Воин рядом с Олловейном вылил на себя ведро воды.

— Остался только ты! — крикнул он мастеру меча.

Олловейн поспешил сделать то же самое, чтобы не отставать от остальных.

Все безжалостнее прокладывали себе путь кентавры, отталкивая в сторону всех, кто недостаточно проворно убирался с дороги.

Олловейн протолкался вперед, к Оримедесу. Мокрая шерсть князя, покрытая ожогами, дымилась. Вокруг его подрагивающего хвоста, будто мухи, плясали искры.

— Нужно уходить от набережной! — Голос мастера меча хрипел, почти неслышный в адском реве пламени и криках беженцев.

— Мы прорвемся! — крикнул кентавр.

В одну из его ног вцепилась молодая эльфийка. Опустив глаза, она умоляла помочь ей. Заворчав, полуконь взвалил ее себе на спину. Олловейн разглядел лицо несчастной. Ресницы, брови и волосы надо лбом сгорели, от носа осталась только бесформенная дыра, а там, где должны были быть глаза, зияли окровавленные дыры. Она не переставая бормотала благодарственную литанию, пряча истерзанное лицо в густых волосах кентавра. Шок из-за внезапно разверзшегося ада, казалось, стер восприятие боли. По крайней мере на время.

— Мы пойдем по тропе Лотосов! — приказал мастер меча.

— Но там подъем гораздо круче! Мы будем продвигаться вперед очень медленно, — напомнил Оримедес.

— Там каменные дома! Пламя распространится на тропу Лотосов не настолько быстро, как сюда, где одни деревянные склады.

Олловейн видел, как заиграли желваки кентавра. Он в ярости сжал челюсти, но приказу повиновался.

Многие беженцы стали прыгать в воду гавани. Вода давала защиту от адского пекла. Но там они оказывались в ловушке, в случае если нападающие займут гавань. Они были беззащитны и предоставлены на милость захватчиков.

Нельзя позволить Эмерелль оказаться в таком положении. Кто же их враг? С кем заключил союз Шахондин?

Низкий звук среди всеобщих криков и буйства пламени заставил Олловейна насторожиться. Он был похож на вздох, только вздох этот должен был сделать титан.

— Стена!!! — Крик отозвался тысячекратным звоном.

Олловейн инстинктивно поднял щит. На него посыпались тяжелые удары.

Королева! Мастер меча ухватился за бортик и подтянулся. Вокруг падали крупные красные куски кровли. Склад, находившийся неподалеку, похоже, решил, измученный пламенем, последний раз встряхнуться. Он сбросил с себя крышу!

Олловейн закрыл голову и тело Эмерелль большим овальным щитом. Чудом ни один из кусков не попал в королеву. Линдвин повезло меньше. Она лежала без сознания рядом с Эмерелль. Кровь вытекала из раны на лбу.

Хольды попрятались под низкие скамьи для гребцов. Гондоран был единственным, кто остался рядом с королевой. С отчаянным мужеством он отбивал куски кровли, летевшие по направлению к владычице. Наконец он, ругаясь, спрятался под щит Олловейна.

Кентавры перешли на галоп. Паланкин покачивался из стороны в сторону. Внезапно по суденышку пробежала дрожь. Лодка накренилась и с грохотом ударилась о камень, словно налетев на скалу в сильном прибое. Олловейна швырнуло вперед, он ударился о мачту. Рука, державшая щит, приняла на себя всю силу удара. Сильная боль пронзила плечо, на глазах выступили слезы. Моргая, мастер меча поднялся, чтобы посмотреть, что произошло. Два кентавра с гротескно вывернутыми конечностями неподвижно лежали на земле. Одна балка уложила обоих. И пока Олловейн разглядывал погибших, рядом с ними упала еще одна балка. На мостовую с грохотом падала горящая обрешетка крыши. Один из кентавров испугался и поднялся на дыбы. Лодка дернулась. Олловейн успел ухватиться за мачту. Раненые поехали по дну лодки к корме. Один из мужчин застонал. Второй воин уже не шевелился.

— Нессос, бери впереди слева! — спокойно скомандовал Оримедес. — Антафес, ты пойдешь слева рядом с паланкином. Я буду держаться справа. Мы будем наготове, если кто-то еще упадет. Паланкин больше не должен падать! А теперь вперед, мы…

Неописуемый грохот прервал его слова. Фасад склада начал клониться в сторону набережной. Так же как Шахондин склонялся перед Эмерелль — подчеркнуто медленно, чтобы выразить таким образом свою насмешку над этим жестом покорности, так и стена дома склонялась с презрительной медлительностью. Объятая пламенем стена в двадцать шагов высотой, кланявшаяся смерти.

Один из хольдов с криком выскочил из лодки, пытаясь добраться до гавани. Кентавры делали все возможное, пытаясь уйти из опасного места. Вокруг летели балки и обрешетка крыш. Олловейн помогал Гондорану и его товарищам выбрасывать горящие обломки, падавшие в лодку, за борт. Эльфийка, вцепившаяся в Оримедеса, потеряла равновесие и соскользнула с его спины. Олловейн увидел, как она попала под копыта других полуконей. Ее швыряло, словно куклу, в разные стороны, а затем она замерла.

Набережная опустела в считаные мгновения. Почти все попрыгали в воду. Мостовая была густо покрыта обломками красной кровли и, казалось, вся была залита кровью. Подбитые копыта кентавров то и дело оскальзывались на неровных камнях. Лодку раскачивало из стороны в сторону. Олловейн присел на корточки, прижался спиной к одной из скамей в лодке и держал на руках Эмерелль. Голова королевы бессильно покачивалась из стороны в сторону при каждом рывке.

Нессос споткнулся и упал. Антафес тут же подскочил к нему и занял место кентавра. Светловолосый Нессос попытался снова подняться, но ноги отказывались держать его. Олловейн увидел, что из шерсти у него торчит окровавленный обломок кости. Кентавр упрямо поднял руки, словно пытаясь обнять пылающую стену, падающую прямо на него. Рухнувшего кентавра поглотило жаркое пламя. Будто лавина из огня, обрушилась стена на улицу. Части крыши рухнули в прибрежные воды.

Жара словно кулаком ударила Олловейна. Он почувствовал, как натянулась кожа. Глаза снова начали слезиться. Взметнулась туча искр. Из воды послышались крики.

— Сюда, наверх! — Кентавры пробежали мимо тропы Лотосов. — Назад!

Широкая мраморная лестница вилась по холму. Уже через двадцать шагов, после того как дорога повернула, беглецам показалось, что они попали в другой мир. Тропу Лотосов обрамляли роскошные здания, поддерживаемые колоннами. В тенистых нишах вился плющ. На каждой ступеньке стояли фонарики. Только отдельные виллы были охвачены пламенем. Кобольды и козлоногие фавны пытались контролировать огонь. Они образовали цепочку с ведрами до колодца. Высокие дома с красивыми фронтонами закрывали вид на гавань. О разверзшемся аде свидетельствовало только светящееся красным небо и редкие, почерневшие от сажи беглецы. Олловейн недоверчиво рассматривал немногих выживших, выходивших из пламени на тропу Лотосов. Не преследует ли их кто? Интересно, что стало с лучником, который пытался убить Эмерелль? Разгадал ли он маскарад? Или поверил, что королева бежала из гавани на своей роскошной либурне?

Олловейн почувствовал, как что-то теплое бежит по руке. Рана на груди королевы снова начала кровоточить.

— Во дворце мы тебе поможем, — прошептал он, поддерживая ее голову.

Она не слышит, говорил его разум, и все-таки эльф надеялся, что каким-то образом помогает ей. Он чувствовал себя менее беспомощным, пока разговаривал с ней.

— Уже недалеко. Ландорин исцелит тебя. Никто не плетет такие искусные целебные заклинания, как он.

И только теперь Олловейн заметил, что кентавры остановились. Они достигли круглой площади на вершине холма. Дворцы сменились садами. Здесь огненные шары еще не причинили вреда. С вершины было далеко видно море, открывалась панорама на значительную часть города. Гавань, склады и дворцовая башня князей Рейлимее, стоявшая в конце каменного пирса, стали жертвами пламени.

В кварталах, находившихся дальше от моря, пожаров было немного. Но Олловейн видел, как жаркий ветер гнал огонь дальше и дальше вглубь города по направлению к одной-единственной огромной огненной колонне — дворцовой башне Эмерелль! У мастера меча перехватило дыхание. Башня находилась далеко за пределами досягаемости катапульт, и искры еще не успели разнести огонь! Должно быть, кто-то поджег башню королевы! Заговор против Эмерелль был гораздо более обширным, чем предполагал Олловейн.