Витя был потрясён. Губы его дрожали, он готов был разрыдаться.

— Не верите? Не верите? — только и мог твердить он. — Ладно! Унесу, ладно!.. А ещё родители называются! Родному сыну не верят!..

— Чтобы духу её здесь не было! — крикнула опять Татьяна Петровна. — То-то он сегодня лебезил: помогу, картошки начищу! Отец, тащи сейчас эту железину в котельную да закинь подальше!

— Это не железина! Это драгоценная шпага! — возопил несчастный Витя. — И вы не смеете закидывать её в котельную. Мне её сам Гаврила Семёнович подарил! А вы… А ты… Ничего ты не понимаешь! Потому что книжек никаких не читаешь! Необразованная ты, вот что! Да, да!..

— Ах, вот он как с матерью заговорил! — рассердилась окончательно Татьяна Петровна. — Дождались! Отец, чего же смотришь? За такие — то слова… Ремень по нём давно плачет!

— Пускай где взял, туда и снесёт сию же минуту, и вся недолга, — сурово и решительно произнёс молчавший до сих пор отец. — Слыхал, Виктор?

Витя схватил шпагу и, на ходу натягивая куртку, выбежал из комнаты.

Испуганная Танюша посмотрела на мать, на отца и вдруг заревела.

От расстройства и обиды Витя не помнил, как очутился во дворе. Всё вокруг него рушилось.

Он обманул Гаврилу Семёновича… Велел Мишке передать, что расписка будет, а родители отказались дать её! Они даже не поверили, что Гаврила Семёнович сам подарил ему шпагу!..

Почему же такая несправедливость? Почему посторонние люди — Гаврила Семёнович и даже Марья Ивановна — лучше понимают и верят ему, чем родители? Конечно, он сам у Поповых ведёт себя лучше, никогда не грубит, не врёт… Да разве в этом дело? «Нет! Нет! Просто они у меня необразованные!..» — с горечью думал Витя.

А теперь ещё отец требует, чтобы он сию же минуту отнёс назад шпагу! Что же делать? Расстаться с ней? Сознаться Гавриле Семёновичу в обмане? Бежать за советом к Кривошипу? Но они же поссорились вчера навсегда… И на каток он сегодня не пошёл! И вчера с ребятами в музей!..

— Пропал! Пропал! — шептал вне себя Витя.

А может быть, всё-таки родители одумаются? Может быть, он просто плохо нм всё объяснил? Надо поговорить ещё раз. Должны же они понять и помочь своему сыну — на то они и родители!..

Витя не отнёс Поповым шпагу.

Он засунул её в щель под крыльцо, где хранил многие выброшенные матерью из комнаты драгоценности: старый противогаз, коробку с пустыми патронами, сломанный велосипедный насос и прочее.

Вернувшись домой, он ничего не сказал ни отцу, ни матери о том, что не исполнил их требования. А они, не видя больше в руках у сына шпаги, успокоились.

На следующий день с утра — было воскресенье — Витя сделал вторую попытку уговорить отца. Но и эта попытка окончилась полным крахом.

— Как? Опять снова-здорово? Разве ты вчера не отнёс назад шпагу? — возмутился отец, когда Витя робко заговорил о ней.

— Нет ещё…

— Ты что же, обманывать нас взялся? Ну, знаешь ли… Говори сейчас, где шпага?

Витя испугался, что отец ещё разыщет её, выкинет, а то и сломает, и невнятно пробормотал:

— Она… она у товарища…

— Врёшь! По глазам вижу, что опять врёшь, негодный мальчишка! Не отнесёшь сегодня — плохо тебе будет, так и знай! Сам пойду проверю…

Витя умоляюще взглянул на мать, но она отвела глаза. И он понял, что с её стороны и на этот раз поддержки ждать нечего…

Что же происходило в это самое утро в квартире у Гаврилы Семёновича и Марьи Ивановны?

Гаврила Семёнович встал довольно рано.

Напившись с Марьей Ивановной кофе, он принёс из коридора свои широкие охотничьи лыжи.

Пуделька сидела на полу и следила за хозяином насторожёнными глазами.

Умная собачонка ещё с вечера углядела, что Марья Ивановна собирает мужу в рюкзак разные знакомые вещи: этюдник, краски, раскладной стульчик, термос с блестящей крышкой, электрический фонарик…

Всё это означало, что Гаврила Семенович, как обычно по воскресеньям, отправляется на лыжах за город рисовать. И уж, конечно, заберет с собой Пудельку.

О том же, что Гаврила Семенович собирается сегодня не на одно воскресенье, а на целых три дня к знакомому леснику в сторожку, Пуделька, конечно, и не подозревала…

Марья Ивановна приготовила Гавриле Семёновичу груду бутербродов. Пуделька только облизнулась, когда их принесли в комнату.

В эту минуту в дверь постучали, и на пороге появилась Милочка.

— Здравствуйте, Гаврила Семёнович и Марья Ивановна! — приветливо сказала она. — Я пришла погулять с Пуделькой!

— Здравствуй, Милочка! — ответил Гаврила Семенович. — Только вряд ли вам удастся это сделать. Сегодня воскресенье, и мы уезжаем в одиннадцать часов в Сосновку.

— Ах, я и забыла! — Милочка потупила глаза. — Тогда давайте я вам помогу что-нибудь собирать…

— Будем тебе очень благодарны!

Дело в том, что Милочка была сильно обеспокоена.

Два дня назад она случайно увидела, как из квартиры Поповых выбежал страшно счастливый с виду Витя и, пряча что-то под полой пальто, быстро прошёл по двору.

Впрочем, это произошло не совсем случайно.

У Милочки в квартире на кухне был настоящий наблюдательный пост, откуда она часто следила, кто из ребят приходит к Поповым. Восторженный витин вид очень заинтересовал девочку!

Витя не появлялся на другой день ни у Поповых, ни на катке, куда Милочка ходила и где видела многих ребят из его класса. И теперь она сгорала от любопытства, где он пропадает.

— Марья Ивановна! — сказала Милочка. — А что, Витя… — она покраснела, — что, Витя не приносил вам последнюю книжку? А то я её ещё не отметила…

— Как будто не приносил, — сказала Марья Ивановна. — Ганя, он взял у тебя позавчера «Трёх мушкетёров»?

— Нет. Так увлёкся этой злополучной шпагой, что даже забыл про книгу… — ответил Гаврила Семёнович. — Кстати, Маша, я тебя очень прошу. Ты бы всё-таки зашла к нему домой и разузнала, почему он до сих пор не принёс обещанного. Это на него совсем не похоже!

Милочка навострила уши.

— Он вам какую-нибудь книжку обещал принести, да? И не принёс? — невинным голоском спросила она.

— Не книжку, а что-то поважнее. Прошло уже два дня, и мне это начинает не нравиться. — недовольно сказала Марья Ивановна. — Милочка, подай мне, пожалуйста, фонарик! Ты случайно не знаешь номер витиного дома?

— Улица Первого Мая, дом номер восемнадцать, квартира номер девять! — быстро сказала Милочка и опять покраснела. — Может, хотите, я за ним сбегаю?

— Ну, в этом деле ты, пожалуй. Вите не сумеешь помочь… — загадочно ответил Гаврила Семёнович.

Эти слова только усилили милочкино беспокойство.

Наконец Гаврилу Семёновича собрали в поход.

В короткой меховой куртке и тупоносых ботинках, с рюкзаком за плечами и лыжами в руках, держа на поводке пляшущую от нетерпения Пудельку, Гаврила Семёнович прошёл по коридору, сопровождаемый Марьей Ивановной и Милочкой.

С крыльца они обе махали ему на прощание рукой, и Милочка быстро ретировалась к себе, на второй этаж.

Любопытство мучило её всё сильней. Очень скоро к нему начала примешиваться и тревога.

Что же такое случилось с Витей? На что намекали Гаврила Семёнович и Марья Ивановна? Какого он не выполнил обещания?

И Милочка решила разузнать обо всём как можно скорее.

Мрачный, как ненастный день, Витя сидел за столом. Всё валилось у него из рук.

Проходит третий день каникул, а у него одни только неприятности!.. Вспомнился, конечно, и Шурка Кривошип. Где-то он сейчас? Эх, если бы хоть «Мушкетёры» были под рукой! Что же, что же ему делать со шпагой? Снести назад Гавриле Семёновичу? Отнёс бы, да стыдно: обманул его!..

Витя подпёр голову ладонью и задумался.

Вывела его из оцепенения Танюшка. Она подошла к брату на цыпочках и шёпотом, хотя в комнате никого не было, сказала: