И снова яркая вспышка, и я вижу себя пару минут назад. Я надеваю красный купальник и шорты. Песчинки прилипли к моей оливковой коже. Кроссовки, без носков, волосы затянуты в конский хвост. Мобильный телефон около уха, пауза, закрываю глаза, чешу нос, что я делаю всегда, когда о чем-то сильно задумаюсь. И опять грузовик, возникший из ниоткуда, несется на меня с оглушительной скоростью.

И опять я не могу дышать!

- Бен! Нам пора уходить!

Я пытаюсь сфокусироваться и понять, кто он, я его знаю!

- С тобой все будет хорошо, - повторяет он, убеждая не меня, а скорее себя. Он улыбается, убирая прядь волос с моего лица.

И тут я вижу Элайджу Пальма, самого знаменитого хулигана, пользующегося дурной славой в нашей в школе. Он хватает парня, что склонился надо мной.

И я, наконец, узнаю его. Огромные карие глаза, кудрявые темные волосы, полуулыбка - это еще один чудак Иствью, Бен Майклз. С пятого класса мы ходили в одну школу, но я никогда с ним не разговаривала, ни разу, ни словечка.

- Ну же, уходим! - кричит третий голос, который я узнаю сразу - Рид Сьютор. С ним мы пару раз пересекались на совместных занятиях. Кейт влюбилась в него в 8 классе, но ему она была неинтересна.

Элайджа схватил Бена, и они исчезли, а я попыталась сесть. С каждым вздохом моя грудь разрывалась от боли, а все тело было разбито. На секунду я даже подумала, что все это мне показалось, что грузовик успел меня объехать, Бен оттолкнул меня, а может, и не было никакого грузовика вообще.

Но, приняв, наконец, сидячее положение, я увидела грузовик, въехавший в ограждение, весь его перед был разбит. А в моей правой руке до сих пор был зажат мобильный телефон, но сейчас от него остались лишь крошки.

Будто его переехал грузовик.

Я посмотрела в сторону Дель Мара и увидела Рида, Элайджу и Бена, катившихся на велосипедах в сторону холма. На мгновение мне захотелось, чтобы Бен обернулся, но он не сделал этого.

И вдруг, словно из ниоткуда появились люди. Много людей. Они окружали меня, выкрикивали мое имя. Здесь были Элис, родитель одного из бейсболистов. Кевин, Ник.

Сколько же я была мертва? А я была, совершенно уверена что умерла. На какое-то время я умерла. Я это знала.

А еще я знала, что как-то, против всех законов логики, Бен Майклз вернул меня к жизни.

23:23:22:29

Кто-то вызвал парамедиков, скорее всего Стив. Хотя я и пыталась всем сказать, что со мной все в порядке, все равно меня отвезли с Скриппс Грин, где сразу же направили в смотровую скорой помощи.

Ник везде ходил со мной, сидел рядом, держал мою руку, рассказывая, что в детстве часто падал с велосипеда. Его пытался учить папа, но, по мнению Ника, он не такой и хороший учитель.

Пока Ник тараторит, я отключаюсь. Все, о чем я могу думать, - это Бен, склонившийся надо мной, его руки на моей коже, то, как он произносил мое имя. И эта твердая уверенность, что я была мертва, а сейчас нет, благодаря Бену. Как-то он вернул меня к жизни.

Кто-то сжимает мне руку, я открываю глаза - когда я успела их закрыть? - я вижу улыбку Ника. Он такой красивый, но как он оказался здесь? Приехал со мной на скорой? Или ехал за нами на своей машине?

- Джаннель, - произносит Ник. - Джаннель, с тобой все в порядке?

Он встает и сильно сжимает мои руки, и тут же волна тошнот проносится по телу. Он говорит что-то еще, но я его не слышу.

Медсестра наклоняется надо мной и светит фонариком в глаза. Она поворачивается и что-то говорит кому-то рядом - не Нику. Он куда-то ушел. Волна тошноты опять накатывает на меня и все, что я хочу сделать, - это свернуться калачиком и побыть одной в темноте. Но стоит мне начать это делать, как кто-то хватает меня за ноги.

Люди кричат друг на друга, звуки постепенно становятся неясными, но тут я слышу Алекса. Я не могу разобрать, что он говорит, или кому, но по тембру голоса это точно он. Мне хочется спросить, как он тут оказался и что с моим братом, но губы не слушаются меня, а его голос все отдаляется и отдаляется.

Мышцы расслабляются, я стараюсь восстановить свое дыхание.

Я чувствую укол в руку, и теплота растекается по всему телу. Темнота. Руки не слушаются, я не могу себя контролировать. И тут я падаю, пытаясь при этом не закрыть глаза, мне хочется видеть Алекса.

- Алекс, - я пытаюсь поймать его руку, но не получается.

- Что случилось с твоей машиной? - спрашивает Ник.

Мне надо сказать ему что-то. Что-то очень важное.

- Стой, - шепчу я. - Алекс… я умерла.

- Шшш, - опять шепчет Алекс и качает головой. - С тобой все будет в порядке, Джаннель. С тобой все будет в порядке.

Самая ужасная часть возвращения к жизни - это не физическая боль. Поймите меня правильно, не смотря на то, что все кости уцелели, мне казалось, что они раздроблены на малюсенькие кусочки. Тело натянуто, боль постоянная и пульсирующая, и мне предстоит огромная работа по возвращению себя в нормальное физическое состояние.

Но куда хуже - пустота.

Я просто погрузилась в ни что, в какой-то момент я задумалась, а что же я успела за 17 лет своей жизни? Ничего. Лишь чувство сожаления.

И нет, были в моей жизни моменты, которыми я гордилась. Люди, которые любят и помнят меня. И есть еще уйма вещей, которые я хотела бы сделать, пережить. Так хотела бы.

Но все заглушает ощущение того, что я умерла.

Я двигалась по жизни несерьезно, без эмоций, без чувств. Я концентрировалась только на земном. Я разговаривала о школе, погоде, стирке, покупках, спорте, но такие вещи, как уход из плавания, потеря близкого друга, наркотики на вечеринке, мамины перепады настроения, которые убивали ее, мой отец, который хотел бросит маму, нас - все это пугало до невозможности.

Я встречаюсь с парнем, который, когда серьезен, очень милый и интересный. Нам хорошо, но, если честно, я не вижу будущего с ним. Я даже не вижу нас с ним, когда начнется школа, я, уж, не говорю об отношениях на расстоянии, когда мы оба пойдем в колледж. Я знаю, что мы только начали встречаться, но это не оправдывает мои ощущения по поводу нашего с ним совместного будущего. И почему я выбрала именно его, почему я не жду кого-то, кого действительно смогу полюбить? Почему? Потому что его бывшая - стерва? Потому что он милый? Потому что я ему нравлюсь? Потому что я боюсь встречаться с кем-то, боюсь, что мне будет больно?

Как я могу смотреть сама себе в глаза? А я и не могу. Даже в мечтах.

Той ночью, под действием лекарств, я услышала, как плачет мой брат. И отец, вместо привычного “не плачь, будь мужчиной!” сказал ему “Твоя сестра сильная, она - боец. Она переживет всех нас вместе!”

Я думаю о Бене Майклзе, который как-то вернул меня к жизни.

И я думаю о докторе и двух медсестрах, которые рассматривают мои рентгеновские снимки. Они стоят совсем рядом, и я вижу, как одна из медсестер указывает на что-то на рентгене.

Доктор и вторая медсестра о чем-то перешептываются.

Медсестра приводит второго врача. Теперь они уже вчетвером обсуждают мои снимки.

- Такое ощущение, что ее позвоночник был полностью раздроблен, а потом собран по частям, - голоса врачей плывут по комнате.

- Старая травма?

- Операция?

- Ничего подобного в ее медицинской карте.

Они вздыхают.

-Но это не выглядит как старая травма… И даже если она была… Не уверен, что кто-то мог бы ходить после такого…

- Ей повезло, что она не парализована…

- Повезло? Чудо, что она вообще жива.

21:22:40:34

В день выписки папа забирал меня домой.

- Ей следует больше отдыхать, - предупреждает доктор Абрамс. - Постельный режим и никаких физических нагрузок.

- Вы говорили, что у нее больше не было припадков? - спрашивает отец.

Доктор Абрамс кивает и объясняет, почему так важно пристально наблюдать за моим состоянием.

Со стороны может показаться, что мой отец внимательно и терпеливо слушает объяснения. Но все совсем не так. Он плохо слышит левым ухом, а значит, уже раздражен и его терпение на исходе. Он задает вопросы, ответы на которые состоят из медицинских терминов, а значит, он уже показал мои результаты обследований кому-то из Бюро.