— Прошу тебя, Кадлин. Ты же знаешь, как они чтят мертвых героев. Ты действительно хочешь видеть это? Помни его таким, каким знала. — Голос Мелвина прервался. — Не ходи туда!

Кадлин вырвалась.

— Я прошла такой долгий путь не затем, чтобы в конце его даже не узнать…

— Он мертв! Что тебе еще нужно знать?

Она тяжело вздохнула. Мелвин был прав. Этого нельзя отрицать. Даже приходить сюда было безумием. Она посмотрела на остров. Маленькое озеро, долина… Все было заброшено.

Было совершенно очевидно, что тролли открыли могилу не недавно.

Кадлин вырвалась.

— Я просто хочу попрощаться. Это не займет много времени.

Мелвин уже не пытался удержать ее. Она с трудом, шаг за шагом, пробиралась по глубоким сугробам. Вчера, да и сегодня тоже, шел снег. Если это ловушка, следы будут видны. Не заметить на снегу следов троллей просто невозможно.

Осторожно двигаясь вперед, Кадлин ступила на лед озерца.

Он не был твердым словно камень. Внезапно ее охватила неуверенность. Она поглядела наверх. Мелвин исчез. Вот мерзавец! Наверное, хочет напугать ее! Но она уже не маленькая девочка.

Королева решительно пошла вперед. Обошла группу плоских, засыпанных снегом прибрежных скал. А затем увидела прямо перед собой вход в пещеру в обрамлении сосулек. Пришлось сильно пригнуться, чтобы протиснуться.

Свет, преломляемый льдом, отбрасывал на темные стены пещеры ярко-белые пятна. От холода захватывало дух. Кадлин подняла шарф повыше и спрятала под ним губы. Кожа на лице натянулась. По всему телу бегали мурашки.

Снаружи в скалах завывал ветер, наигрывая песни в верхушках замерзших деревьев. Сосульки на входе в пещеру дрожали. Плясали пятна света. Одно из них вырвало из темноты лицо. Искаженную страхом гримасу. Тело мертвеца было странно скрючено.

Молодая королева замерла. Теперь танцующие огни высветлили всех мертвецов. Она вспомнила рассказы Ламби.

Здесь покоится не только Альфадас. Около двадцати воинов обрели здесь последний приют.

Кадлин тяжело дышала. Она узнала некоторых мужчин, несмотря на то что мороз окрасил их лица в темный цвет.

Трупы напомнили ей о том, зачем она здесь. Дело было не только в отце. Дело было в ее вине. После битвы под Нахтцинной, после того как погибли Бьорн и Кальф, она трусливо бежала. Вместо того чтобы вместе с остальными возвращаться во Фьордландию через горы, она с архитектором Гундагером отправилась морем в Альвенмарк. Тогда она не могла даже предположить, какие ужасы ждут остальных. Казалось, они победили троллей. И это было правдой! Но правда не могла стереть ее чувство вины. Ради мертвых, сражавшихся за ее отца и брата Ульрика, она должна была пройти этот путь.

Одна! Поэтому она не могла взять с собой Ламби, да и никого другого! Они уже прошли здесь однажды!

Мысли об этом терзали ее целую зиму. И когда пришел Мелвин, они вместе приняли решение отправиться в горы.

Мелвин никогда не видел своего отца, Альфадаса. Судьба Кадлин была очень похожа на судьбу брата. После эльфийской зимы она тоже не видела своего настоящего дома. Для нее отцом был Кальф, рыбак и охотник, с которым ее мать, Асла, бежала и вела уединенную и счастливую жизнь.

Кадлин знала, что первые годы ее жизни прошли в доме герцога Альфадаса. Помнила она и большую черную собаку.

Но отца — нет.

Танец света стал спокойнее. Кадлин осторожно продвигалась вглубь пещеры. Она переступала через тела. Некоторые, казалось, просто спали. Другие прижимали руки к телу, словно боль не оставляла их даже в смерти. В той же позе, в какой воины встретили смерть, они и замерзли. И никто уже не мог привести их конечности в подобающее положение.

Кадлин протиснулась под выступом скалы, свисавшим почти до пола пещеры. Снова завыл ветер. Сверкающие пятна света плясали на изъеденных непогодой камнях. Что-то блеснуло. Свет преломился на стали. Молодая королева испуганно отпрянула и ударилась головой о камень. Перед ней стоял щитоносец. Прямо за камнем, похожим на алтарь. Его руки были сомкнуты на копье, взгляд устремлен на вход.

Кадлин опустилась на колени. Не сводя глаз со стражника, она ощупала затылок. Длинные волосы были в крови. Голова кружилась.

Воин был мертв. Она знала его при жизни. То был Эйрик, который входил в свиту ее брата. Он был очень сварлив и усложнял Ульрику жизнь. Эйрик был убежден в том, что Ульрик — нежить. Ходячий мертвец, восставший из могилы.

И такими разговорами он сеял беспокойство. Что ж, теперь он сам похож на нежить. Одинокий страж, восставший из мертвых. Чья душа не нашла пути в Златые Чертоги.

Кадлин поднялась, по мере сил стараясь не встречаться взглядом с мертвецом. Должно быть, Эйрик погиб здесь. Иначе почему бы он остался в пещере с мертвыми? Об этом Ламби не рассказывал.

Королева обошла валун. Ее руки задумчиво гладили полированный камень. Она чувствовала, как по шее течет чтото теплое. Кровь. Должно быть, она ударилась сильнее, чем предполагала. Снова ощупала волосы. Они совсем слиплись.

Рука Кадлин была красна от замерзающей крови. Ей было дурно. Молодая женщина оперлась обеими руками на каменную плиту. В этот миг ей стало ясно, что вообще-то здесь должен лежать труп ее отца. Тело короля. Это было самое высокое место в пещере. И здесь стоял на страже Эйрик. Но валун был пуст!

Мысли Кадлин спутались. Может быть, Альфадаса забрали эльфы? Остальные тела были нетронуты. Тролли наверняка попировали бы, полакомились мертвецами, если бы вошли сюда. Но большая могила казалась нетронутой, не считая того, что в ней больше не было ее отца.

Может быть, он выжил? Нет, это исключено. Слишком многие подтвердили, что он умер. И если бы эльфы были здесь, Мелвин наверняка знал бы об этом!

— Дочь человеческая! — Грубый голос прозвучал в пещере, словно фанфары… Голос, плохо знакомый с языком фьордландцев.

Сердце Кадлин забилось быстрее. Она знала, что второго выхода из пещеры нет. Придется пробиваться. Она собрала все свое мужество, выпрямила спину и упрямо выпятила подбородок. А затем направилась к свету.

Широким полукругом в пещере стояли восемь троллей.

Один из них шумно втянул носом воздух.

— Твой запах знаком мне, дочь человеческая.

У тролля, который произнес это, была темно-серая кожа со светлыми вкраплениями. Он опирался на тяжелую булаву с шарообразным навершием. На кожу его налипли остатки слежавшегося снега. Кадлин мимоходом глянула на заснеженные скалы, бросившиеся ей в глаза по пути к пещере. Они исчезли. Как же она была глупа! Тролли обманули ее так же, как они с Мелвином обставили их стражей пару дней назад.

— Высокомерие, дочь человеческая, есть первый шаг к погибели. Твоя жизнь кончена. Ты знала, что тебе нельзя сюда приходить.

Глаза тролля были цвета янтаря. Он улыбался. Или скалил зубы, словно хищный зверь? Выглядел он пугающе. И был выше нее на целый шаг. Руки бугрились от мышц толщиной с якорный трос, когда он поднял боевую булаву.

— Ты храбра, дочь человеческая. Если ты будешь хорошо сражаться и хорошо умрешь, я не поведу своих воинов в твою деревню. Мои ребята думают, что вы, дети человеческие, потеряли уважение к нам. Они хотят напасть на Фьордландию и сжечь парочку деревень и городов. Я разрешу им сделать это, если ты разочаруешь меня.

Кадлин закрыла глаза и тяжело вздохнула. Все получилось так, как и предсказывал Ламби. Нельзя ей было приходить сюда! От раны на затылке распространялась тупая боль. Королева опустилась на колени.

Тролль удивленно посмотрел на нее. Поднял булаву, как палач поднял бы меч на эшафоте.

Кадлин зачерпнула пригоршню снега. Приложила его к волосам. От холода стало легче. Пульсация в ране несколько утихла.

— Ты можешь сражаться?

Она кивнула. В животе что-то шевелилось. Женщина отчетливо почувствовала пинок. К горлу подкатил тугой комок.

Она убьет своего ребенка! И ради чего? Ради мертвеца!

Кадлин поднялась. Колени по-прежнему дрожали. Она напрягла мышцы и попыталась вспомнить то, чему когда-то учила ее Сильвина, эльфийка, которая так часто приходила в потайную долину, где провела детство Кадлин.