— Было время, — рассказывал Жюль, — когда люди были гораздо могущественнее, чем сейчас. И было много богов, не один. И эти боги, которые создали людей, настолько гордились ими, что жили среди них.

Адриен смотрел на своего учителя широко раскрытыми глазами. Такой истории он никогда не слышал. И никогда не думал, что услышит подобные речи от священнослужителя Тьюреда. Были другие боги? И они были здесь?! Мысль об этом заставила мальчика остолбенеть. Он стоял на земле, по которой когда-то ходили боги! Нет, это наверняка всего лишь сказка.

— Белый Зелинунт, так когда-то назывался город. Он был целиком и полностью из мрамора. Только на крышах была красная черепица, ярко сиявшая на весеннем солнце. Город занимал всю долину. О его красоте говорили далеко за его пределами. Здесь жили мудрецы и дворяне. В то время существовало семь королевств. Не таких, какие известны тебе. Они были большими. В каждом была сотня и больше городов, таких как твой Нантур. И когда маршировали солдаты этих королевств, дрожала земля под их коваными подошвами.

Жюль стал спускаться по узкой тропе. Взгляд его был устремлен вдаль. Казалось, он находится где-то далеко — так поглотила его эта история.

— Здесь жили лучшие ремесленники. Город был чудесен.

И была у него тайна. В нем был еще один, секретный город.

Поскольку вода из источников здесь горька, строители Зелинунта заложили цистерны. Просторные залы, расположенные глубоко в недрах скал. Дворцы и храмы, построенные над ними, несли на себе колонны и арки цистерн, что было вдвойне выгодно, поскольку можно было сделать большие запасы воды. В то же время такой способ строительства защищал роскошные монументы города, поскольку в горах часто дрожит земля. Дома, которые строят подобным образом, гораздо устойчивее к яростным землетрясениям.

Адриен смотрел на долину. Былое великолепие, которое Жюль, похоже, видел своим внутренним взором, мальчик представить не мог. Для него Каменный Лес выглядел необычайно грустно. Колонны в такой глуши. Островки снега сменялись большими лужами. И там ничего не росло. Может быть, это было здесь самое неприятное. Ничего подобного воришка не видел еще никогда.

— Однажды, когда боги позвали их, все семь королей прибыли в Зелинунт. Должен был состояться совет по поводу большой войны. Войны, которая должна была повести королей и их войска в другой мир. Враг тоже прислал своих дворян, большую свиту. Именно они и просили провести переговоры.

— И кто же был этот враг?

— Эльфы, мой мальчик. Кто же еще? Они всегда были врагами. Они и другие создания. Творения альвов не желают ничего иного, кроме как нанести вред этому миру. Когда бы ни поднялись люди к высотам, эльфы всегда нападали. Вот как Гийом. Жаль, что ты не встречался с ним. Люди готовы были слушать его часами. Он умел творить чудеса. Но его убили.

Адриен слышал эти истории. О Гийоме ходили разные слухи. Некоторые говорили, что чудесный целитель хотел восстать против короля и был убит, когда Кабецан послал бычьеголовых, чтобы взять его в плен. Другие, напротив, болтали, что король послал свою личную гвардию, чтобы защитить Гийома. Все они были уничтожены эльфами, которые привязали Гийома цепями к дубу посреди города.

Тем временем они спустились со склона, где Жюль устроил себе дом. Адриен на миг коснулся кончиком сапога лужи. По ней тут же разбежалась сеть трещинок. Нет, в таких драгоценных сапогах он не станет бродить по лужам.

Священнослужитель подошел к колонне. Его рука коснулась гладкого камня.

— Подойди сюда, мальчик!

Адриен повиновался. Он перепрыгнул две лужи. Снег чавкал под ногами, был тяжелым и влажным. Долго он уже не пролежит. Скоро зима покинет Каменный Лес.

— Посмотри на эту колонну. — Жюль отошел в сторону.

Адриен погладил камень. Он был действительно очень гладким и…

— Что ты видишь?

— Это похоже на слезы. — Мальчик удивленно ощупывал крохотные жемчужины, прилипшие к колонне. — А там будто камень покрыли медовой глазурью. Как пирог.

Жюль довольно улыбнулся.

— Хорошо описал! Как думаешь, почему колонна выглядит именно так?

Адриен пожал плечахми.

— Может быть, каменотесу приказали так сделать.

— Чушь какая! — вырвалось у священнослужителя. — Кому понравятся такие колонны?!

Мальчик удивился реакции священнослужителя. Адриен не мог понять, что сказал не так.

Жюль молча шагал впереди, под ногами хлюпало. Священник не обходил лужи, прокладывал себе путь через сугробы.

Мальчик беспокоился. Может быть, у мастера промокли ноги и силы, брошенные на гнев, могут вскоре оставить его. Его учитель стар. Ему нужно беречь себя!

— Мне очень жаль, если я рассердил тебя. Я всего лишь бродяга. Я не умен. Я знаю, как украсть яблоко или колбасу.

О колоннах и том, как они должны выглядеть, я ничего не знаю.

Священнослужитель сбавил шаг, но ничего не сказал.

Адриен не знал, что делать. Такие люди ему никогда прежде не встречались. У Жюля он получил место, где можно спать, и хорошую еду. Воришка кое-что должен святоше.

Вдруг Жюль остановился. Они зашли глубоко в долину.

Слева поднимался ряд колонн, каждая из которых достигала в высоту шагов двадцати. Все они к основанию были толще.

По ним сбегали каменные слезы и какие-то неровные волны.

— Они немного похожи на свечи, — пробормотал Адриен себе под нос. Сделал это для того, чтобы нарушить воцарившуюся тишину. Молчаливое путешествие все больше и больше действовало ему на нервы.

Жюль резко замер.

— Что ты сказал?

Мальчик судорожно сглотнул. Пожалел, что не видит лицо священнослужителя. Голос учителя звучал жестко и неприветливо.

— Свечи… Они похожи на свечи, я подумал…

Жюль рассмеялся. В смехе слышались горечь и боль.

— Да, свечи. Не так уж и плохо. Совсем неплохо! — Он отбросил носком сапога снег. — Иди сюда! Посмотри на это! Что ты об этом думаешь?

Испытывая смешанные чувства, Адриен подошел к учителю. С одной стороны, мальчик был рад, что Жюль снова разговаривает с ним. С другой — ему было страшно, что неверный ответ рассердит святошу еще больше. Земля, очищенная от снега, была необычайно ровной.

Адриен опустился на колени. Ощупал землю. Она была очень гладкой и почти черной. Она напомнила мальчику лед на замерзшей луже. Но говорить об этом священнослужителю не стоит. Похоже, Жюль глубоко привязан к Каменному Лесу.

Это сравнение наверняка сильно рассердит его.

— Очень гладкая, — осторожно произнес Адриен. Тут сложно сделать что-то неправильно.

Он рассматривал странный грунт. Ничего подобного он в своей жизни не видел.

Адриен поднял взгляд в надежде, что Жюль отпустит его.

Но священнослужитель, похоже, тоже был из камня, как и все в этой долине. Ничто не шелохнулось на его лице.

— Очень твердая?.. — Мальчик постучал по земле. Затем он вспомнил кувшины с медом, которые видел когда-то. Они были черно-коричневыми, запечатанными яркими тряпками и воском. Обожженная глина кувшинов была на вид очень твердой. Торговец пришел с далекого юга, из города Марчилла, недавно присоединенного к королевству. — Похоже на обожженные кувшины из Марчиллы.

— Обожженные кувшины? — Жюль казался озадаченным.

И вдруг улыбнулся. — Свечи и обожженные кувшины. Очень поэтичные метафоры.

Адриен понятия не имел, о чем говорит учитель, но улыбнулся. Улыбаться всегда хорошо, даже если не понимаешь, что происходит!

Священнослужитель наклонился к нему и схватил за ухо.

От боли у воришки едва не выступили на глазах слезы.

— Хорошо, мальчик. В тебе спит поэт, хоть мне и кажется, что ты понятия об этом не имеешь. Но я скорее сравнил бы землю со стеклом. Это больше похоже на правду.

— Стеклянный пол? Звучит как в сказке. А разве такая мостовая не может очень быстро разбиться?

Жюль топнул.

— Разбиться? Вот уже более сорока столетий этот пол противостоит силам природы. И ты вряд ли найдешь хоть одну трещину. Только наносной песок и птичий помет. Город постепенно тонет в этом. В некоторых местах помет возвышается уже на целых три шага. Но черное стекло не бьется. — Сейчас священнослужитель казался очень старым. Вокруг его глаз была паутина морщин. — Черное стекло, сказал бы поэт… Это неправда, как и большая часть того, что говорят поэты. Ты стоишь на расплавленном граните, мой мальчик. Отцы-основатели Зелинунта больше всего любили красоту, но не совсем отошли от мира. То, что находится здесь, должно было стоять вечно. Поэтому улицы были устланы шлифованным гранитом. Мраморная лестница, по которой ты пришел, предназначалась только для королей, князей и священнослужителей.