11 декабря 1946 года

Сложно представить, что когда-нибудь будет написана столь же прекрасная историческая пьеса, как "Король Генрих IV" Во второй части пьесы Генрих IV произносит монолог о времени:

О Господи, когда б могли прочесть

Мы Книгу судеб, увидать, как время

В своем круговращенье сносит горы,

Как, твердостью наскучив, материк

В пучине растворится, иль увидеть,

Как пояс берегов широким станет

Для чресл Нептуновых; как все течет

И как судьба различные напитки

Вливает в чашу перемен! Ах, если б

Счастливый юноша увидеть мог

Всю жизнь свою — какие ждут его

Опасности, какие будут скорби,—

Закрыл бы книгу он и тут же умер[64]

Часть 2, акт III, сцена 1.

Существуют две или три разновидности времени. Есть время природное и время историческое. Природное время в пространстве обратимо: водород и кислород соединяются, образуя воду; вода может распадаться на водород и кислород. С точки зрения личности течение природного времени необратимо и состоит из следующих одно за другим изменений, причем каждое из них соперничает с предыдущим. Необратимая последовательность событий составляет историю. Люди, которые больше всего страшатся немощи и смерти, воспринимают время как наступающий им на пятки миг и требуют, чтобы этот, настоящий миг решал их судьбу. Те же, кто боится не неизбежности, а неопределенности, желают управлять временем: настоящее для них — бесправно и ждет своего покорителя. Люди, принадлежащие к последнему типу, либо делают блестящую карьеру, либо погибают. Им повезло, если они сумели понять настоящее, — в противном случае их уничтожат те, кто чувствует настоящее лучше, чем они. Люди первого типа цинично относятся к переменам и к истории вообще — plus cа change, plus с'est la meme chose[65]. Цинизм других иного рода: они считают, что всякое успешное дело — правое. Соответственно, существует два противоположных мнения о политике: первое — "все политики мерзавцы"; второе — удачливые политики способствуют историческому прогрессу, то есть "победителей не судят" Фальстаф принадлежит к первому типу, он аполитичен. Настоящее для него — мамка и нянька. Принц Генри, относящийся ко второму типу, сам повелевает настоящим. В конце Фальстаф умирает, а Генри погибает морально — он утратил свое "я". Хотспер — неудачник. Желая быть принцем Генри, он не понимает политической ситуации и тоже гибнет. Бардольф, Ним и Пистоль пытаются подражать Фальстафу, но им недостает веры в ценность мгновения.

В "Генрихе IV" и "Генрихе V" множество антитез. Одна из них отражает интерес Шекспира к цикличности времени: здесь юность противопоставлена старости. С одной стороны — юность Хотспера, принцев Генри и Джона, фальстафова пажа; с другой — старость короля, Нортемберленда, миссис Куикли и Долль Тершит. Принц Генри молод физически, но зрел умом. Фальстаф стар физически, но по-детски отказывается воспринимать жизнь как творящуюся на его глазах историю. Все же именно Фальстаф играет первую скрипку, и мы лучше понимаем историю благодаря герою, который отрицает в ней всякий смысл и, по сути, становится ее зеркалом. Другая антитеза — искушенность против наивности. Принц Генри и Фальстаф искушены и простодушны одновременно. Фальстаф понимает то, что недоступно принцу; Генри знает об истории то, что неведомо Фальстафу. Генрих IV искушен, также как и Вустер. Хотспер, Блент, верховный судья, Кольвиль, Шеллоу, Сайленс — все они наивны. Пистоль простодушен, хотя и считает себя мудрецом. Еще одна антитеза — это старый миропорядок против нового. Старый уклад — это раздробленное, вольное феодальное государство. В пьесах оно представлено Севером и Западом, включая владения Перси и Глендаура; род Перси и Глендаур стоят в стороне от столбовой дороги истории, их корни — в древней культуре, где все еще сильны чары и колдовство. Им противостоит более действенная и циничная монархия нового, централизованного типа, представленная Генрихом IV и его сыновьями, а также Югом, Востоком и Лондоном.

Сообразно своим личностным особенностям, некоторые из персонажей пьесы оказываются на неверном пути и терпят поражение. Фальстафу и его компании ближе старый уклад. По случайному совпадению они происходят из графства Глостершир. Архиепископ Йоркский и старая лиса Вустер оказываются, благодаря своему темпераменту, среди победителей. Хотспер, по чистой случайности, — среди проигравших. Существует старый порядок и новый порядок. Фальстаф воображает, что с восшествием на престол принца Генри новый порядок исчезнет. Кроме того, в пьесе изображен контраст между частным и общественным положением персонажей, что часто сопровождается "двойным" притворством. Фальстафа, изображавшего из себя человека действия, выводят на чистую воду. Принц Генри, притворявшийся богемным анархистом, предстает, в конце концов, его полной противоположностью.

В пьесах Шекспир часто использует образы болезни. В одном из первых сравнений "страдающий одышкой мир" зеркально отражается в одышке Фальстафа. Король заявляет Уорику:

вы поняли, каким недугом

Поражено все тело государства;

Болезнь растет и угрожает сердцу.

Часть 2, акт III, сцена 1.

Раздоры в государстве сопоставлены с разнообразными заболеваниями: тучностью Фальстафа, сифилисом Долль Тершит, недугом Нортемберленда. Нам сообщают о "взятии мочи" у Фальстафа (ч. 2, I.2). Архиепископ Йоркский описывает народные настроения как болезнь:

Приступим!

Должны мы огласить восстанья цель.

Пресытился народ любовью жадной,

И от избранника его тошнит.

Всегда непрочно, ненадежно зданье,

Основанное на любви толпы.

О чернь пустоголовая! Как шумно

Ты ввысь бросала имя Болингброка,

Когда он не был тем, чего так страстно

Ты для него желала! А теперь,

Когда наряжен он тебе по вкусу,

Ты так объелась королем, обжора,

Что хочешь изрыгнуть его. Не так ли

Ты Ричарда, презренная собака,

Извергла из утробы ненасытной?

Теперь изблеванное ищешь с воем,

Чтобы пожрать.

Часть 2, акт I, сцена 3.

Образы неумеренности, избыточности, очевидно, соотносятся здесь с обликом Фальстафа. Позже архиепископ говорит:

мы все больны;

Излишествами и развратной жизнью

Себя мы до горячки довели,

И нужно кровь пустить нам. Заразившись

Той хворью, Ричард, наш король, погиб.

Часть. 2, акт IV, сцена 1.

Маубрей, после здравицы Уэстморленда и перед самым предательством принца Джона, чует неладное: "Мне вовремя желаете здоровья: / Внезапно стало как-то худо мне" (ч. 2, II. 2). Схожим образом король Генрих, получив весть о разгроме мятежников, ощущает, что теперь, завершив дело жизни, он может спокойно умереть:

Что ж худо мне от радостных вестей?

Иль не приходит никогда Фортуна

С руками, полными даров, и пишет

Каракулями дивные слова?

Она дает здоровье беднякам,

Лишая их еды, а богачей

Пирами дразнит, наградив болезнью:

От изобилья не дает вкусить.

Мне радоваться бы известьям добрым,

Но меркнет взор, и голова кружится…

О, подойдите! Мне нехорошо.

Часть 2, акт IV, сцена 4.

В самом конце пьесы, прежде чем увидеть Генри в последний раз, Фальстаф говорит: "Я знаю, молодой король тоскует по мне…" (ч. 2, V. 3).