Между тем влияние варваров в Империи становилось все более заметным. И уже не только в армии, но и во многих государственных учреждениях высокие посты занимали чрезвычайно умные и деятельные германцы. Они весьма успешно делали и политическую карьеру. Многие из них, использовав свое ведущее положение в армии, стали высокопоставленными придворными. Говоря кратко, теперь перед германцами была открыта дорога к любым должностям и званиям, вплоть до высшей должности консула. Отныне буквально везде можно было встретить на руководящих постах высоких сильных людей с белокурыми волосами и голубыми глазами.

Благодаря неслыханному наплыву варваров весь облик Империи, по сравнению с предыдущими годами, изменился как внешне, так и внутренне. Галлия, Иллирия и придунайские провинции были уже почти полностью германизированы. Да и в самом сердце Империи они заняли настолько прочное положение в политической, экономической и общественной жизни, что ее уже трудно было себе представить без них. Следует подчеркнуть, что очень многие германцы, начавшие переселяться в Империю в IV веке, так и не стали полностью романизированными. Они не сумели впитать в себя римскую культуру; более того, они нанесли ей серьезный ущерб. Подавляющее большинство германцев так и остались варварами.

Чем меньше удавалось римлянам обходиться без услуг активных и способных варваров, тем большее возникало у них желание по крайней мере устранить влияние на дела Империи этих мощных чужеземцев, которые представляли собой постоянную скрытую угрозу не только могуществу, но и самому существованию Империи. Правящий в то время император Лев I (457–474 гг.), призвав на помощь племя исавров, откуда был родом его зять Зинон, пытался любыми способами повсюду избавиться от германцев, несмотря на то что в свое время один германец — и теперь еще чрезвычайно влиятельный, хотя и не в такой степени, как прежде, патриций Аспар, — сделал его императором. Похожие мысли возникали в головах собравшихся на ипподроме людей, воспитанных на греко-римской культуре, когда они видели перед собой могучих германцев императорской гвардии и ждали появления других варваров, занимавших важнейшие посты в государстве.

Тем временем на специально отведенных для них местах по обеим сторонам императорской ложи стали появляться прибывшие на празднества посланцы других народов. Это были гражданские чиновники и военачальники, которые не входили в свиту императора и среди которых почти не было германцев. Особое внимание собравшихся на ипподроме зрителей привлекали к себе: консул, который в действительности не обладал реальной властью; члены сената (как правило, очень богатые, но, так же как и консул, не обладавшие реальной политической властью люди, не имевшие ни собственного мнения, ни сильной воли); патриции — представители самых знатных аристократических родов; патриарх Геннадий, окруженный высокопоставленными священнослужителями, который считался наиболее влиятельным духовным авторитетом на Востоке и в то же время был патриархом Константинополя, полностью послушным императорской воле.

Перед самым началом состязаний колесниц в своих ложах появлялись члены императорского двора, причем их наряды на подобных торжествах отличались истинно восточной роскошью. Но придворные привлекали внимание собравшихся не только своими великолепными одеждами — они обладали огромной политической властью; это был двор абсолютного монарха, который спустя некоторое время появился в своей ложе. Теперь все внимание радовавшейся праздничному зрелищу толпы было приковано к нему. Некоторые из зрителей просили более осведомленных людей назвать им имена придворных, занимавших те или иные должности, и объяснить им значимость этих должностей. Речь шла о самых влиятельных сановниках Империи и императорского двора, которые уже заняли свои места. Это были: двое постоянно входивших в свиту императора высших военачальников, или императорских полководцев (magistri utriusque militiae praesentalis); начальник администрации префектуры Восток, резиденция которого находилась в Константинополе и которого называли alter ego[1] императора (praefectus praetorio); имперский казначей, или удельный министр (comes rerum privatarum); имперский министр финансов (comes sacrarum largitionum); квестор, по сути дела, член кабинета министров, которому было предоставлено исключительное право личного доклада императору; магистр оффиций (magister officiorum), который обладал чрезвычайно большой властью, поскольку он являлся главой всех юридических и административных органов управления и решал все вопросы, связанные с законодательством, исполнением законов и внешней политикой, к тому же он имел звание дворцового маршала и занимал пост имперского министра почт; и наконец, первый придворный сановник, самый могущественный человек при дворе — обер-камергер (praepositus sacri cubiculi), в большинстве случаев, евнух, которому подчинялись все без исключения императорские камергеры, пажи, дворцовая прислуга и т. д.

В то время как все эти названные выше влиятельные придворные и имперские сановники, а также сопровождающие их лица занимали свои места, по галереям церкви святого Стефана, примыкающей на востоке к императорской ложе — Кафисме, шла на праздник императрица Верина со своей дочерью, принцессой Ариадной, которая была женой исаврского военачальника Зинона. Придворный штат императрицы состоял из большого количества знатных матрон и дев, среди которых были и германские принцессы.

Последнее обстоятельство в то время уже никого не удивляло, поскольку многие члены императорского двора, и даже императорского дома, были вынуждены привлекать на свою сторону обладавших реальной властью германских вождей путем заключения брака. Так, в конце IV века вандал Стилихон взял себе в жены племянницу Феодосия Великого, а затем, употребив все свое влияние, добился того, чтобы юный император Гонорий, опекуном которого он был, стал мужем сначала одной его собственной дочери, а спустя некоторое время — и другой. К этому можно добавить, что и брат Гонория, Аркадий, был женат на дочери франка Бауто, красивой, получившей греческое образование Евдоксии, которая полностью подчинила своей воле царственного супруга. Хорошо известен и еще один факт: в 414 году Галла Плацидия, сестра Гонория и дочь Феодосия Великого, была отдана в жены королю вестготов Атаульфу. А еще через некоторое время, в 467 году, дочь императора Антемия стала супругой Рицимера, и примерно в 470 году Гунерих, сын короля вандалов Гейзериха, сумел жениться на дочери императора Валентиниана III Евдоксии. Таким образом, вожди варварских племен стали равноправными членами правящих римских династий, а их родственники стали играть заметную роль при императорском дворе в Константинополе…

И вот наконец наступил момент, когда взорам всех собравшихся на ипподроме явилась священная особа императора, священная — потому, что он выполнял миссию Бога на земле и обладал Божественным авторитетом. Он персонифицировал в своем лице идею исключительности и незыблемости римской мировой империи. Как в прошлом, так и в настоящее время император олицетворял собой и неодолимую мощь этой империи, и ее блестящее великолепие. Его власть была абсолютной, совершенно ничем не ограниченной. Весь внешний вид императора должен был производить на окружающих сильнейшее впечатление. Его одеяние было украшено золотом и драгоценными камнями — начиная с диадемы и кончая ярко-красной обувью, также украшенной драгоценностями; и он весь был закутан в широкую императорскую пурпурную мантию. Целая «армия» пажей, камергеров и других придворных, среди которых мы вновь видим германцев, окружала его. Непосредственно рядом с императором находились его любимцы, доверенные лица и люди, которые, обладая весьма заметной властью, использовали ее для служения императору.