— Любимая, осторожнее: кофе очень горячий.

Он специально провоцирует меня! — догадалась Дейзи. Пытается пробить ту броню, которую я с таким трудом обрела.

Дейзи улыбнулась и предельно ласково ответила:

— Дорогой, не беспокойся за меня. Хотя я очень ценю твою заботу, любимый!

Последнее слово далось ей с огромным трудом, хотя Дейзи и убеждала себя, что это всего лишь игра, шутка, розыгрыш, обмен «любезностями». Она вовсе не любит Филиппа. Впрочем, как и он ее.

Ему нравится эпатировать публику, шокировать, вводить в заблуждение относительно собственной персоны. На жизненном опыте Дейзи уже убедилась, что люди, имевшие репутацию дебоширов, скандалистов, хвастунов или честолюбцев, на самом деле оказывались ранимыми и стеснительными романтиками. Эпатаж и бравада — всего лишь способ как-то обезопасить себя от человеческой жестокости и трудностей жизни. Эскапизм чистой воды, бегство в себя или в творчество.

Филипп ничем не лучше нее. Она прячется от сложного разговора с Алексом, а он и вовсе пытается убежать от жизни.

— Чего ты боишься? — спросила Дейзи, поставив полупустую чашку на стол.

Филипп пожал плечами.

— Не знаю. Никогда не задумывался об этом.

— Значит, пришло время задуматься, — настаивала Дейзи.

— Меня страшит мысль о том, что я так и не найду свое счастье.

— А что для тебя счастье? — Дейзи решила дойти до конца. Не все же Филиппу ставить ее в тупик своими вопросами и откровениями!

— Любовь, взаимопонимание, близость, творчество...

— Именно в таком порядке? — удивилась Дейзи. — Я полагала, что творчество для тебя на первом месте.

— Пока да. При отсутствии остальных пунктов, — печально заметил Филипп. — А ты? Чего боишься ты?

— Все люди боятся одного и того же.

— Весьма уклончивый ответ. Ну да ладно, — сдался Филипп.

Похоже, вопросы Дейзи задели его за живое. От его блистательного богемного имиджа не осталось и следа. Перед Дейзи сидел всего лишь печальный одинокий человек.

Как непохож он был на Алекса, не привыкшего задумываться над столь серьезными вопросами! Главной и чуть ли не единственной проблемой его жизни была задача разбогатеть, прославиться и напакостить как можно большему числу уважаемых людей.

— Я провожу тебя, — тоном, не допускавшим возражений, сказал Филипп, когда Дейзи натянула жакет.

— Я возьму такси. Жутко устала за день. Нога немного побаливает.

— Хорошо, я поеду с тобой, а затем отправлюсь к себе.

— Филипп, не надо.

Он подошел к ней ближе, обнял за талию и притянул к себе.

— Не надо? А что тогда надо?

Дейзи опустила глаза. Губы Филиппа такие притягательные... и они так близко...

Безумие... — последнее, что она успела подумать, прежде чем слиться с ним в страстном поцелуе. Это и впрямь было похоже на сумасшествие. Самое прекрасное. Мир перевернулся. Предметы обстановки и картины Филиппа закружились, словно на карусели. Боже, она сошла с ума и... ей это нравилось, черт побери! Верно говорят, что безумцы не отдают отчета в своих поступках. Вот и Дейзи не желала сейчас задумываться о том, правильно или нет поступила, поцеловав Филиппа. Он сделал все, чтобы это наконец произошло, но первой поцеловала его тем не менее она.

Через минуту они обескураженно смотрели друг на друга.

— Признаться, не ожидал, — наконец произнес Филипп:

— Я тоже. Извини.

Он приложил палец к ее губам.

— Не порти все своими никчемными извинениями. Разве это было не прекрасно?

— Филипп, сейчас не время... — Дейзи высвободилась из его объятий.

— Думаешь, мы слишком спешим?

— Нет... тороплю события я. Не забывай, что я еще не выяснила отношений со своим... любовником.

— Дейзи, милая, — Филипп снова прижал ее к груди, однако на это раз в его объятии была не столько страсть, сколько нежность и чуть ли не отеческая забота. — Ты справишься. Главное — не сдавайся и не позволяй обмануть себя вновь. Я люблю тебя. Я буду всегда рядом. Если тебе понадобится помощь...

— Я знаю.

Дейзи понятия не имела, откуда в ней взялась эта уверенность, но она действительно нисколько не сомневалась в том, что всегда сможет положиться на Филиппа. Как бы ни сложились дальше их отношения, связь, установившуюся между ними, не сможет разорвать ни один человек.

— Помни об этом, ладно? — Филипп поцеловал ее в макушку.

Дейзи уткнулась носом в его широкую грудь.

— Обязательно, любимый.

Поразительно, но на этот раз, Дейзи не составило никакого труда произнести слово «любимый». Более того, оно показалось ей естественным и незаменимым. Она готова была просто стоять в объятиях Филиппа и без конца повторять, глядя в его глаза: люблю, люблю, люблю...

9

— Ты еще не устала, милая?

— Филипп, перестань относиться ко мне, как к ребенку, — проворчала Дейзи, с интересом рассматривая все здания, мимо которых они проходили.

— Я всего лишь забочусь о тебе, — обиженно ответил он, остановившись и развернув ее к себе лицом.

— Я знаю, — тихо сказала Дейзи, ответив на его поцелуй. — Все в порядке. Когда я иду по этим древним улицам, то словно наполняюсь энергией и внутренней силой.

Филипп усмехнулся.

— Да, Париж — живое существо, временами кажется, что оно спит, свернувшись калачиком, но уж когда его разбудят... Вряд ли в мире существует еще один город, способный так быстро перевоплощаться.

— Может быть, зайдем в кафе? — Дейзи указала на вывеску «Таверна Генрих IV».

Филипп пожал плечами.

— Честно говоря, никогда здесь не бывал. Но раз ты желаешь заморить червячка... — Он взял ее за руку и повел в кафе.

— Филипп, я ведь тебя просила!..

Однако он не обратил ни малейшего внимания на ее протесты. Он буквально втащил Дейзи в «Таверну» и сделал заказ на свой вкус.

Дейзи сидела за крошечным столиком и внимательно смотрела на Филиппа, который сосредоточенно изучал меню, выбирая десерт.

— Ты собираешься теперь решать за меня все? — поинтересовалась она, когда он наконец сделал заказ.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: