Однако другие представители татарской знати стойко придерживались ислама. Интересна история рода Терегуловых. Согласно документам начала XVI в., в Тёмниковском уезде обосновался род служилых татар Терегуловых. Указом 1713 г. им предписывалось принять православие, но они не подчинились и были переведены в разряд казенных крестьян. В 1743 г. по приказу императрицы Анны Иоанновны в их поместье разрушили мечеть. Лишь в 1796 г. Екатерина II восстановила часть Терегуловых в дворянстве, а другая часть рода так и осталась государственными крестьянами и мещанами.

В 1775–1780 гг. были снесены укрепления Касимова. Крепость и город приобрели свой современный вид. Сейчас в Касимове и Касимовском районе проживает свыше 2,5 тысяч татар. В 2002 г. на празднование 850-летия города приезжал патриарх Алексий II.

Я недаром уделил много внимания истории этого небольшого города и его правителей. Ведь именно такой могла стать судьба Казани, если бы не вмешательство извне крымских Гиреев и Оттоманской империи. Спору нет, касимовские татары иной раз страдали от русских царей. Но, увы, русский народ страдал еще больше от Лжедмитриев, Петра I и Анны Иоанновны.

В трудах татарских историков стало модным утверждение, что чуть ли не все выдающиеся деятели государства Российского были этническими татарами. Естественно, не обходится и без крылатой фразы: «Поскребите хорошенько русского и обнаружите татарина… Авторство фразы приписывается самым различным личностям, как французам, так и русским.

Замечу, что вопрос сей гораздо более серьезен, чем может показаться на первый взгляд. Обвинять русских в том, что они-де этнические татары, вошло в практику националистов в Эстонии, Литве и на Украине. Они сами, в отличие от русских и татар, не имеют собственной истории и комплексуют от своей неполноценности, пытаясь очернить соседние народы.

Посему, думаю, давно пора поставить все точки над «i».

Действительно, многие исторические персонажи нашей истории имеют татарские корни. И первое, что вспоминается автоматически: «…татарин, зять Малюты…

Гений Пушкина оказал дурную услугу российской истории. Его спорные, а то и заведомо неверные оценки государственных деятелей стали аксиомами в мышлении миллионов русских людей. Вот тот же граф Воронцов, преобразователь юга России. Сейчас вроде никто не оспаривает его заслуги перед отечеством, но при каждом упоминании его имени автоматически всплывает: «полумилорд, полуневежа…..

Но больше всего от пера Александра Сергеевича Пушкина пострадала репутация Бориса Годунова. Теперь, как только заходит речь о Годунове, все, начиная от профессоров-историков и маститых писателей до школьников, твердят как попугаи:

Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,

Зять палача и сам в душе палач…

Эти слова, вложенные Пушкиным в уста князя Василия Шуйского, навеки стали ярлыком царя Бориса. Фраза, безусловно, хорошо написана и производила большой эффект как на барышень XIX в., так и на современных образованцев-интеллигентов. Но вот Василий Шуйский подобную чушь нести не мог. Причем как раз потому, что Шуйский не любил Годунова. Слово «татарин» в устах Шуйского, кажущееся образованцу ругательством, было лучшим подарком Годунову. Ведь одним словом «татарин» Шуйский автоматически признает приоритет Годунова — Чингизиды[240] в те времена считались выше Рюриковичей, и были случаи в XV–XVII вв., когда Рюриковичи из тщеславия выдавали себя за Чингизидов.

И насчет Малюты Скуратова Василий Шуйский не стал бы распространяться, поскольку его родной брат Дмитрий также был женат на дочери Малюты, да еще взял ее с большим приданым, не интересуясь, как оно попало к Малюте.

 Представители значительной части разбогатевших дворянских семейств в России любили приписывать себе родоначальников — знатных иностранцев. И если Романовы-Захарьины к началу XVII в. еще не подыскали иноземной родни Андрею Кобыле, то татарское происхождение Годуновых официально было записано в родословной XV–XVII вв.

Мало того, происхождению Годуновых было посвящено историческое произведение «Сказание о Чете». Согласно сказанию, в 1330 г. татарский царевич Чингизид Чет ехал из Орды в Москву к князю Ивану Калите. По пути Чет сделал остановку в одной версте от города Костромы, на месте слияния реки Костромы с Волгой. Ночью царевичу привиделась Пресвятая Богородица с апостолом Филиппом и святым Ипатием Гангрским. Чет был так потрясен увиденным, что решил принять православие и основать на этом месте монастырь. При крещении Чет получил имя Захария[241], а основанную им обитель назвали Ипатьево-Троицким мужским монастырем.

Сын Захарии-Чета Александр был убит в Костроме почти одновременно с основанием монастыря при невыясненных обстоятельствах. Внук же Чета Дмитрий Александрович Зерно стал ближним боярином московского князя Дмитрия Донского.

У Дмитрия Зерна было три сына: Иван, Константин и Дмитрий. Константин был бездетен, а у Ивана было три сына, из которых лишь двадали дальнейшее потомство. Это были Федор Сабур, основатель многочисленного рода Сабуровых, и Иван Годун, основатель рода Годуновых. Третий же сын Дмитрия Зерно, тоже Дмитрий, стал основателем рода Вельяминовых.

В советские времена все древние источники, связанные с религией, были объявлены выдуманными. Естественно, это коснулось и «Сказания о Чете». Некоторые историки, включая Р.Г. Скрынникова, утверждают, что «Сказание…» было в корыстных целях придумано монахами Ипатьевского монастыря, а на самом деле Годуновы, Сабуровы и Вельяминовы происходят из старинного рода костромских дворян. Скрынников называет Дмитрия Александровича Зерно «крупным костромским вотчинником, отец которого Александр был убит в Костроме в начале XIV века»[242]. Но, как видим, Скрынников не называет имени отца Александра. Выговорить «Александр Захарьевич» он не может — это противоречит его концепции, а других вариантов у него нет.

 В справочнике К. Рыжова «Все монархи мира» (М, Вече, 1998) говорится, что Чета в Орде крестил митрополит Петр. Петр действительно приезжал в Орду в 1313 г. к хану Узбеку, но откуда в справочнике взялся эпизод с крещением Чета — неясно.

По моему мнению, отрицать возможность «видения» Чету, то есть вариант «Сказания…», на сто процентов нельзя, поскольку в Средние века различные святые часто снились людям. Но вероятность этого ничтожна. Я же попробую логически реконструировать события. В начале XIV в. в Москву приезжает на службу к Ивану Калите татарский царевич Чет — событие довольно ординарное для Московского княжества XIV–XV вв. Чет мог быть крещен в Орде в 1313 г., но, скорее всего, его крестил тот же митрополит Петр в Москве.

Прозвище (имя) Чет не встречалось у татар, но, возможно, во-первых, оно было сильно изменено русскими. А, во-вторых, в книге XVII в. «Летописца краткого и родословца» говорится о роде Годуновых: «Род Сабуровых да Годуновых. В лето 6838 (1330) прииде из Орды к великому князю Ивану Даниловичу князь Семен Черт, а во крещении имя ему Захария, а у Захарья сын Александр, а у Александра сын Дмитрий Зерно…».[243] Здесь, правда, возникает вопрос, почему ордынский князь носил христианское имя Семен, но и тут могло быть искажение в произношении ордынских имен. А почему потомки Захария выкинули из его прозвища букву «р», объяснять, думаю, нет необходимости.

Со смертью в 1303 г. бездетного костромского князя Бориса Андреевича Костромское княжество потеряло свою независимость и вошло в состав Владимирского княжества. В 1328 г. московский князь Иван Калита получает из Орды ярлык на Великое княжество Владимирское. В этом случае обязательно происходила смена администрации. Видимо, князь Дмитрий Иванович и послал в Кострому царевича Захарию-Чета. Как и положено, Захария отправился к новому месту службы с семейством. Возможно, основание Ипатьевского монастыря было связано с убийством сына Чета Александра. Но, скорее всего, строительство монастыря было начато по указанию из Москвы. Я неоднократно бывал в Ипатьевском монастыре и могу подтвердить, что место для него выбрано весьма удачно. Больше половины периметра стен монастыря окружены водой, сам монастырь стоит на естественном холме, и т. д. В XIV в. река Кострома была куда более полноводной, чем теперь. Ипатьевский монастырь контролировал устье реки Костромы, где шло интенсивное судоходство. Эта река была единственной водной артерией, связывающей обильное соляными промыслами Галицкое княжество с Волгой.