— Не одолжишь мне свой ножик? — попросила она.

Говард достал из кармана нож. Когда открывал главное лезвие, неожиданно вспомнил ночной кошмар. Но воспоминание улетучилось, как только она взяла нож и подняла блузку. Ее живот, хотя и белый, выглядел почти смуглым, по контрасту с белоснежными шортами.

Анжела стянула концы блузки узлом, чтобы они не болтались и не мешали. Затем, развернувшись, потянула за ярлычок, прикрепленный жесткой пластиковой ниткой к поясу шорт, и обрезала его.

— Спасибо, — поблагодарила она, возвращая нож Говарду, а шепотом прибавила: — За шорты тоже спасибо. Они просто сказочные. В них так легко и прохладно. — Затем распустила узел, и нижняя часть блузки опустилась сверху на шорты.

Убирая нож, Говард увидел, как Лана засовывала в боковой карман рюкзака пластиковую стрелку от планшетки. Неприятно засосало под ложечкой. Глаза б не видели этой штуковины!

«Но ведь, если бы не планшетка, их бы здесь не было, — напомнил он себе. — Надо быть ей благодарным, а не страшиться ее».

Но рано или поздно, вероятно после наступления темноты, они соберутся у костра, прикоснутся пальцами к стрелке и попытаются войти в контакт с Батлером. Их будет шестеро, и они будут одни в этом диком месте в окружении ночи.

От этих мыслей что-то неприятно зашевелилось в животе, и его обдало холодом.

Может быть, стрелка не будет двигаться. Может, мы потеряли Батлера, оставили его в доме доктора Дальтон.

Подергивания в животе стали стихать.

Просто не надо думать о планшетке и о Батлере. Может быть, ничего плохого и не случится. Во всяком случае не стоит волноваться о том, что может произойти. Пустая трата времени, которая к тому же грозит испортить все хорошее. Все может обернуться прекрасным отдыхом или увлекательными приключениями, или еще чем-нибудь в этом роде, если не отравлять себе жизнь напрасными переживаниями. Может даже оказаться, что это будут самые лучшие деньки в их жизни.

Присев на корточки, он открыл боковой карман рюкзака, достал из него потрепанную старую фетровую шляпу и надел ее.

Анжела рассмеялась.

— Эффектно, да? — спросил он.

— Ты похож на контрабандиста тридцатых годов. Лана взглянула на него через плечо.

— Вылитый Джед Клэмпет.

Дорис хмыкнула. Она повязывала на голову красный платок; подмышки ее заголились. Хотя рукава были обрезаны у самых плеч, ей, видимо, было ужасно жарко в этом спортивном свитере. Такие свитера она носила постоянно, невзирая на погоду. Наверное, считала, что они ей очень идут. Но Говарду трудно было представить, чтобы ее вообще что-нибудь могло украсить.

Лана захлопнула крышку багажника, бросила на нее сверху свой рюкзак и прогнулась назад, чтобы продеть руки в лямки.

— Все готовы? — спросила она.

— Похоже, тропа начинается вон там, — указал рукой Кит.

— Тогда в путь! — скомандовал Глен.

Говард помог Анжеле надеть рюкзак и увидел, что Дорис никак не может натянуть свой. Он сделал шаг навстречу.

— Помощь не требуется?

— Я до сих пор прекрасно справлялась со своими делами, — ответила та, закидывая рюкзак за спину.

— У нас бывают дела? — отозвался Глен. — Ну и где мы подбираем таких крутых парней?

— В Институте Брейля, — подхватил Кит.

— Какой остряк, — огрызнулась Дорис. — Я просто переломилась от ржачки.

— Ребята, не заводитесь. — Лана отступила на несколько шагов от машины и внимательно на нее посмотрела, словно пытаясь вспомнить, не забыто ли что. Затем развернулась и пошла к указателю. Возле него остановилась и подождала остальных.

Около указателя все и собрались. Две короткие планки указывали на одну тропинку. На верхней было написано: «ОЗЕРО КАНЬОНА ТЕНЕЙ — 4 мили». На нижней: «ПИК ОТЧАЯНИЯ — 9 миль».

— О, Боже, — буркнул Кит.

— Не так уж и плохо, — возразила Лана. — Всего пять миль от озера до горы.

— Интересно, эти пять миль до вершины горы, — спросил Глен, — или только до ее подножия?

— Скоро узнаем, — ответила Лана. — А пока будем думать, как добраться до озера.

И она пошла первой. За нею последовал Кит. Сделав несколько шагов, он, очевидно, решил, что тропинка достаточно широкая для двоих, прибавил шагу и пошел рядом с Ланой. Следующим шел Глен.

— Прошу, — промолвила Дорис и жестом пригласила Говарда и Анжелу пройти вперед.

— Ты уверена, что хочешь идти замыкающей? — поинтересовался Говард.

— А почему бы и нет?

— Отставших пристреливают.

Анжела засмеялась.

Дорис презрительно хмыкнула.

— Бога ради, Говард. Уж не начал ли ты брать уроки по остроумию у Траляля и Дураля?

— Нет, я просто…

— Ты неплохой парень. Почему бы тебе таким и не оставаться?

— Мы идем, — вмешалась Анжела. — Это не так уж важно. — И потянула Говарда за рукав.

Они поспешили по тропинке, оставив Дорис позади. Когда завернули за поворот, впереди показался Глен. Они замедлили шаг. Анжела сделала несколько шагов в сторону и оглянулась, затем снова повернулась вперед.

— Мне кажется, ты ей нравишься.

— Фи.

— Что в этом плохого?

— Начать с того, что она чересчур язвительная и все время хандрит.

— Думаю, это все от одиночества.

— Отчего ей не быть одинокой? Все ее ненавидят. А ей, похоже, только того и надо. Ну вот скажи, если бы мы пошли последними, ей что, было бы кисло?

— Тогда бы пристрелили нас.

Говард рассмеялся.

— Лучше пусть ее, чем нас.

— Это так, но давай попробуем быть с нею поласковее. Понимаешь? Я имею в виду, что мы сейчас в одной лодке, и у нее здесь совсем нет друзей, а Кит и Глен так зло над ней насмехаются.

— Они и нас поддевают.

— Да, но это совсем другое дело. Потому, что у меня есть ты, а у тебя — я.

От этих слов в груди Говарда шевельнулось какое-то странное теплое чувство.

Если бы она произнесла их вчера, понял Говард, он скорее всего пришел бы в ужас. Хотя он всегда чувствовал, что их с Анжелой что-то связывает, особого влечения к ней он никогда не испытывал. Более того, зачастую просто из шкуры лез, чтобы избежать ее компании. Для него она была «таинственная Анжела», «отмороженная» и «меланхоличная дама».

С прошлого вечера его отношение к ней определенно изменилось.

С того момента, как девушка сняла блузку. В тот миг он впервые по-настоящему захотел ее. И позднее, когда нашел ее в шкафу у Скеррита, он начал действительно тревожиться за нее. С тех пор его чувства к Анжеле все время усиливались, и теперь, после ее слов «у меня есть ты, а у тебя — я», Говард задумался о том, а не влюбился ли он?

«Немыслимое дело, — внушал он себе. — Если я в кого-то и влюблен, так это в доктора Дальтон».

Если бы пришлось выбирать между ними, он бы ни минуты не колебался. Но сейчас, глядя в глаза Анжеле, он неожиданно понял, что этот гипотетический выбор мог бы оказаться не таким уж и легким. Еще вчера он бы и не задумался. Но теперь…

— С тобой все в порядке? — встревожилась она.

— Да.

— Что-то не так?

— Нет. Гм.

— Когда я сказала, что… ну это, что у тебя есть я, а у меня — ты… — ее лицо стало пунцовым. — Я имела в виду… как это лучше выразить… только, что мы вроде как друзья. А у Дорис совсем нет никаких друзей.

— Я постараюсь быть к ней повнимательнее, — отозвался Говард и посмотрел назад, на Дорис. Та сильно отстала и едва плелась. — Попросить ее составить нам компанию?

Анжела рассмеялась.

— Ну, это было бы уж слишком.

Какое-то время они шли молча. Затем Говард произнес:

— Я рад, что мы здесь. Ей-Богу.

— И я тоже.

Вскоре лес вокруг поредел, и тропа повела вверх по скалистому, залитому ослепительным светом склону. Ноги стали свинцовыми, жара выжигала мозги. От лямок рюкзака ломило плечи, пот ручьем катился по лицу. Рубашка и трусы прилипли к телу. Штанины вельветовых джинсов, казалось, с каждым шагом наждаком терли по бедрам, плотная материя совершенно не пропускала воздух.

Говард пожалел, что не переоделся в шорты еще перед подъемом. Но сейчас он не собирался останавливаться, чтобы исправить свою ошибку. Может быть, он решился бы на это, если бы позади не тащилась Дорис.