И вот в январе 1529 г. в Москву приехали большие ханские послы князья Табай, Данай и бахши Ибрагим. Ими был подписан мирный договор. По его условиям Василий III признавал Сафа Гирея на казанском престоле и соглашался с фактом перехода Казанского ханства под турецкий протекторат. Москва вернула казанцам Сэбэр-Калу (Василь-город) и область Наратлык (Сосновый бор) возле Нижнего Новгорода и возобновила выплату «джирской дани». Великий князь пообещал вернуть казанцам западную часть Мещеры (Моджара), примыкающую к реке Суре с запада. Начался обмен захваченных у русских пушек и пищалей на арских чирмышей, угнанных в плен.
Однако великий князь московский не собирался выполнять условия договора. Весной 1530 г. большое московское войско двинулось на Казань. Командовали войском тот же князь Иван Вельский и касимовский царь Шах-Али. По традиции пехота плыла на судах по Волге, а конница шла посуху.
10 июля 1531 г. русские подошли к Казани. Им удалось штурмом взять казанский посад Кураиш на реке Булак и убить татарского князя Аталыка. Затем по приказу Вельского к Арской стене Казани придвинули всю русскую осадную артиллерию — 80 пушек. Началась бомбардировка, но вдруг поднялась страшная буря. По словам московского летописца: «В те поры туча пришла грозна и дождь был необычен велик, и который был наряд пищали… привезен на телегах на обозных к городу, а из них было стреляти по городу, и посошные и стрельцы те пищали в тот дождь пометали, и казанцы, вышед из города, и поимали тот весь наряд». То есть прислуга орудий и прикрывавшие их стрельцы, бросив осадные батареи, побежали прятаться от бури в уцелевшие строения посада Кураиш. Татарам удалось захватить 70 пушек из 80. При этом был убит воевода передового полка князь Федор Васильевич Оболенский-Лопата.
Через несколько дней 8 тысяч всадников сардара Гали атаковали русских с тыла и нанесли им существенные потери, к тому же угнали несколько табунов лошадей, принадлежавших русским.
После этого был заключено перемирие, и русская рать отправилась обратно. Согласно «Своду булгарских летописей», из 170-тысячной московской рати, пришедшей под Казань, домой вернулось 75 тысяч, а 25 тысяч были взяты в плен татарами. Видимо, здесь имеет место большая натяжка, но, без сомнения, потери войск Вельского были весьма велики.
После поражения 1530 г. Василий III вновь начал переговоры с Казанью. Теперь Москва делала ставку не на силу, а на нестабильность в правящей верхушки Казани. Великий князь велел большими подарками подкупить ханских послов мурзу Кичи-Али и князя Булата Ширина, приехавших в Москву. А в Казани русские послы дьяки Федор Карпов и Путята Меньшой вступили в переговоры с противниками хана Сафа Гирея, которые группировались вокруг имени царевны Ковгоршад, сестры хана Мухаммеда-Эмина, единственной оставшейся в живых представительницы старой династии Улу-Мухаммеда. Имя царевны Ковгоршад в глазах казанцев могло быть с успехом противопоставлено иностранной, то есть крымской, династии.
В мае 1531 г. казанское правительство раскрыло заговор, и хан Сафа Гирей решил казнить русских послов. Тогда заговорщики подняли восстание в Казани, к которому охотно присоединилась городская беднота. Восставшие начали штурмовать цитадель Казани, и тогда хан Сафа Гирей и его родня покинули ее через ворота Мир-Гали. На пристани у ворот их поджидала флотилия из 12 судов. Сафе Гирею удалось увезти с собой и почти всю ханскую казну. Флотилия по реке Казанке выплыла в Волгу, а затем спустилась до заставы Canary (современный г. Саратов). Там их поджидал конный отряд крымских татар. Вскоре Сафа Гирей с родственниками и казной прибыл в Бахчисарай.
А тем временем в Казани было образовано временное правительство во главе с князем Чура Нарыковым и сеидом Маметом. А руководители «крымской партии» — сибирский князь Раст, аталык хана Сафа Гирея Али Шахкул и другие — были казнены.
Временное правительство отправило в Москву посольство, которое категорически возражало против кандидатуры Шах-Али. В результате переговоров нашли компромиссного кандидата в казанские ханы — касимовского царевича Джан-Али, или, как его называли русские — Еналая. Хан Джан-Али, сын царевича Шейх-Аулиара, родился в Касимове в 1516 г. С воцарением его брата Шах-Али в Казани, в 1519 г. Джан-Али был назначен владетельным государем Касимовским и удержал свой удел после низложения брата с престола Казанского ханства.
Пятнадцатилетнему царевичу нравилось править в тихом Касимове, и он категорически отказался ехать в далекую и беспокойную Казань. Тогда Василий III, не мудрствуя лукаво, велел наложить на Джан-Али оковы и везти на царствование под конвоем. Лишь на границе Казанского ханства Джан-Али был встречен людьми сеида Мамета, которые сняли с царевича оковы и отвезли в Казань. Вместе с Джан-Али в Казань прибыл и большой отряд касимовских татар.
Обиженному Шах-Али великий князь московский пожаловал Каширу и Серпухов. Но он по-прежнему мечтал о казанском престоле и завел переписку с татарской знатью. Это не понравилось Василию III, и по его приказу Шах-Али «свели с Кашины и Серпухова и послали в заточенье на Белоозеро»[218].
Юный хан Джан-Али не особенно вникал в государственные дела. Ими ведали царевна Ковгоршад, сеид Мамет и другие. Любопытно, что Василий III адресовывал грамоты не только хану, то и царевне и князьям. Казанское правительство также писало от имени царевны, князей и всех людей Казанской земли. В 1533 г. сеид Мамет женил Джан-Али на тринадцатилетней Сююмбике, дочери ногайского князя Юсуфа.
Перемирие на Казанском фронте позволило Москве бросить все силы на Крымский фронт. Еще осенью 1527 г., когда послы Саадет Гирея были в Москве, его племянник Ислам Гирей явился на берега Оки. Но здесь его уже поджидали московские воеводы и не дали татарскому войску переправиться на другой берег. Ислам спешно повернул обратно, но все равно потерял много людей, убитых преследовавшими его русскими ратниками.
Василий III, узнав о нападении племянника Саадет Гирея, велел утопить крымских послов. Саадет Гирей был изгнан, а его место занял Сагиб Гирей, бывший прежде в Казани.
В августе 1533 г. Василий III получил весть, что двое племянников крымского хана — Ислам Гирей и Сафа Гирей — собираются в поход. Тогда великий князь послал за своими братьями Юрием и Андреем, воевод с войском отправил к Коломне на Оку, а сам, отслушав обедню в Успенском соборе, выступил 15 августа в село Коломенское. В Кремле же Василий велел расставлять пушки и пищали, а посадским людям перевозить свое имущество под защиту крепостных стен.
В тот же день, 15 августа, татары подошли к Рязани, выжгли посады, а потом рассеялись по волости пограбить. Василий III велел воеводам отправить за Оку отряды для добычи языка. Начальник одного такого отряда князь Дмитрий Палецкий разбил группу татар в 10 верстах от Николы Заразского, начальник другого отряда князь Иван Овчина-Телепнев-Оболенский разбил группу татар и, преследуя ее, наткнулся на большое татарское войско. Татары разогнали отряд Оболенского, некоторых ратников взяли в плен, но более ничего не предприняли и вышли из московских пределов, не желая сталкиваться с основным великокняжеским войском. Московские воеводы двинулись было за татарами, но не могли за ними угнаться.
Сафа Гирей, став в 1535 г. ханом, требовал с Москвы все больше и больше дани (в переводе на московский сленг — «поминок»). И не только денег и мехов, но и кречетов, хороших поваров и т. д. Мотивировка требований дани от Василия III была проста и неотразима: «Ведь ты нашу землю хорошо знаешь, наша земля войною живет»[219].
Платила Крыму и Литва. Так, король Сигизмунд I обязался платить крымскому хану ежегодно по 7500 золотых монет и на такую же сумму сукон, выговорив, что эти деньги и сукна будут посылаться только в те годы, когда крымцы не буду нападать на литовские земли. Хан Сагиб Гирей был этим недоволен и писал королю: «Значит, ты не хочешь со мной вечного мира? Если бы ты хотел вечного мира, то прислал бы нам 15 000 червонных, как прежде брату моему, Магмет Гирею, посылывал».