я слышала, — раздраженно перебила она. — Только не поняла вопроса.

Дева явно позабавило ее смущение. Чем больше она старалась овладеть собой, тем гуще краснела.

— Итак…

— Итак? — усмехнулся он.

Невозможный человек! Неужели он никогда не устает играть?

— Итак, может, ты соблаговолишь объяснить?

Усмешка исчезла, Дев накрыл ладонью ее слегка загорелую руку.

— Ты не ела. А поскольку вчера тоже не проглотила ни кусочка…

— Поразительная наблюдательность, — едко ответила Холли, удивленная тем, что Дев обратил на это внимание.

Ленч — да, тут все понятно, она и не рассчитывала избежать его пристального взгляда, раз их было всего четверо: Мерил — слева от Девлина, она — справа от него, а Джонатан гордо восседал во главе стола. Но как он заметил что-то вчера, поглощенный разговором с весьма привлекательной брюнеткой, о которой Холли вспоминала с совершенно бессмысленной ревностью?

— Наблюдательный и заботливый, — пробормотал Дев. — Право старинного друга. Веришь ты или нет, но я беспокоюсь о тебе.