– Привет телезрители, я ваша Крыска, и мои зубки всё ещё такие же острые… Что?.. Ещё не снимаем?.. Блин, зря только умное лицо делала.

– Простите, как вас зовут?.. – переспросил Карлуша.

– Крыска, Крыска. Нормально, нормальное такое погонялово. Программа новостей… этого, блин… какого-то там, блин, канала. Канала, блин! Тьфу, слово какое… гадость. Первый раз сказала, чуть не вытошнило… Я там работаю. Ладно, блин, хрен с ним, пусть будет. Нет, ну, блин, я так не могу, должно быть какое-то другое слово, этот… с-синоним… Что? Мотор?.. Всё, поехали.

Корреспондентка затушила папироску и прикурила новую.

– Я говорю, вы молчите. То есть, нет. Я спрашиваю, вы отвечаете. Вопрос такой. Где эта ваша трава, блин, растёт якобы?

– На острове, – ответил Карлуша машинально.

– Ага. Прикольно, да? Самый умный. Остров-то где, остров? Америка вон, тоже остров. А травы нормальной нет ни хрена. Привозят из хрен знает откуда и бадяжат потом куриным помётом, хной или чем там… А ты потом вдыхай, блин, эту гадость. (Корреспондентка закашлялась.) Нормальной травы можно в Амстердаме нарыть… более или менее… Короче, залётные, – Крыска взяла Карлушу за воротник, а Чека за штаны, – вы мне про Амстердам тут не заливайте. Где эта ваша якобы трава или остров, на котором забитые косяки растут? Телезрители, типа, хотят знать. Как наша передача называется?

Карлуша и Чек переглянулись.

– А она, блин, так и называется: «Хочу – всё – знать!» И если я хочу всё знать, а два залётных придурка морочат мне голову Америкой или Амстердамом, то я делаю сначала так… – корреспондентка сжала кулаки, горло Карлуши стянул воротник, и он стал задыхаться; Чек, которого Крыска ухватила за яйца, пискнул и поехал под стол.

– …А потом вот так… – Крыска разжала кулаки и щёлкнула длинным, острым как бритва ножом.

Но в этот момент стоявшую на столе бутылку разнесла пуля снайпера. От расплескавшейся водки защипало глаза. Сэм моментально выхватил у дамочки нож и двумя взмахами располосовал на ней крест-накрест кожаную куртку. Под курткой показалась футболка с надписью «СОСУ У ШЕФА».

– Отличный выстрел, Муха! – оттопырил большой палец Саманта в сторону террасы юго-восточного сектора. – А ты, сопля, – обратился он к корреспондентке, закрой рот. Не в кабинете у своего шефа. И прикрой, прикрой это паскудство. Пошли все вон отсюда.

Тревожно поглядывая на верхний периметр, телевизионщики скрылись.

Далеко заполночь, когда друзья уже заканчивали а Саманта за всех расплачивалась и уговаривала пойти к ней в гости, рядом послышались знакомые голоса.

Карлуша и Чек повернулись.

За ними стояли, выстроившись в рядок и укоризненно глядя на беглецов, пассажиры «Утюга». Боцман наивно щёлкнул ножичком и двинулся на приятелей.

Не успел он сделать и двух шагов, как пуля снайпера выбила у него нож из пальцев.

Растерявшись лишь на мгновение, Боцман хватил о край стола бутылку, прижал розу к горлу официантки и завертелся, не зная ещё, с какой стороны в него стреляют.

– Вертолёт мне!! – орал он, не помня себя. – Вертолёт! И чемодан наркоты разовыми дозами! Порежу ссуку!! Всем, всем кровь пущу!!.. Вертолёт мне, вертолёт!!!

Официантка ахнула и потеряла сознание.

Боцман не смог удержать её, уронил тело и обхватил за шею полицейского. Несколько запоздалых пуль ударили в пуленепробиваемый жилет, и полицейский с Боцманом, в одной связке перелетели через перила, описали дугу и – шлёпнулись в фонтан.

Открыв глаза, Боцман увидел незнакомый высокий потолок и озабоченное лицо склонившегося над ним доктора Глюка. Без очков окружающее всё ещё слегка расплывалось.

– Где я? – прошептал Боцман, но тут же быстро и решительно поднялся. Он был абсолютно голый.

Глюк взял его за плечи, усадил на кровать и прикрыл одеялом.

– Ничего, ничего, голубчик, – привычно успокаивал он пациента, заглядывая ему в зрачки, – всё будет хорошо…

Боцман исподлобья стрельнул глазами по сторонам. Больничная палата со стенами, полом и потолком, обитыми чем-то мягким. Ещё немного придя в себя, он всё вспомнил, и ему стало стыдно.

– Слушай, Глюк, – сказал он. – Что это со мной было? Никогда раньше на измену не подсаживался… В стратосферу, в космос улетал… ничего, нормально… Бывало дело, и воздух по веньякам прогонял…

– Покажите язык, больной, – потребовал Глюк.

Боцман машинально высунул язык.

– Хорошо…

– Это, наверное, я здесь под землёй испытал перепад давления, а? Как ты думаешь, Глюк?..

– Помолчите, больной, я вас слушаю.

Тем временем Боцман окончательно вернулся к действительности и крикнул:

– Какой я тебе больной! Ссучились все!! Дай сюда одежду, а не то я из тебя больного сделаю! – Боцман выхватил из волос и зажал между средним и указательным пальцами бритву. Махнул крест-накрест перед лицом Глюка.

Тот испуганно отшатнулся:

– Ладно, ладно, не кипятись! Я уже вижу, что ты здоровый. Здесь, говорят, место особенное, само по себе всем крышу сносит…

– Что за место?

– Ну, сейчас-то мы в гостинице «Золотая фишка». В люксе. Бассейн, аранжерея, конференц-зал… Хочешь, телевизор включу? В новостях только о нас и говорят. Щас… всё нормально будет…

Глюк взял пульт и нажал на кнопку. Заработал мотор, завертелись невидимые механизмы, стены развернулись вокруг оси, совершенно преобразив помещение. Изолятор для психов сделался фешенебельным номером гостиницы.

– Это для буйных, которые сильно проигрались, – пояснил Глюк. – Теперь я вижу, что ты уже в порядке.

По телевизору передавали новости дня.

– …в номерах гостиницы «Золотая фишка». Доктор Глюк объяснил нашему корреспонденту причину лёгкого недомогания капитана его усталостью вследствие напряжённой подготовки к морскому походу… Извините… – диктор прижал пальцами спрятанный в ухе суфлёр, и объявил: – Итак, дорогие друзья, только что мы получили сообщение о том, что командор Боцман пришёл в себя и готов дать пресс-конференцию. Ждите нашего следующего репортажа!

Боцман так и подскочил:

– Что он говорит? Какую ещё пресс-конференцию! Они у меня даже не спрашивали! И откуда они вообще знают, что я «благополучно пришёл в себя»?!

За дверью послышались приглушённые звуки. Боцман в два прыжка оказался у дверей и распахнул их настежь.

В лицо ему ударил яркий свет, послышался голос:

– Внимание, прямое включение! Итак, мы снова в гостинице «Золотая фишка», и с вами снова я, Крыска, корреспондент новостей Четвёртого канала. Сейчас прямо перед нами капитан «Утюга». Ах! Как это неожиданно! Как видите, он абсолютно голый, он в прекрасной форме и готов хоть сейчас ответить на наши…

Боцман захлопнул двери перед самым её носом, прислонился спиной и прошептал:

– Я же тебе велел одежду вернуть…

«…Да-да, он в прекрасной форме, просто отлично выглядит, – говорила с экрана телевизора неугомонная корреспондентка. – После непродолжительного отдыха командор… этот герой… этот красавчик… А, чёрт, не то! Врубай быстрей рекламу докторской колбасы!!»

Пошла реклама, Глюк выключил телевизор и вернул Боцману одежду.

– Ты понимаешь, – заговорил он виновато, – тут у них какой-то непрерывный угар. Никто не спит, почти не ширяется, а все гудят просто так, сами по себе, как у чёрта на именинах… На нас тоже скоро начнёт действовать.

Боцман молча одевался и плохо понимал, что ему говорит доктор Глюк. Он ещё не успел хорошенько оклематься, голова была словно набита ватой.

В дверь постучали. Горничная вкатила в номер столик с напитками и закусками. На зеркальце белели несколько дорожек снежного порошка. Сейчас это было именно то, что нужно.

В то время как в гостинице «Золотая фишка» происходили описанные выше события, в студию беспрерывно звонили телезрители и спрашивали, когда наконец начнётся объявленная пресс-конференция. Директор новостного канала Спрутик врал, что ровно через минуту. На рабочем столе у него стояла литровая банка с разноцветными шариками и ромбиками, на которой фломастером от руки было написано «ВИТАМИНЫ». Оттого, что Спрутик на нервной почве постоянно сосал эти самые «витамины», руки, ноги и туловище у него внезапно и непроизвольно дёргались, а лицо буквально ходило ходуном.