— Любимая, осторожнее: кофе очень горячий.
Он специально провоцирует меня! — догадалась Дейзи. Пытается пробить ту броню, которую я с таким трудом обрела.
Дейзи улыбнулась и предельно ласково ответила:
— Дорогой, не беспокойся за меня. Хотя я очень ценю твою заботу, любимый!
Последнее слово далось ей с огромным трудом, хотя Дейзи и убеждала себя, что это всего лишь игра, шутка, розыгрыш, обмен «любезностями». Она вовсе не любит Филиппа. Впрочем, как и он ее.
Ему нравится эпатировать публику, шокировать, вводить в заблуждение относительно собственной персоны. На жизненном опыте Дейзи уже убедилась, что люди, имевшие репутацию дебоширов, скандалистов, хвастунов или честолюбцев, на самом деле оказывались ранимыми и стеснительными романтиками. Эпатаж и бравада — всего лишь способ как-то обезопасить себя от человеческой жестокости и трудностей жизни. Эскапизм чистой воды, бегство в себя или в творчество.
Филипп ничем не лучше нее. Она прячется от сложного разговора с Алексом, а он и вовсе пытается убежать от жизни.
— Чего ты боишься? — спросила Дейзи, поставив полупустую чашку на стол.
Филипп пожал плечами.
— Не знаю. Никогда не задумывался об этом.
— Значит, пришло время задуматься, — настаивала Дейзи.
— Меня страшит мысль о том, что я так и не найду свое счастье.
— А что для тебя счастье? — Дейзи решила дойти до конца. Не все же Филиппу ставить ее в тупик своими вопросами и откровениями!
— Любовь, взаимопонимание, близость, творчество...
— Именно в таком порядке? — удивилась Дейзи. — Я полагала, что творчество для тебя на первом месте.
— Пока да. При отсутствии остальных пунктов, — печально заметил Филипп. — А ты? Чего боишься ты?
— Все люди боятся одного и того же.
— Весьма уклончивый ответ. Ну да ладно, — сдался Филипп.
Похоже, вопросы Дейзи задели его за живое. От его блистательного богемного имиджа не осталось и следа. Перед Дейзи сидел всего лишь печальный одинокий человек.
Как непохож он был на Алекса, не привыкшего задумываться над столь серьезными вопросами! Главной и чуть ли не единственной проблемой его жизни была задача разбогатеть, прославиться и напакостить как можно большему числу уважаемых людей.
— Я провожу тебя, — тоном, не допускавшим возражений, сказал Филипп, когда Дейзи натянула жакет.
— Я возьму такси. Жутко устала за день. Нога немного побаливает.
— Хорошо, я поеду с тобой, а затем отправлюсь к себе.
— Филипп, не надо.
Он подошел к ней ближе, обнял за талию и притянул к себе.
— Не надо? А что тогда надо?
Дейзи опустила глаза. Губы Филиппа такие притягательные... и они так близко...
Безумие... — последнее, что она успела подумать, прежде чем слиться с ним в страстном поцелуе. Это и впрямь было похоже на сумасшествие. Самое прекрасное. Мир перевернулся. Предметы обстановки и картины Филиппа закружились, словно на карусели. Боже, она сошла с ума и... ей это нравилось, черт побери! Верно говорят, что безумцы не отдают отчета в своих поступках. Вот и Дейзи не желала сейчас задумываться о том, правильно или нет поступила, поцеловав Филиппа. Он сделал все, чтобы это наконец произошло, но первой поцеловала его тем не менее она.
Через минуту они обескураженно смотрели друг на друга.
— Признаться, не ожидал, — наконец произнес Филипп:
— Я тоже. Извини.
Он приложил палец к ее губам.
— Не порти все своими никчемными извинениями. Разве это было не прекрасно?
— Филипп, сейчас не время... — Дейзи высвободилась из его объятий.
— Думаешь, мы слишком спешим?
— Нет... тороплю события я. Не забывай, что я еще не выяснила отношений со своим... любовником.
— Дейзи, милая, — Филипп снова прижал ее к груди, однако на это раз в его объятии была не столько страсть, сколько нежность и чуть ли не отеческая забота. — Ты справишься. Главное — не сдавайся и не позволяй обмануть себя вновь. Я люблю тебя. Я буду всегда рядом. Если тебе понадобится помощь...
— Я знаю.
Дейзи понятия не имела, откуда в ней взялась эта уверенность, но она действительно нисколько не сомневалась в том, что всегда сможет положиться на Филиппа. Как бы ни сложились дальше их отношения, связь, установившуюся между ними, не сможет разорвать ни один человек.
— Помни об этом, ладно? — Филипп поцеловал ее в макушку.
Дейзи уткнулась носом в его широкую грудь.
— Обязательно, любимый.
Поразительно, но на этот раз, Дейзи не составило никакого труда произнести слово «любимый». Более того, оно показалось ей естественным и незаменимым. Она готова была просто стоять в объятиях Филиппа и без конца повторять, глядя в его глаза: люблю, люблю, люблю...
9
— Ты еще не устала, милая?
— Филипп, перестань относиться ко мне, как к ребенку, — проворчала Дейзи, с интересом рассматривая все здания, мимо которых они проходили.
— Я всего лишь забочусь о тебе, — обиженно ответил он, остановившись и развернув ее к себе лицом.
— Я знаю, — тихо сказала Дейзи, ответив на его поцелуй. — Все в порядке. Когда я иду по этим древним улицам, то словно наполняюсь энергией и внутренней силой.
Филипп усмехнулся.
— Да, Париж — живое существо, временами кажется, что оно спит, свернувшись калачиком, но уж когда его разбудят... Вряд ли в мире существует еще один город, способный так быстро перевоплощаться.
— Может быть, зайдем в кафе? — Дейзи указала на вывеску «Таверна Генрих IV».
Филипп пожал плечами.
— Честно говоря, никогда здесь не бывал. Но раз ты желаешь заморить червячка... — Он взял ее за руку и повел в кафе.
— Филипп, я ведь тебя просила!..
Однако он не обратил ни малейшего внимания на ее протесты. Он буквально втащил Дейзи в «Таверну» и сделал заказ на свой вкус.
Дейзи сидела за крошечным столиком и внимательно смотрела на Филиппа, который сосредоточенно изучал меню, выбирая десерт.
— Ты собираешься теперь решать за меня все? — поинтересовалась она, когда он наконец сделал заказ.