Гномы одобрительно загудели.

– Когда эти два обсоса плот сколотили, я их порезать хотел, честное слово. У меня ведь тогда уже был готов план. В смысле, большого корабля, настоящего судна.

Гномы загудели громче.

– Если завтра начнём строить, через неделю поплывём за травой!

И, под оглушительные крики «ура!», Студент поднял над головой огромную модель косяка, похожую на обгоревший с одного конца рулон ватмана.

Вскоре на специально расчищенном участке берега Мутной реки начались работы. Именно на этом месте, в зарослях тростника, Карлуша и Чек прятали свой скарб. Теперь здесь, поднятая на опорах, красовалась удивительная конструкция из ДСП. Вкривь и вкось, но зато крепко и надёжно сколоченный корпус судна, обтянутый снизу и сверху коричневым дерматином, будто бы сам просился в воду, навстречу солёным ветрам и бескрайним океанским просторам…

За надёжность и несравненные ходовые качества Студент предложил назвать судно «Утюгом». А самого Студента гномы теперь уже называли не Студентом, а Боцманом. И правильно делали, потому что в академии Боцман проучился ровно неделю, а зону топтал периодически с малолетства. Там и в авторитеты вышел.

– Что, теперь выходит – одних прогоняем, а других пускаем?.. – ворчал слонявшийся без дела Карлуша. – Будто другого места не могли выбрать.

– Им просто завидно стало, – вторил ему Чек. – Мы бы давно уже за во-от такими косяками путешествовали.

– Путешествовали бы вы, – услышал их рассуждения Боцман, – с рыбами по дну.

И все засмеялись. И смеялись так долго, до самого вечера. А некоторых потом увозили на «скорой помощи».

Но вот однажды, промозглым дождливым утром, Маковый город приготовился провожать в плаванье отважных путешественников.

В этот день Карлуша проснулся раньше всех, сбегал за пивом, сел на крылечке, закурил беломорину и стал дожидаться, когда солнце покажется из-за верхушек деревьев. Но дождь всё лил и лил, а солнце не показывалось.

Тогда он зашёл в дом и через приоткрытую дверь увидел спящего на своей кровати Пухляка.

Пухляк был единственным из шестнадцати живущих в доме гномов, кто не записался в экспедицию. Вся голова его была в гипсе, а при виде любого железного предмета у него начиналась буйная истерика. Ссылаясь на своё расшатанное здоровье, он принял решение остаться, чтобы каким-нибудь внезапным приступом не отравить отдых своим товарищам.

Допив пиво и придя к какому-то важному решению, Карлуша зашёл в комнату, где спал лёгкий на подъём Ловкач, и принялся его тихонько будить…

В назначенное время участники экспедиции забрались на шаткую палубу «Утюга». Боцман сказал прощальную речь столпившимся на берегу провожающим:

– Прощайте, товарищи! Найдём чудо-траву, замастырим, упакуем, загрузим трюм, да и вернёмся обратно. Копите бабло и не травитесь палёным говном раньше времени! Ждите нас и надейтесь!

Отвязали верёвку, оттолкнулись, да и поплыли на авось вниз по течению.

Так как Пухляка никто не разбудил, он продолжал безмятежно спать с приятным ощущением того, что ему не надо рано вставать и отправляться куда-то, снова подвергая себя опасностям и невзгодам.

Ему снилось, что гномы Макового города выбрали его главным дегустатором и в его обязанности теперь входит пробовать все мухоморы, дурь и кислоту, которые здесь только делаются. К нему выстроилась длинная очередь, а он без устали пробует. И уж так его хорошо прёт от всего этого добра, что рот расплылся до самых ушей…

Но вот вдруг появляется Карлуша и заявляет, что надо идти к ментам и всё сдать. На Пухляка вдруг набрасываются милиционеры с дубинками, вяжут и тащат в камеру, которая оказывается ракетой, которая стартует и улетает в чёрное космическое пространство – навсегда…

В это мгновение он закричал и проснулся.

Пухляк увидел тесное помещение с иллюминатором и, не издав ни звука, повалился на пол.

Вечером, когда солнце скрылось за деревьями, Боцман объявил высадку для ночной стоянки. «Утюг» привязали к дереву, и нагруженные снаряжением гномы ступили на незнакомый берег. Запалили костёр и разбрелись искать глючные грибы.

Карлуша и Чек нашли на двоих только одну настолько сомнительную поганку, что для уверенности решили скормить кусочек собаке, которая за ними увязалась. Но пёс только затряс башкой. Друзья разрезали гриб вдоль на две половинки и стали задумчиво жевать.

Собака попятилась и залезла в дупло возникшего вдруг ниоткуда телеграфного столба.

Друзья просунули в дупло головы. Им показалось, что откуда-то изнутри доносятся звуки, похожие на музыку. Они перегнулись через край и стали слушать.

– Треш какой-то или классика, – определил Чек.

– «Фабрика звёзд», точно, – кивнул Карлуша.

– Замажемся!

– А давай! Кто проиграет, тот Стучалку трахнет.

– Это как же?

– В спальник к ней залезет.

– Погоди, я не о том, – возразил Чек. – Мне так не интересно. Я тебя должен поиметь, если ты мне проспоришь.

– Да! Разбежался! Я, натурал, блин, – буду с тобой на такое спорить.

– И чего дальше?

– Да ничего. Я Стучалку сегодня по любому трахну.

– А если не «Фабрика»… – сказал Чек, окончательно расстроившись.

Но тут оба, привыкнув к темноте, стали различать дверцу, из-под которой в щёлочку пробивалась полоса неяркого света. Выбив дверцу ногами, друзья начали спускаться вниз по вырубленным в корневище дуба ступенькам.

По мере их продвижения становилось светлее, а музыка доносилась всё более отчетливо. Терпкий запах свежей сырой земли, дерева и сухих листьев остался позади; снизу отчётливо пахнуло красивой жизнью.

Миновав ещё десяток ступеней, путешественники вышли на дощатую террасу с перилами, и их глазам открылось удивительное зрелище.

Ухватившись за перила, Карлуша и Чек стояли на опоясывающей городок узкой террасе под самым светящимся потолком. Городок имел овальную, похожую на стадион, форму, а планировка его напоминала срез сигары; то есть линии домов и улиц насаждений расходились кольцами от центра до окраин. Всё светилось, мигало и перекатывалось неоновой рекламой, из колонок разносилась приятная джазовая музыка.

– Приветствую уважаемых гостей Лас-Вегаса! – раздался вдруг голос.

В двух шагах стоял толстенький гном в комбинезоне с непонятной надписью: ПОЛИЦЕЙСКИЙ СНАЙПЕР ЮГО-ВОСТОЧНОГО СЕКТОРА. В руках он держал винтовку с оптическим прицелом.

«Так вот оно что! – переглянулись, сверкнув глазами, Карлуша и Чек. – Значит, это и есть знаменитый Лас-Вегас!..»

– Разрешите представиться: Сэм, обходчик погранично-наблюдательной линии.

– Карл, – представился Карлуша. – Можно Карлуша или Карла.

– Че, – представился Чек, – Можно команданте Че или Чек.

– Давно в бегах?

– Чего?!

– Я говорю, давно в розыске? Шлёпнуть вас или сначала подопрашивать?.. – Сэм поднял винтовку и щёлкнул затвором.

Карлуша и Чек медленно переглянулись.

– Лучше п-подопрашивать, – прошептал Чек, потеряв голос. – Мы тут случайно, мимо пээ-проплывали.

– Куда это вы проплывали?

– В экспедицию, – сказал Карлуша. – За высокой травой.

– А что за трава?

– Хорошая. Кайф лёгкий, никакой химии.

– За травой, говорите… А я думал, врут. Я думал, нет такой травы.

Сэм опустил винтовку.

– Как же вы в глючный коридор попали?

Карлуша протянул ему остаток гриба. Сэм в одно мгновение отжал сок специальной машинкой, вмазался, закурил и, глубоко затянувшись, улыбнулся: